3.5.7. Каковы предложения экономических наук?

Нам предстоит, во-первых, обобщить материал предыдущего подпараграфа. Во-вторых, перевести стрелку анализа с этики не­посредственно на экономическую теорию. В-третьих, дать как можно более полную характеристику предложений экономической науки. Ведь именно ради решения третьей задачи и был предпри­нят соответствующий анализ в подпараграфе 3.5.6. Таблица 3.2 показывает методологические приоритеты выдающихся филосо­фов-аналитиков, стремившихся определить специфику этики.

Таблица _.2 Методологические предпочтения выдающихся философов-аналитиков

Примечание 1. Использованные в табл. 3.2 знаки означают со­ответственно «принятие» (+), «непринятие» (—), «в равной степени

177

Принятие» (=), «скорее принятие, чем непринятие» (±) того или иного методологического направления.

Примечание 2. В натурализм включен утилитаризм (Бентам, Милль и др.). Учтены его заслуги перед экономической теорией.

Ради придания последующему анализу экономического харак­тера примем, что сказанное относительно этики относится и к эко­номической науке. Разумеется, речь идет о тех утверждениях, в которых не сказывается различие этики и экономической теории. Сделанное выше предположение вполне правомерно постольку, поскольку философы-аналитики, как правило, формулировали выводы, относящиеся не только к этике, но и ко всему корпусу гуманитарных наук.

Одно из несомненных упущений аналитиков состояло в том, что они прошли мимо огромнейшего потенциала экономической науки. Учет его позволил бы им избежать очень многих весьма спорных положений. Аналитики полагали, что этика автономна от других гуманитарных наук. В действительности же этика есть прежде всего метанаука по отношению к общественным дисцип­линам. Она имеет дело с их трудностями, проблемами.

Не уловив действительной связи этики с общественными на­уками, аналитики допустили еще одну ошибку. Без опоры на ак­туальный научный материал им пришлось обращаться к так назы­ваемым примерам из жизни. В результате ушла концептуальность. На наш взгляд, именно поэтому они как-то нехотя, без энтузиазма рассуждали о ценностях, а если рассматривали их, то не в качестве разновидностей концептов. Бесспорно, что аналитики знали о со­пряженности всех гуманитарных наук с ценностной проблемати­кой. Но, судя по их работам, они не считали этот аспект дела опре­деляющим. Философы-аналитики рассуждали приблизительно так: «Сначала выясним статус предложений этики. А в результате вы­яснится, что представляют собой ценности». Но дело в том, что все предложения гуманитарных наук изначально имеют дело именно с ценностями.

Аналитики в своем неординарном поиске шли к неизвестному им ориентиру, который оказался не чем иным, как прагматическим методом. Ситуация любопытнейшая: весь XX в. Философы осваи­вали прагматику. В ее разработке они встретились с существенны­ми трудностями. Не приходится поэтому удивляться, что и по на­стоящий день состояние философии всех общественных наук, в том числе и философии экономической теории, оставляет желать

778

Лучшего. Увы, науки не создаются в одночасье. Обратимся еще раз к табл. 3.2.

Рубрику «нигилизм» нам пришлось ввести специально для вы­ражения сути позиции Витгенштейна. Против признания научно­го статуса этики он выступал решительнее всех, а в результате именно им намеченный прагматический поворот оказался нереа­лизованным.

Лидером рубрики «интуитивизм» мы посчитали эмотивистов. Их «эмоциональный подход» невозможно обосновать, он интуи­тивен. И это притом, что философы-аналитики всегда недолюб­ливали интуитивистов (типа А. Бергсона) с их критикой науки как недостаточно творческой части культуры.

Лидером рубрики «интуиционизм» является, безусловно, Дж. Мур. В отличие от интуитивизма интуиционизм ничего не имеет против науки, он сродни априоризму: нечто берется как дан­ное, как неопределяемое. Если бы Мур вник в существо экономи­ческой теории, то он бы без труда понял, что неопределяемыми являются лишь базовые ценности, например цена, но не производ­ные ценности, например прибыль, процент, объем продаж.

Лидером рубрики «натурализм» является утилитаризм. Кто по­рицает натурализм, а таких много, тот непременно критикует ути­литаристов. Их натурализм видят в ориентации на такие естествен­ные чувства, как удовольствие, отсутствие страданий, счастье. Утилитаристы возражали: мы, дескать, говорим о высоких, сокра­товских чувствах, но их продолжали обвинять в натурализме. Беда утилитаристов состояла в том, что они никак не могли возвысить­ся от чувств к ценностям. Обратите внимание, что в столбце «ути­литаристы» много знаков ±. Это свидетельствует о недостаточной проясненности философских оснований утилитаризма. Рассуждая по аналогии, можно сказать, что то же самое характерно и для эко­номической науки, сохраняющей с утилитаризмом теснейшую преемственность.

