3.5. Философия науки хх в.
3.5.1. Неопозитивизм
На рубеже XIX и XX вв. В философии сложилась уникальная ситуация. Она не успевала за бурным развитием наук, особенно математики и физики. Потребность же в ней была очень высокой: ученые разрабатывали необычные вопросы, разрешение которых, например парадоксов теории множеств, без развитой философии оказывалось невозможным. Именно в этих условиях востребованным оказался неопозитивизм, или логический позитивизм. Инициаторами его конструирования были два превосходных логика — англичанин Б. Рассел и немец Г. Фреге. Их усилия, особенно
1_0
Б. Рассела, нашли поддержку у двух выдающихся философов — Дж. Мура и Л. Витгенштейна. Рассел, Мур и Витгенштейн образовали кембриджскую группу неопозитивистов.
Центральная идея неопозитивистов состояла в том, что всякая наука опирается на высказывания, а они являются предметом изучения логики. Научный анализ, в том числе и философский, максимально достоверен лишь в том случае, если он логически строг. Логика, точнее логический анализ языка, — ключ к непротиворечивой философии. Вопрос в том, какая именно логика нужна для обеспечения успешного развития наук. Логика обыденного языка недостаточно продумана и приводит к многочисленным несуразицам. Удивляться этому не приходится, ведь даже в математике, часто принимаемой за оплот строгости в науке, парадоксы насчитываются десятками. Необходима такая логика, которая смогла бы справиться и с парадоксами математики, и с различного рода философскими утверждениями неясного содержания. В этой связи Фреге и Рассел решающим образом способствовали развитию математической логики с ее визитной карточкой — логикой предикатов первого порядка.
В науке достаточно часто новая программа нуждается в ярком оформлении, в чем-то вроде манифеста. Эту задачу применительно к логическому позитивизму удачнее других исследователей разрешил Л. Витгенштейн в своем «Логико-философском трактате» (1921). В отличие от Рассела он интересовался больше языком, чем логикой. Размышляя над статусом языка, Витгенштейн выработал ответ на вопрос, который стал для него основным: как язык соприкасается с миром предметов и внутренним миром человека? Он рассуждал следующим образом.
«Мир — действительность во всем ее охвате», «мы создаем для себя картины фактов»; «картина — модель действительности» [38, с. 8]. Картина есть изображение, и в качестве такового она должна иметь нечто общее с изображаемым [Там же, с. 9]. В чем же заключается это общее, ведь ясно, что логические и языковые знаки не похожи на ими отображаемое? Данное обстоятельство, по Витгенштейну, не закрывает путь к обнаружению логики мира. Дело в том, что, и в этом заключается его новация, факты соотносятся между собой так же, как элементы логической картины [Там же, с. 8]. Структура логики аналогична структуре мира. Логика находит непосредственное изображение в языке.
Итак, в виде схемы аргументацию Винтгенштейна можно представить следующим образом (рис. 3.1).
1_1
Язык
Логика
Факты Рис. _.1. Трехуровневый аппарат Витгенштейна
Логика занимает место центра, она представляет глубинную структуру как фактов и их соотношений, так и языка. Для Витгенштейна факты — это то, с чем имеет дело естествознание, но никак не обществознание. Он уверен, что о всех ценностях, в том числе этических, эстетических и религиозных, нельзя сказать ничего ясного, фактуального, а следовательно, о них лучше помолчать [38, с. 12, 25, 70]. По поводу экономической теории Витгенштейн, насколько нам известно, не высказывался. Но, судя по его аргументации, ее научный статус он не признавал.
Самому Витгенштейну его философия науки первоначально казалась предельно ясной и очевидной, но в действительности она содержит массу недоговоренностей. Он ничего не сказал по поводу понятий, исключил из анализа сферу ментальности, полностью проигнорировал статус гуманитарных наук. С учетом сказанного, отдав должное раннему Витгенштейну, резонно обратиться к тем исследователям, которые сумели представить неопозитивистскую философию науки наиболее исчерпывающим образом.
Среди неопозитивистов было немало первоклассных философов: М. Шлик, О. Нейрат, Х. Рейхенбах, К. Гёдель, А. Айер, но даже на их фоне выделялся своими достижениями Р. Карнап. Именно его воззрения резонно взять за основу в дальнейших рассуждениях. Для удобства читателя ниже основные положения неопозитивистской философии науки выделяются курсивными предложениями в начале абзацев. Свою основную задачу неопозитивисты видели во всестороннем обеспечении достоверности научного знания.
