Глава 4 ПЕРЕМЕНЫ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕННОМ РАЗВИТИИ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИИ

В последние десятилетия XX в. обозначился ряд принципиальных изменений в системах обЕиественного устройства, в содержании про­цессов мирового общественного развития в целом. Соответственно, началось осмысление и обобщение происходящих перемен, выясне­ние тенденций и способов, форм и перспектив трансформации общественных отношений, определение современных парадигм раз­вития общества, которые могут быть положены в основу производ­ственно-технологической, экономической, социальной, националь­ной, геополитической и иной стратегии развития различных стран.

Сложности решения этих реально возникших задач связаны, во- первых, с тем, что принципиальные изменения проходят первые этапы, их содержание, значимость и последствия для общественных отношений и обустройства человеческого сообщества еще предстоит определить; во-вторых, с множественностью и противоречивостью факторов, предопределяющих общественные перемены, и, следова­тельно, самих перемен, в разной мере охвативших различные сторо­ны общественных отношений; в-третьих, со спецификой перемен в разных регионах мира, группах стран и отдельных странах, неод­нозначностью влияния на них развивающейся глобализации; в-чет­вертых, с неодинаковым воздействием перемен на различные со­циальные силы и институты и соответственно неоднозначным вос­приятием последними происходящих процессов.

Развивающиеся ныне трансформационные процессы невозмож­но понять и объяснить, опираясь на господствовавшую у нас (да и не только у нас) теорию общественного развития, трактовавшую фор­мации как единственно возможную систему общественного устрой­ства во все времена; абсолютизировавшую социально-экономиче­ские противоречия (в прошлом классовую борьбу) как источник общественного развития и экономические отношения в качестве базиса общества, детерминирующего все другие стороны обществен­ных отношений; фактически отождествлявшую характер объектив­ности законов развития природы и общества при очевидной недо­оценке того факта, что общественная среда создается и изменяется в процессе сознательной деятельности людей и т.д.

Короче говоря, возникла настоятельная потребность в разработ­ке новой теории общественного развития, которая бы позволила углубить познание процессов развития общества, полнее выявить их специфику на предыдущих этапах истории, объяснить суть совре­менных общественных перемен и их исторических перспектив.

Разработка современной теории общественного развития пред­полагает синтезирование всех основных факторов, воздействующих на перемены в нем и его чертах и свойствах (характере), раскрытие содержания трансформации общественных отношений и обществен­ных систем, выявление сущностных отличий новых общественных систем, отныне трансформирующихся (капитализм) или уходящих в историю (огосударствленная система). Данные задачи в должной мере не решены до сих пор. Особенно это относится к проблематике, связанной с сущностью и перспективами трансформации капита­лизма и становления новых общественных систем, отражением в них специфики конкретных стран и регионов мира-

Для России исследование современной общественной трансфор­мации имеет тем большее значение, что страна переживает послед­ствия существовавшей в ней огосударствленной системы, деформи­ровавшей объективные закономерности. Состояние российского общества сейчас таково, что еще сохраняются потребности и опре­деленные возможности осуществления стратегического поворота в его социально-экономическом развитии, определения исторически перспективного варианта общественного устройства страны. Оче­редная ошибка в решении этого вопроса может оказаться роковой даже для такой потенциально мощной страны, как Россия.

4.1. НАНАЛО НОВОЙ ЭРЫ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

Современные тенденции и новые явления в общественной транс­формации прежде всего связаны с изменением характера и типа об­щественного развития. Характер общественного развития — это со­вокупность всех его сущностных отличительных свойств и черт, проявляющихся в способах, стимулах и формах организации, резуль­татах жизнедеятельности людей, их экономических, социальных, политических, социокультурных и других возможностях и интересах, особенностях азаимодействия различных сторон общественных от­ношений, естественной и общественной среды.

Предпосылки сдвигов в характере развития создаются в процессе перманентно происходящих и накапливающихся изменений в его отдельных чертах и воздействия таких изменений на другие черты. Сами сдвиги в характере развития начинаются тогда, когда наступа­ют качественные перемены в тех или иных его чертах или их сово­купности. Возникновение таких сдвигов, как правило, сопровожда­ется обострением противоречий между различными чертами и ас­пектами общественных отношений и различными общественными системами, поскольку изменения в них, хотя в конечном счете и вза­имосвязаны, не отличаются жесткой детерминированностью. Они могут быть разновременными и даже разнонаправленными.