В строке «дескриптивизм» лидером опять же является утилита­ризм. Хэар резче других критиковал дескриптивизм, противопо­ставляя ему прескриптивизм. При всей правомерности его позиции она должна быть уточнена. Правильно считать, что любая обще­ственная наука не может обойтись одним дескриптивизмом. Но точка зрения, согласно которой гуманитарные науки обходятся полностью без дескриптивизма, также ошибочна. Суть дела состо­ит в том, что в гуманитарных науках прескрипции доминируют над дескрипциями и в этой доминации придают им их окончательный

179

Смысл. Предложение «В России цены на продукты питания растут быстрее, чем размер средней заработной платы» является дескрип­тивным. Но рассматриваемое предложение было произнесено не случайно, а в связи с некоторым намерением. А это означает, что оно подпадает под действие связки ценность — цель, а цель пред­полагает прескрипцию. Прескрипция становится ключом для по­нимания дескрипции. В дескрипции ценностно-целевой аспект предложений экономической науки выражен в вырожденном, за­мороженном виде.

При оценке дескриптивизма надо иметь в виду по крайней мере следующие три обстоятельства. Во-первых, очень часто дескрип-тивизм объединяется с натурализмом, но, как было показано выше, их единение не является обязательным. Во-вторых, для всего ес­тествознания характерен именно дескриптивизм. По этому осно­ванию часто пропаганда дескриптивизма связана с некритическим переносом методов естествознания, особенно физики, в область экономической науки. В-третьих, нельзя ставить знак тождества между дескриптивизмом и требованием так называемого позитив­ного описания в экономической науке. Позитивная экономическая наука ненормативна, но она непременно фиксирует возможност-ный мир экономических целей. А мир возможного не есть описа­ние действительного. В экономической литературе позитивное означает ненормативное. Такая терминология способна ввести в заблуждение. В неисковерканном языке позитивному противосто­ит не нормативное, а негативное. То, что называют позитивной экономической наукой, правильнее было бы именовать экономи­ческой теорией многозначных прескрипций. Нормативная же эко­номическая наука имеет дело, как правило, с однозначными пре-скрипциями. Нормативность согласуется с признанием лишь не­которых из дескрипций.

Поппер посчитал все общественные дисциплины науками о нормах. Этим он сильно сузил область действенности обществен­ных наук, которые имеют дело не только с нормами, но и со всеми другими прескрипциями и преференциями. Отметим также, что разрежение поля возможных экономических ценностей и целей может происходить не только благодаря инициативе людей, но и в силу имманентных экономической системе законов. Равновес­ная цена — это не норма, установленная, например, государством, а аттрактор, притягивающий к себе все другие цены, это центр, характерный для эффективно функционирующего рыночного ме­ханизма.

780

Введение Поппером дуализма фактов и норм также неудовлет­ворительно. Во-первых, фактами оперирует любая наука, в том числе и экономическая. Следовательно, неверно считать экономи­ческую теорию наукой не о фактах, а о чем-то другом, например о нормах. Факт — это истинностное значение переменной, входя­щей в некоторую функцию. Вспомните вывод Куайна: существо­вать — значит быть значением связанной переменной. Утвержде­ние, что в магазине А цена буханки хлеба равна 20 руб., будет при­знано фактуальным только в том случае, если сказанное соответствует действительности. Предложение «Цена буханки хле­ба в магазине А равна х» будет истинным лишь в случае, если х = 20 руб. Именно это значение x и признается фактом.

Поппер настаивал на дуализме фактов и норм. Но каков смысл использования термина «дуализм»? Латинское слово dualis озна­чает двойственный. Дуализм — учение о двойственности чего-либо. Дуализм всегда предполагает некоторую связь, а не абсолют­ную разъединенность. Можно утверждать, что есть дуализм и раз­личие между естествознанием и обществознанием, но необходимо показать, как реализуются их объединяющие междисциплинарные связи. В случае экономических реалий эта связь, видимо, состоит во вменении экономических ценностей природным вещам и про­цессам. Что же касается фактов и норм, то между ними, разумеет­ся, нет какого-либо дуализма. Вновь возвращаемся к табл. 3.2.

