3.5.2. Постпозитивизм к. Поппера и критика неопозитивизма
Переходим к поиску слабых мест в неопозитивистских построениях. В этой связи лучшим адресатом является философия постпозитивиста К. Поппера. Кажется, нет ни одного положения неопозитивизма, которое бы Поппер не подверг жесточайшей критике. В современной философии науки постпозитивизм Поппера котируется столь высоко, что его резонно считать не просто отдельной теорией, а, пожалуй, целым направлением. Разумеется, желательно определить основания философствования Поппера. На наш взгляд, они являются следующими.
Центральная задача философии — познание мира [147, с. 35].
Познание мира осуществляется
в форме научных теорий:
«теории — это сети, предназначенные улавливать то, что мы
748
Называем "миром", для осознания, объяснения и овладения им» [147, с. 82].
Подлинное познание
реализуется как рост научного знания,
как смена теорий [147, с. 50].
Метод обеспечения роста
научного знания состоит в «четкой
формулировке обсуждаемой проблемы и критическом иссле
довании различных ее решений» [147, с. 36].
Критический анализ имеет
дело с проблемами, которые в слу
чае научно-эмпирической теории выступают как противоре
чия теории и экспериментальных фактов.
Исходное звено всех рассуждений Поппера — теория. Просто удивительно, к скольким нетривиальным новациям приводит такая позиция. На первый взгляд кажется, что она вполне приемлема для неопозитивистов, но это не так. Неопозитивист, будь то Витгенштейн или Карнап, начинает философию науки либо с логического анализа языка, либо с предложений наблюдения. Поппер с такой постановкой вопроса категорически не согласен. Дело в том, что теория господствует и над экспериментальной работой, и над языком [147, с. 143, 148]. То и другое интерпретируется в свете теории. Поппер исходил тем самым из принципа теоретической относительности. Тезис о господстве теории над языком Поппер не стал развивать, а вот с неопозитивистским пониманием базисных предложений как выражений фактов он расправился самым решительным образом.
Согласно Попперу, неверно, что научное познание начинается с фактов, их наблюдений и описаний, ибо и первое, и второе, и третье теоретически нагружены. Кажется, что аргументацию Поппера можно опровергнуть следующим образом. Если факт не объясняется теорией, то он независим от нее и, следовательно, тезис о теоретической нагруженности фактов несостоятелен. На это Поппер ответил бы, в нашей реконструкции его воззрений, следующим образом. Теоретическая нагруженность факта F означает, что он непременно определенным способом интерпретируется, а это невозможно без теории. Если интерпретация противоречива, то это не означает, что она отсутствует. Противоречивая интерпретация, будучи с точки зрения рациональной дискуссии невыносимой, свидетельствует о необходимости смены старой теории (T1) новой (T2). Поппер полагал, что со своей концепцией фактов и базисных предложений неопозитивисты не в состоянии избежать ловушки психологизма [147, с. 131]. Если базисные высказывания не интерпретируются теоретически, т.е. Посредством универсаль-
149
Ных предложений, то они непременно выступают формой чувств, а это как раз и ведет к психологизму как негативному с научной точки зрения явлению.
Любая теоретическая система, если лишить ее основания, рушится как карточный домик. Поппер стремился подтвердить это правило в своей критике неопозитивизма. Отрицание фактуально-го базиса науки тотчас же ставит под решающее сомнение и феномен подтверждения теории, и, следовательно, и верификацию, и индуктивный метод (восходить к теории не от чего), и различение (демаркацию) научного и ненаучного знания, и даже тезис об истинности научной теории.
Раз верификация теории фактами невозможна, то имеет место нечто другое, чем верификация, а именно фальсификация (опровержение). Базисные предложения способны фальсифицировать, опровергать теорию. Существует явная асимметрия между верификацией и фальсификацией. Если даже признать возможность подтверждения, то тем не менее ясно, что универсальное предложение никак не может быть обосновано конечным числом подтверждений. С другой стороны, всего одно базисное предложение способно опровергнуть весь теоретический закон.
Поппер вместо подтверждения использовал представление о подкреплении теории. Подкрепление теории придает ей не истинность, а лишь устойчивость, укрепляет ее. Он признавал наличие степени подкрепления, но ставил ее в зависимость от степени фальсифицируемости: «Гипотеза, которая фальсифицируема в более высокой степени или более проста, также и подкрепляема в более высокой степени» [147, с. 212]. Лучше всего подкрепляются наиболее точные теории. Хироманты и гадатели также оперируют теориями, но такими, которые в силу их расплывчатости не подкрепляются. Поппер иронизировал над неопозитивистами: раз вы считаете наилучшими наиболее вероятные теории, то, по сути, поддерживаете позиции хиромантов и гадателей, т.е. Людей, руководствующихся ненаучными теориями.