Так, перемены в технологических способах производства чаше происходят раньше сущностных сдвигов в экономических отноше­ниях. В свою очередь, последние, как правило, опережают измене­ния их правовых форм. Перемены в политических системах иногда оказываются направленными господствующими социальными си­лами на сдерживание и даже подавление новых тенденций и явлений в экономических и социальных отношениях. В других же случаях они происходят до того, как создается их экономическая и социальная база, и могут оказывать решающее воздействие на выбор вариантов дальнейшего общественного развития.

Надо также иметь в виду воздействие на характер развития и его изменение социально-психологических факторов, специфики на­циональных менталитетов, которые способны ускорять те или иные направления общественного развития или отторгать их.

Все это, с одной стороны, отражает нелинейность и многовари­антность развития, а с другой — создает их предпосылки. Длитель­ность процессов изменения характера общественного развития, его способы, формы и конечные результаты зависят от содержания пе­ремен, остроты и спектра сопровождающих их противоречий, внут­ренней устойчивости общественного устройства, от состояния пре­обладающих в нем общественных укладов, от многочисленных осо­бенностей разных стран и от конкретных внутренних и внешних ситуаций.

При веем разнообразии сочетаний и соотношений различных факторов, воздействующих на характер общественного развития, его изменение проходит несколько стадий. Первой стадией являются частичные изменения, связанные с качественными переменами в отдельных чертах, например, с переменами в технологических спо­собах производства, со сдвигами в соотношении естественных и об­щественных начал развития, с изменением социальной структуры (возникновением новых социальных слоев), с развитием институ­циональной инфраструктуры и тому подобных возникающих в ходе данных процессов противоречий.

Вторая стадия — общая корректировка характера общественного развития. Критерием этой стадии можно считать перемены в сово­купности институтов и механизмов, обеспечивающих воспроизвод­ство общественной системы и их приведет!ие в относительное соот­ветствие друг другу.

В конечном счете лимит подобных корректировок оказывается исчерпанным. Изменения в условиях и чертах общественного раз­вития оказываются столь существенными, что наступает третья ета- дия изменения характера общественного развития. Это — стадия его смены. Ее содержание заключается в изменении сущности социаль­но-экономических, политических и других сторон общественных отношений в результате становления и упрочения новой историче­ски преходящей общественной системы (феодализм, капитализм и т.п.) и перехода в качественно новое состояние обшеисторических систем (государства, рынка, города, села, гражданского общества, этнических и национальных образований и др.) и взаимосвязей меж­ду ними.

При всей глубине различий, которыми характеризуются основные черты разных преходящих общественных систем (например, обще­ственных устройств феодального типа в их многочисленных вариан­тах и капитализма в его разновидностях), в ходе смены характера общественного развития соблюдается историческая преемствен­ность. Вплоть до XX в. ее суть состояла не только в том, что база развития включала ранее созданное материальное и духовное богат­ство, но и в сохранении ранее существовавшего типа социально- экономических и политических отношений. Преобладающими в них при всех общественных устройствах и социальных переворотах были и оставались начала противостояния социальных слоев, групп, клас­сов. Другой тип социальных отношений — сотрудничество и взаи­модействие, без которых человеческое сообщество утратило бы че­ловеческую природу, играло подчиненную роль. Сотрудничество во многом осуществлялось в результате социальной борьбы, станови­лось формой воплощения и воспроизведения соответствующих ти­пов социального неравенства. Прямые же формы сотрудничества и взаимодействия были опущены на первичные (социально-группо­вые, территориальные, поселенческие, семейные) уровни, хотя и там далеко не всегда были преобладающими или достаточно распростра­ненными. Соответственно главными движущими силами развития исторически преходящих систем были различные виды и формы со­циальной борьбы как между классами и социальными слоями, так и между различными группами внутри них. Такой тип отношений был характерен и для общих систем и взаимосвязей между ними.