Наука начинается с логики. Так считали очень многие неопозитивисты, именно поэтому их называли логическими позитивистами. В первый период своего творчества Карнап потратил много усилий, пытаясь создать особую логику, которая позволила бы по-
1_2
Строить всю философию науки. В конечном счете он был вынужден отказаться от своего замысла. Как выяснилось, всемерное развитие логики и есть то, что необходимо другим наукам.
«Наука начинается с непосредственных наблюдений отдельных фактов» [71, с. 43]. На первый взгляд, смысл приведенного предложения очевиден, но это не так. Оно содержит угрозу соскальзывания в психологизм и в связанный с ним релятивизм. Действительно, наблюдения осуществляются людьми, следовательно, за-действуется их психика. Неопозитивисты увидели выход из положения в том, что вместо наблюдений, да и фактов, стали говорить о предложениях, которые называли по-разному — элементарными, протокольными, базисными. Их смысл Шлик видел в том, что они не только стоят в начале процесса познания, но и позволяют проверить (верифицировать) предсказания теории [207, с. 45]. Выводы Шлика вызвали к жизни новые вопросы. Если познание начинается с базисных предложений, то каким образом исходя из них приходят к теоретическим фактам? Действительно ли верификация переводит предложения-гипотезы в разряд истинных предложений?
К установлению теоретических законов приближает логическая индукция. Неопозитивисты никогда не отрицали наличие теоретических законов. В противном случае им пришлось бы отказаться от логики, что, разумеется, было для них неприемлемо. Но им было важно не только констатировать наличие теоретических законов, но и показать, каким образом они достигаются. Они считали очевидным, что философия науки должна каким-то образом объяснить механизм научного открытия теоретических законов. Чем в большей степени будет разъяснен этот механизм, тем более ясный вид приобретет наука. Мало утверждать, что научные законы придумываются, надо еще показать, каким образом это происходит. Карнап предпринял весьма неординарную попытку объяснения логики научного открытия [71, с. 71—85]. Он считал, что от свидетельства e к гипотезе h обеспечивает переход так называемая индуктивная, или вероятностная, логика, впервые развитая (внимание!) Экономистом Дж.М. Кейнсом [235]. Речь идет о том, что из одного высказывания с определенной вероятностью следует другое. Есть множество случаев, о которых умалчивает дедуктивная логика, когда логическая импликация, следующая правилу «если e, то h», осуществляется с вероятностью 0 < p < 1. Чем качественнее свидетельства ei и чем их больше, тем ближе р к единице. Карнап пришел к выводу, что нет прямого, достоверного пути от наблю-
743
Дений к теоретическим фактам, но есть стезя, приближающая к ним [71, с. 77]. Он полагал, что вероятности логической импликации (р) можно придать численное значение, но каким образом это можно сделать, Карнап так и не объяснил. Не имея возможности в деталях рассмотреть судьбу карнаповской логики открытия, выскажем осторожное суждение, что она не бессмысленна. К открытию теоретического закона нас приближает не только умело поставленный эксперимент, но и тщательно продуманная логико-вероятностная импликация. Несколько отвлекаясь от анализа неопозитивистской методологии науки, отметим к сведению читателя четыре пути научного открытия: 1) открытие как результат вероятностно-индуктивного рассуждения; 2) открытие как результат абдукции (Ч.С. Пирс); 3) открытие как догадка, которую невозможно обосновать в какой-либо логической форме (Поппер, Витгенштейн); 4) открытие как результат языковой игры (есть основание считать, что такая позиция близка к воззрениям Л. Витгенштейна, Ю. Хабермаса, М. Фуко).
Истинность теоретических законов удостоверяется их подтверждением. Положение о том, что истинная теория должна, по определению, подтверждаться фактами, кажется очень простым, но и оно содержит ряд тонкостей. Первоначально многие неопозитивисты (М. Шлик, Ф. Вайсман), увлекаемые идеалом абсолютно истинной теории, придерживались концепции абсолютной верификации. В свете вероятностной логики от идеала достижимости абсолютно истинной теории пришлось отойти. Как объяснялось выше, предложение наблюдения и формулировка теоретического закона объединены не однозначной, а вероятностной связью. Отсюда следует, что подтверждение лишь вероятностным образом фиксирует истинность теоретического закона. «Никогда нельзя достигнуть полной верификации закона» [71, с. 61]. К. Гем-пель, внимательнее других неопозитивистов проанализировавший феномен подтверждения теории, отмечал, что если отчет о наблюдении подтверждает гипотезу h, то он также подтверждает каждое следствие из h, равно как и любую гипотезу, эквивалентную h [41, с. 68—69]. Постулату верификации (от лат. Verus — истина иfacere — делать) придавалось значение самого основополагающего принципа. Нешуточное замешательство возникло после уяснения постулативного характера принципа верификации: сам принцип верификации непроверяем. Длительное замешательство неопозитивистов было инспирировано их нежеланием признать, что положения теории следует дополнять методологи-
144
Ческими предпочтениями, каковым и является принцип верификации.