В строке «прескриптивизм» лидером является, естественно, Р. Хэар. Попперовские предложения-проекты — это, по сути, так­же прескрипции. Прескрипции могут быть советами, рекоменда­циями, приказами, императивами.

В строке «сенсуализм» доминирует эмотивизм. Как и обычно, сенсуализму противостоит рационализм. К сожалению, ни в одном из рассматриваемых учений не сделана попытка преодолеть одно­сторонность как сенсуализма, так и рационализма. Уже отмеча­лось, что эти учения являются крайностями.

В строке «иррационализм» также господствуют эмотивисты, в отличие от сенсуалистов более радикально отвергающие право­мерность рациональных подходов в этике и общественных дисцип­линах.

Очень важна в смысловом отношении строка «когнитивизм». В аналитической научной традиции cognition означает познаватель­ную способность различения истинного и ложного. Ни Хэар, ни Поппер не являются когнитивистами, ибо они институт истины связывают исключительно с естествознанием, но не с общество-

787

Знанием. Поппер, не допуская нигилистического отношения к общественным наукам, успокаивал свою научную совесть тем, что вместо истины приписал им рецепты справедливости и добра. Но по поводу любого предложения экономической науки мы вправе спросить, истинно ли оно или ложно. Предложение не бывает справедливым или добрым, оно является истинным или ложным. Поппер допустил грубую ошибку не случайно, а в силу своей из­начальной неприязни к прагматике [147, с. 293]. Пожалуй, именно она не позволила ему детально проанализировать содержание праг­матической истины.

Хэар не сумел согласовать концепцию истины со свободой ра­зума человека. Для него прескрипции являются либо правильны­ми, либо неправильными. В силу своей свободы каждый может принять или отвергнуть ту или иную рекомендацию. Если он ее не принимает, то она для него, даже в случае ее правильности, не ис­тинна. На первый взгляд логика рассуждений Хэара кажется без­упречной. Но в ней не учитывается должным образом статус науч­ной теории. Вопрос не в том, принимается она или опровергается, а в том, есть ли путь определения истинности и ложности ее пред­ложений. Если истинные предложения наиболее развитой эконо­мической теории не принимаются субъектом, то это лишь свиде­тельствует о его заблуждениях. Истинность теории, следовательно, и каждого ее предложения не зависит от произвола отдельных лю­дей. Она является результатом творчества научного сообщества. Есть по крайней мере два обстоятельства, которые имеют фунда­ментальное значение в обеспечении функционирования института истины. Во-первых, научное сообщество экономистов осущест­вляет рост научного знания (Т1 →> Т2 →> Т3…), в этом не приходится сомневаться. Во-вторых, есть критерии проверки предложений экономической теории на их истинность: предложение считается истинным, если и только если осуществленные посредством него предсказания действительно имеют место, т.е. Приобретают фак-туальный характер. Экономическая теория позволяет осуществлять предсказание, выявлять спектр достижимых целей и давать им сравнительную оценку. Как тот или иной человек распорядится тем знанием, которое ему дает экономическая теория, зависит от него. Но, даже вооруженный гиперболоидом инженера Гарина, он не сможет отменить экономическую теорию и ей присущий регу-лятив прагматической истины.

На языковом уровне теория выступает как совокупность истин­ных предложений. После всего сказанного выше, разумеется, же-

782

Лательно как можно более основательно определиться относитель­но статуса предложений экономической науки. Попытаемся сде­лать это, руководствуясь прежде всего методологическими направлениями, включенными в табл. 3.2. Из десяти этих направ­лений по крайней мере четыре не выдержали научной критики. Это нигилизм, интуитивизм, натурализм и иррационализм. Неко­торые из оставшихся шести направлений целесообразно объеди­нить. Сенсуализм и рационализм в их положительной значимости являются аспектами концептуализма. Дескриптивизм выступает вырожденным случаем прескриптивизма. Требования интуицио­низма актуальны не для всех экономических предложений, а лишь для тех, в которых интерпретируется содержание базовых, непро­изводных экономических ценностей. Требования когнитивизма актуальны: трудно представить себе экономическую теорию без регулятива истины. Итак, все готово к тому, чтобы охарактеризо­вать статус наиболее смыслоемких предложений экономической науки. Разумеется, экономическая теория содержит в себе целый набор предложений. Но здесь не место вникать в тонкости их клас­сификаций. Достаточно определиться относительно их природы. Экономическое предложение является прескрипцией по дости­жению целей, выработанных на основе экономических ценностей.