Ситуация противостояния, борьбы различных социальных сил, победы одних и поражения других предопределила и тот факт, что прогресс, достигаемый в процессе общественного развития, сопро­вождался различными явлениями и даже отдельными периодами регресса. Под воздействием внутренних и внешних факторов регресс воплощался в гибели национальных и межнациональных государ­ственных образований, локальных и более широких цивилизаций и их материальных и духовных достижений, в наступлении периодов политической, социальной, духовно-нравственной, религиозной реакции. Возможности возникновения регресса как явления, сопро­вождающего изменения характера общественного развития, во мно­гом объясняются силовыми способами таких изменений. Начала социального противостояния допускают эволюционные способы перемен в характере развития на стадиях его частичных или общих корректировок в рамках одного и того же обшественного устройства (и то далеко не всегда). Смена же в целом характера развития эволю­ционным путем реальна лишь в тех случаях, когда она происходит в ходе постепенной внутренней трансформации существующих эко­номических, социальных, политических, идеологических И ИНЫХ отношений, структур, институтов и всего общественного обустрой­ства в новые.

Однако подобного рода трансформационный потенциал сменяв­ших друг друга общественных формаций вплоть до утвердившегося капитализма был крайне слаб. Дело в том, что их смена не трансфор­мировала, а подрывала основы ранее господствовавших социальных сил. Последние объективно и субъективно были заинтересованы в сохранении и удержании созданных ими и создавших их обществен­ных отношений. По мере упрочения такие общественные системы утрачивали динамизм и ориентировались на консервацию существо­вавших способов производства, объектов и субъектов экономиче­ских, политических и иных общественных отношений.

Субъекты и объекты новых общественных отношений возникали не посредством трансформации существовавших ранее, а наряду с ними. Появлялись предтечи новых общественных устройств — со­циальные уклады По мере развития усиливалась их конфликтность с господствующей общественной системой, создавались предпосылки ее замены, переворота в содержании и структуре общественных от­ношений. Поэтому важнейшим способом смены характера обще­ственного развития были революционные перевороты, а многоуклад­ное^, существовавшая практически всегда и позволявшая полнее использовать ресурсный, человеческий и другой потенциал, явля­лась, с одной стороны, условием подготовки такого переворота, а с другой — его следствием. Если революция завершалась успешно, то новый уклад становился господствующим общественным устрой­ством, а остатки бывшей общественной системы превращались в уклад или уклады, постепенно терявшие свое значение или исчезав­шие вообще. Если попытки обшественного переворота оказывались преждевременными или неудачными по каким-либо другим причи­нам, то, как правило, наступали периоды обшественного регресса, усиливавшие консерватизм и тупиковость существовавшей обще­ственной системы и тормозившие общественное развитие.

Принципиальные изменения типа общественного развития на­чались в середине и, особенно, во второй половине XX в. В обще­ственном развитии XX в. занимает особое место. Оно определяется тем, что в этом веке следуют один за другим, а во многом совпадают и во времени:

♦         процессы корректировок характера общественного развития (смена стадий развития капитализма);

•          попытки революционным путем перейти к созданию социали­стической системы, которая должна была ликвидировать клас­совые антагонизмы и обеспечить социальное равенство. На практике такие попытки обернулись утверждением огосударст­вленной системы, рухнувшей в конце XX в.;

*         соединение процессов сМены характера развития (становление посткапиталистических обществ) и изменения типа развития (постепенное усиление отношений сотрудничества и взаимо­действия как движущей силы развития и становление новых эволюционно-грансформационных способов осуществления общественных перемен). Все это позволяет считать, что XX в. знаменует начало новой эры в развитии человечества и обще­ственных систем его обустройства.

Разумеется, речь идет о начале новой эры, сопровождающемся социальными и иными противоречиями и конфликтами, периодами усиления социальной борьбы, различного рода отклонениями, не­однозначностью ситуации не только в отдельных странах, но и в больших регионах мира, слабой осознанностью и необобщенностью происходящего. Совершенно очевидно, что такой начальный пери­од будет исторически длительным и в течение его возможны различ­ные неожиданные повороты.

Становление новых систем посткапиталистического типа проис­ходит посредством эволюционной смены общественных отношений, когда реально существуют, взаимодействуют и противоречат друг .'фугу отношения предыдущих систем, отношения меняющиеся, но пне сохранившие ряд старых родовых черт и отношений, возника­ющие вновь. Это делает процессы перехода к новым общественным системам не только противоречивыми, но и относительно неустой­чивыми. В них возможны колебания, отклонения, явления регрес- , ниного характера, тем более что общественной трансформацией .^называются страны с различным уровнем развития, характеризу­ющиеся особыми национальными, региональными и иными черта­ми их общественных устройств.