С предложениями наблюдения теоретические законы связывают правила соответствия [71, с. 315]. Имеется в виду, что теоретические законы содержат неинтерпретированные термины. Правила соответствия как раз и должны обеспечить интерпретацию последних. Руководствуясь неопозитивистской методологией, рассмотрим, пожалуй, наиболее сложный случай соответствия теоретических и экспериментальных терминов. Речь идет об уравнении квантовой механики: А(р = аср , где Â — оператор соответствующей характеристики; ср — волновая функция; а — собственное значение оператора Â. В эксперименте фиксируется а, но не ф и 1 Но так как анализируемое уравнение связывает воедино Â, ср и а, то подтверждение а вместе с тем есть и подтверждение ср и Â, которые не фиксируются экспериментально, но тем не менее подтверждаются. Перейдем к примерам из экономической науки.
Все средние и агрегированные величины не фиксируются экспериментально, но они подтверждаются. Другой пример. Оптимизации невозможно зафиксировать как таковые, но они подтверждаются результативными действиями по усовершенствованию экономики. И наконец, пожалуй, самый актуальный случай из области экономической науки. Значения функции полезности невозможно зафиксировать непосредственно, но иногда они считаются подтвержденными, ибо без них нельзя осмыслить стоимостные показатели. В связи с обсуждением правил соответствия уместно коснуться вопроса о так называемой чистой и прикладной экономической теории. В Methodenstreit Г. Шмоллер отрицал первую, а К. Менгер настаивал на ее уместности. Все экономисты, которые не в ладах с наблюдаемыми фактами, непременно объявляют себя сторонниками чистой теории. В соответствии с логикой Карнапа правила соответствия представляют собой органичную часть любой теории, в контексте которой уместны предложения наблюдения. О чистой теории речь может пойти только в том случае, если органическая ткань теории будет разорвана, в результате чего теоретические законы приобретут противоречащую их подлинному статусу самостоятельность. Таким образом, чистая теория — это методологический нонсенс. Критикуя придание чистой экономической теории самостоятельного статуса, Шмоллер был прав. Но он, совершая неочевидную ошибку, пренебрегал вместе с чистой экономической теорией далеко не тривиальным концептуальным статусом экономической науки.
745
Для логико-математических дисциплин характерны аналитические, а для физики — синтетические предложения. В неопозитивизме всегда соперничали два подхода: в качестве образцовой науки принималась либо логика, к которой редуцировалась математика, либо физика, к которой сводились все естественно-научные дисциплины. Карнап зафиксировал различие этих двух подходов в утверждении, что наука оперирует двумя принципиально противоположными по своему статусу типами предложений — аналитическими и синтетическими. Истинность аналитического предложения определяется исключительно значением входящих в него терминов, она не нуждается в подтверждении. Истинность синтетических предложений подтверждается. Для логико-математических наук характерны исключительно аналитические предложения. Они входят также в состав всех других наук, впрочем не выражая их специфику. Поясним ситуацию примером из экономической науки.
Предложение «Увеличение уровня безработицы ведет к росту цен» признается истинным лишь в случае его подтверждения; следовательно, оно является синтетическим. Совсем не обязательно снижение уровня безработицы сопровождается ростом цен. Предложение «Снижение уровня безработицы ведет к росту числа занятых в народном хозяйстве» является аналитическим, ибо по определению ясно, что снижения безработицы нельзя достичь без увеличения занятых в экономике людей. Порой аналитические предложения признаются тавтологиями. Но следует учитывать, что в отличие от тавтологий аналитические суждения могут приводить к росту актуального знания. Если бы дело обстояло по-другому, то математики и логики перестали бы доказывать столь излюбленные ими теоремы. Деление предложений науки на аналитические и синтетические актуально постольку, поскольку оно фиксирует разнотипность наук. В философии науки очень часто хотят обойтись универсальными рецептами там, где они в принципе не способны учесть многообразие наук. Разумеется, карнаповская классификация предложений явно недостаточна для выражения своеобразия всего спектра наук. Хорошо уже то, что пусть недостаточно, но тем не менее учитываются особенности определенных наук.