Методологическая позиция Поппера вынуждает его отказаться от традиционного понимания концептов «истинно» и «ложно»: «Вместо того, чтобы говорить: "Предсказание p истинно при условии теории t и базисного высказывания b", мы можем сказать, что высказывание p следует из (непротиворечивой) конъюнкции tиb. Фальсификацию теории можно описать аналогичным образом. Вместо того, чтобы назвать теорию "ложной", мы можем сказать, что она противоречит определенному множеству принятых базис-
750
Ных высказываний» [147, с. 221]. Суть предложения Поппера состоит в том, что на место смутного представления о соответствии (что это такое?) Теории фактам ставится выведение из теоретических высказываний базисных. Поппер полагал, что он придал адекватное содержание теории семантической истины Тарского [174], который, несмотря на новаторство своих воззрений, продолжал придерживаться теории абсолютной истины [147, с. 221]. А между тем само представление об истине излишне, а если даже допустить правомерность его, то по крайней мере надо отказаться от принятия возможности абсолютной истины.
У Поппера связь между теорией и базисными предложениями обеспечивает не индукция, а исключительно дедукция. Поэтому он объявлял себя сторонником гипотетико-дедуктивного метода. Теории — гипотезы, от которых приходится отказываться в случае их фальсификации. Метод индукции — иллюзия, ибо переход от сингулярных высказываний к универсальным в принципе невозможен.
Теории, которые в принципе нефальсифицируемы, в силу их изолированности от фактов не удовлетворяют признаку научности. Демаркация между наукой и ненаукой возможна, причем исключительно благодаря фальсификации [147, с. 62].
Альфой и омегой методологии Поппера является феномен теории как совокупности универсальных высказываний, т.е. Высказываний, относящихся ко всем элементам данного класса. Кажется резонным поставить вопрос о научном открытии теорий. Поппер не избегал его. Он полагал, что «каждое открытие содержит "иррациональный элемент" или "творческую интуицию" в берг-соновском смысле» [147, с. 52]. Поппер брал себе в союзники Эйнштейна с его утверждением, что универсальные законы «могут быть получены только при помощи интуиции» [Там же]. Прокомментируем позицию Поппера.
На наш взгляд, она непоследовательна: недопустимо предпосылать что-либо исходному звену, теории, в данном случае методологии науки. Если ты начинаешь с теории, то непоследовательно ей предпосылать интуицию. Начиная с бергсоновской интуиции, невозможно заполучить попперианство. Вопрос «Но теории же открываются?» лишь на первый взгляд кажется вполне правомерным. При другом мнении следует спросить: «А каковы основания интуиции?» Согласно Попперу, «наш взгляд на мир в каждый данный момент неизбежно пропитан теорией» [147, с. 582]. Надо полагать, и интуиция тоже. Значит, начиная построение науки с
757
Интуиции, мы уже оперируем теорией. Итак, вырисовывается следующее положение дел. Рождение человека было рождением теоретического человека. А далее, если оставаться в рамках методологии Поппера, запускается содержательный процесс роста научного знания, приводящий к замене старой теории новой. Таким образом, путаных и невразумительных рассуждений об интуиции можно избежать.
Поппер давал повод считать, что рост научного знания начинается не с теории, а с проблем. Он приводил схему
2. (3.1)
Мы, дескать, начинаем с некоторой проблемы P1, переходим к предположительной теории TT, если надо, подвергаем ее процессу устранения ошибок ЕЕ, это приводит к новой проблеме P2 [147, с. 455]. Но исходная проблема ведь тоже теоретически нагружена, она в конечном счете представляет собой не что иное, как коллизию между теорией и базисными предложениями. В простейшем виде проблему можно представить формулой
P=TLS,
Где T— теория, в рамках которой формулируется проблема; S— базисное предложение; _1_ — знак коллизии, несогласованности T и S. С учетом сказанного относительно природы проблем формулу (3.1) можно записать таким образом, что полностью реабилитируется основополагающее значение теории (читай: принципа теоретической относительности):
T1 (P11) →EE→T2 (P12) → T2 (P22). (3.2)
Мы начинаем с проблемы P1 в рамках T1, а затем переходим к P1 в рамках T2 (верхний индекс показывает на теоретическую принадлежность проблемы) и т.д.
Переход от одной теории к другой не укладывается в дедукцию, но он и не выступает как необъяснимое озарение. Изобретение новой теории — многоступенчатый, а не одношаговый процесс. О нем каждый ученый может рассказать очень многое.
Итак, Поппер сумел противопоставить неопозитивистской методологии науки свою, которую принято называть постпозитивистской. В следующем параграфе будет сделана попытка частичного примирения двух методологий. Заодно они будут представлены в легкообозримом виде.
752
25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 Наверх ↑