11срсход к новым общественным системам связан с изменениями ил (пых сторон общественного бытия и общественного сознания и, I от ветственно, организующих их подсистем (производственных, ■ шшлльно-экономических, политических, идеологических, миро- ■ пренческих и т.п.). Но сдвиги в этих сторонах и системах отноше­нии далеко не всегда происходят взаимоувязанно и комплексно. Все            противоречия в процессы трансформации, может иска­жать или модифицировать черты новых общественных устройств, приводить к различного рода общественным симбиозам.

Однако, несмотря на осложняющие обстоятельства, процесс ста­новления новых общественных систем не только происходит, но И становится более зримым. Во второй половине и особенно в послед­ней трети XX в., на рубеже перехода от индустриальной к постинду­стриальной стадии развития, стало очевидным, что как капита­листическая, так и огосударствленная общественные системы не отвечают характеру научно-технического, технологического, эконо­мического, социального, социокультурного прогресса. Началась сложная, постепенная, противоречивая трансформация капитализма в системы неформационного типа. Огосударствленная система, не обладавшая достаточными внутренними источниками саморазвития и трансформации, вступила в полосу глобального кризиса, ставшего основой ее последующего краха в одних странах или внутреннего целенаправленного переустройства в других. Соответственно, в со­временных условиях стратегические установки на достижение гос­подства как огосударствленных, так и капиталистических основ об­щественных отношений яаляются исторически тупиковыми и озна­чают исторический регресс.

Новые общественные системы обладают рядом общих взаимосвя­занных, органично присущих им черт, которые в совокупности по­зволяют определить их в качестве смешанных по форме и интеграцион­ных по существу. Наибольшее значение среди таких черт имеют:

1) изменение содержания и структуры отношений собственности, которое заключается, с одной стороны, в нарастании разнообразия ее форм, в том числе и ассоциированных, а с другой — в разделении ее функций между разными субъектами, в становлении и расшире­нии многосубъектности собственности; в возрастании доли и роли в структуре собственности накопленного богатства непроизводствен­ного характера и денег как общего эквивалента богатства, интеллек­туальной собственности и т.д.; в постепенном преодолении разделе­ния общества на слои собственников и слои, лишенные собственно­сти;

2)  постепенное размывание социально-классовой структуры и формирование пересекающихся социальных групп по критериям общности среды жизнедеятельности и жизнеобеспечения, ценност­ных ориентации и интересов и т.д.;

3)  возрастание многоукладное™ обустройства общества, функ­ционирование конкурирующих и взаимодействующих секторов и укладов, содержательно и функционально различающихся по техно­логическим способам производства (постиндустриальный, индуст­риальный, промыслово-ремееленный); по социально-экономичес­ким формам (государственные, частные, кооперативные, муници­пальные); по характеру и типам деятельности (малого, среднего, крупного корпоративного предпринимательства, некоммерческих форм деятельности); по типам и формам жизнеустройства и жизне­деятельности (юродские, сельские, региональные, национально- территориальные), т.е. по совокупности условий жизни. Границы между укладами размыты, уклады частично пересекаются. Измене­ния в одних укладах вызывают изменения в других. В результате ук­лады оказываются взаимосвязанными, а их структура, так же как и структура всего общественного устройства, внутренне динамична;

4)  социальная ориентированность развития на реализацию по­тенциала, интересов и потребностей различных социальных групп, через становление соответствующих укладов, создание среды пред­приимчивости и конкурентности и системы гарантий жизнеобеспе­чения и социальной динамики для менее защищенных слоев насе­ления;

5)  предпринимательство, рыночная конкуренция и социальный динамизм как движущие силы развития интеграционного общества и его экономических составляющих;

6) динамично меняющийся баланс корректирующих друг друга рыночных и внерыночных (прямых государственных и муниципаль­ных) способов регулирования экономических и социальных процес­сов, пропорций распределения ресурсов, реализации экономических и социальных приоритетов, обеспечения роста и постиндустриаль­ной модернизации экономики, социального благополучия различ­ных слоев общества;

7) периодическая смена в этих целях типов экономической и со­циальной политики в соответствии с изменяющейся ситуацией, раз­личающихся но степени и формам экономического либерализма и государственного участия в экономике и ее регулировании, но прак­тически всегда при наличии и постепенном нарастании переплете- 11 ия того и другого;

8)  социально-экономические противоречия и конфликты как следствие сохраняющихся элементов социально-классовой структу­ры общества, социального неравенства, конкурентных начал функ- I тонирования социально-экономических уклалов и форм хозяйства, становление институтов и механизмов разрешения возникающих противоречий и конфликтных ситуаций;

9)демократические политические основы общества как условие развития интеграционных начал в общественном устройстве, станов- юние в этих целях гражданского общества и достижение баланса между государственными и гражданскими началами [1 организации | истемы власти.