На наш взгляд, существует более продуктивная классификация научных предложений, чем карнаповская, а именно: есть все основания выделять синтаксические, семантические и прагматические предложения. Аналитические предложения — это синтаксические предложения. Синтетические предложения — это семантические предложения (семантика нуждается в феномене подтверждения).
1_6
Беда Карнапа состояла в том, что, не будучи знатоком гуманитарных наук, он не учитывал их специфику и в результате не выделял прагматические предложения. Именно к этому типу предложений относятся все предложения с экономической спецификой, о которой уже много было сказано в предыдущих текстах.
В науке есть точки произвольности [153, с. 57]. Еще в 1934 г. Карнап провозгласил принцип толерантности. «В логике неуместна мораль. Каждый может строить свою собственную логику, т.е. Свою форму языка, так, как он пожелает» [220, с. 45]. Провозгласив вначале максимальный либерализм в приверженности к той или иной теории, Карнап затем стал его ограничивать. Со ссылкой на Пуанкаре он утверждал, что должна избираться наиболее простая теория [71, с. 224]. Принцип толерантности переводится Кар-напом в плоскость принципа конвенционализма, который увязывается с принципом простоты.
Спор о конвенционализме принял в науке ХХ в. Особенно острые формы в связи с тем, что общую теорию относительности (теорию тяготения) можно строить, используя аппарат как евклидовой, так и неевклидовой геометрии. Ясность в спорную ситуацию внес еще один, наряду с Карнапом, гений неопозитивизма, Х. Рей-хенбах. Им было выяснено, что в случае использования евклидовой геометрии в составе общей теории относительности появляются универсальные силы, которые… невозможно зафиксировать экспериментально, т.е. Их наличие не подтверждается. Погоня за простотой (евклидова геометрия, дескать, проще неевклидовой) приводит к негативным последствиям, а именно к утрате теорией своей концептуальной зрелости. В любой науке, в том числе и экономической, принцип концептуальной зрелости не терпит чуждого ему доминирования, в частности, принципа простоты, тем более что его статус не прояснен должным образом.
Содержательный анализ, проведенный Рейхенбахом, не привел к отказу от конвенционализма. Он лишь показал неуместность его грубых форм. Рейхенбаху удалось найти такие в высшей степени нетривиальные научные сюжеты, в которых нет возможности выбора между теоретическими предположениями. «Освобождение от произвольности описания природы достигается не наивно — абсолютным ее отрицанием, но только признанием и определением точек произвольности» [153, с. 56]. Если в приведенной цитате заменить слова «описание природы» на выражение «понимание экономической жизни», то, на наш взгляд, получится актуальное для научного творчества эвристическое предписание.
147
Наукам нужна философия науки, а не метафизика. Неопозитивисты отрицали метафизику как учение о таких причинах, которые достижимы, но не научными методами. Они никогда не ставили знак равенства между метафизикой и философией науки. Известная недоговоренность тем не менее оставалась. Резкий на выводы Л. Витгенштейн отмечал: «Результат философии не "философские предложения", а достигнутая ясность предложений» [38, с. 24]. Если вопреки ему считать философию совокупностью предложений, то они окажутся и не аналитическими, и не синтетическими. Витгенштейн назвал бы их бессмысленными. Карнап с таким выводом вряд ли согласился бы. Судя по его произведениям, умудренный опытом, он пришел к выводу, что всякая наука обладает некоторыми основаниями и они как раз и образуют философию данной науки. Что именно представляют собой эти основания, он не разъяснял. Попробуем это сделать за него. На наш взгляд, философские предложения не только уместны, но и необходимы постольку, поскольку в них ставятся и разрешаются проблемы. А это означает, что они конечно же не являются бессмысленными. Философские предложения имеют не аналитический и не синтетический, а проблемный и метанаучный характер. Если мы ставим вопрос: «Имеют ли место в экономической науке теоретические конвенции?», то налицо философское и к тому же проблемное предложение. Ответ на вопрос будет философским.
Итак, неопозитивизм сумел развить интереснейший вариант философии науки, который сохраняет актуальность по сегодняшний день.
25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 Наверх ↑