Конкретное воплощение отмеченных и других общих черт обше- | I на интеграционного типа, так же как и их соотношение, различно в условиях отдельных стран или групп стран. Соответственно, новые общественные системы многообразны, динамичны и находятся на разных стадиях становления.

Процесс трансформации капитализма в посткапиталистические системы в различных странах принимает разные формы, сопровож­дается серьезными социальными противоречиями. Но во всех слу­чаях просматриваются тенденции усиления взаимодействия и инте­грации различных сил и структур в экономических, социальных, политических сферах деятельности, в том числе в межстрановом пространстве. То обстоятельство, что размывается само основание капитализма — противостояние классов собственников и наемных работников, лишенных собственности; постепенно возрастает доля и значение такого неклассового образования, как средний слой, кон­центрирующего значительную часть интеллектуального, материаль­ного, предпринимательского потенциалов, позволяет говорить не просто о трансформации капитализма в новое общественное устрой­ство, но и о том, что новые общественные системы утрачивают ха­рактерные черты систем формационного типа.

Обобщенно говоря, суть начавшихся очень сложных длительных, противоречивых перемен как раз и заключается в переходе от систем формационных к системам постформационным. Движением к разным конкретным формам таких систем в настоящее время охвачены раз­витые и рял развивающихся стран. Их становление стало, по суще­ству, основной линией общественных перемен в мире, затрагива­ющих не только общественные отношения в отдельных государствах, но и все мироустройство, хотя было бы крайне преждевременно го­ворить о том, что последнее уже основывается на постформацион- ных (интеграционных началах).

Таким образом, социально-экономический прогресс в мире озна­чает движение не к капитализму, а вперед от капитализма к постка­питалистическим, постформациоппым общественным устройствам. При этом распространенное применение к таким устройствам поня­тия «капитализм» постепенно принимает все более традиционно- формальный, а не сущностный характер. Однако часто данное изме­нение не учитывается или просто игнорируется, и тогда понятие «капитализм» используется в его прямом смысле как определяющий вектор общественной трансформации (например, отечественными радикал-либералами). На практике это ведет к деформации транс­формационных процессов, со всеми экономическими, социальными и иными последствиями.

4.2. НАПРАВПЕНИЯ И СТРАТЕГИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИИ

Принципиальный вопрос, который возникает при определении рациональной социально-экономической стратегии развития России в перспективе с учетом мировых трансформационных процессов, заключается в приемлемости для нее направлений этих процессов из-за ее специфических черт, уровня развития, современного состоя­ния и других факторов,

Коренные особенности России, специфика сформировавшейся в ней общественной среды и ее общественное развитие изначально предопределены естественно-исторически сложившимися обстоя­тельствами. Среди них прежде всего можно выделить огромное раз­нообразие ресурсно] о, природно-климатического, территориально­го, человеческого потенциалов. Освоение различных составляющих потенциала страны обеспечивало самодостаточность ее развития на разных исторических этапах.

Одной из существенных черт российского потенциала является высокий удельный вес северных территорий, рисковый характер жизнедеятельности во многих регионах, что усложняет условия жиз­необеспечения и одновременно влияет на характер взаимосвязей между людьми, на ментальность народа, вырабатывая потребности общности, единения, взаимопомощи как предпосылки выживания, Этому же содействовало преобладание в течение многих веков сель­ского (аграрного) способа жизнеобеспечения в неустойчивых при­родно-климатических условиях, влиявшее на формы расселения, основы культуры, психологический склад людей и отношения меж­ду ними.

Другая группа обстоятельств, формировавшая глобальные осо­бенности России, связана с ее геоположением между Западом и Вос­током, создававшим объективные основы для интеграции ею эле­ментов западных и восточных цивилизаций и их освоения соб- с 1 венно русской и российской культурой, Одновременно столь же объективно возникали потребность и необходимость ограждения и кициты своей самобытности и самостоятельности, в том числе и от м ногочисленных внешних военных поползновений.

Практически каждое из отмеченных обстоятельств и тем более пен их совокупность сделали для России на каждом этапе се развития .л тественной и необходимой задачу достижения национальной, меж­национальной, государственной общности. Одновременно эти же обстоятельства делали обязательным условием достижения такой ■ 'оишости сохранение и развитие разнообразия социально-экономи- ■и-ских, национальных, социокультурных, духовных начал, форм, \ | ладов, исключали возможность их унификации. В этом заключа­ется важнейшая глобальная предпосылка и потребность рациональ­ного общественного устройства и развития России, характеризующая всю ее историю и перспективы.

Попытки игнорирования или разрушения различных аспектов такого разнообразия общественной среды во все времена подрывали основы общности страны и российского народа, дестабилизировали обстановку, вызывали различного рода кризисы и потрясения и в ко­нечном счете стали одной из причин распада страны в 90-е гг. XX в.

Именно данная особенность России, в которой соединились ее ре­сурсные, экономические, социальные, национальные, социокультурные, социально-психологические и иные специфические черты, делала и де­лает неприемлемой всеобщую капитализацию страны.

Разумеется, Россия развивается в рамках общечеловеческого ис­торического процесса, и она не могла вообще пройти мимо капита­листической стадии. Но развитие капиталистических отношений и структур в ней задерживалось, а главное — капитализм развивался в стране лишь в качестве одного из общественных укладов.

Капитализм, как и огосударствление, подрывает возможности ре­ального объединения страны и народа. Огосударствление делает это посредством государственной унификации общественных условий и отношений, игнорирования необходимости их разнообразия. И это одна из причин исторически быстрого краха огосударсталенной сис­темы. Капитализм же (до начала его трансформации в новые системы) не объединяет, а, наоборот, экономически, социально, психологиче­ски, а во многом и национально разъединяет различные слои народа. Поэтому капитализация страны противостоит социально-экономи­ческим интересам, социально-психологическому складу и общности российского народа, хотя она, конечно, воздействует на потребности и интересы части населения, видящей в капиталистических принци­пах жизнеустройства возможности реализации собственного потен­циала, достижения материального и социального благополучия.

Возникновение элементов капитализма и капиталистического уклада в России возможно и неизбежно в настоящее время в рамках становления различных типов социально-экономических укладов. Но на нынешнем этапе, с учетом достигнутого уровня и существу­ющих тенденций развития, это должен быть уклад, способный взаи­модействовать с другими укладами и постепенно трансформировать­ся в посткапиталистические формы.

По своим специфическим чертам (многообразие естественных, национальных и общественных условий, менталитет народа) Россия не только может постепенно трансформироваться в соответствии с современными мировыми тенденциями, но такая трансформация в наибольшей мере соответствует потребностям и долгосрочным ин­тересам страны. Однако должны быть найдены такие пути, формы и приоритеты реализации современных мировых тенденций обще­ственного развития, которые бы стали способом реализации специ­фики и интересов страны. Это главное условие ее успешного разви­тия в перспективе.

Движение России к общественному устройству интеграционного типа осложнили перемены, произошедшие в стране в последние два десятилетия.

Одним из важнейших негативных результатов реформ этого пе­риода стало формирование крупных частных олигархий, сосредото­чивших в своих руках до ²/₃ общественного богатства. Огосударствле­ние (государственный олигархизм) стало заменяться быстро расту­щим частноолигархическим капитализмом. В итоге в первой половине 1990-х гг. ослабленная государственно-политическая власть оказалась полностью зависимой от частного олигархического капитала, определявшего как стратегию этой власти, так и персо­нальный состав ее функционеров.

Однако углублявшийся кризис, растущий социальный протест заставили власть восстанааливать свою структуру и иерархию, искать на этой основе способы усиления воздействия на олигархический капитал, ставить его под государственно-политический контроль. В конце 1990-х — начале 2000-х гг. эта задача властью была в значи­тельной мере решена, но не посредством преодоления олигархизма как общественного явления, а на основе, во-первых, усиления госу­дарственного давления на частные олигархические структуры, госу­дарственная власть на практике продемонстрировала, что она силь­нее любого отдельного, даже крупного олигарха, и, во-вторых, фактического сращивания представителей государственно-полити­ческих слоев и частного олигархического капитала. В результате уси­лились государственно-политические начала в развитии крупного капиталистического предпринимательства.

Изменению отношения между государственно-политическими и частноолигархическими силами в пользу первых, так же как и вооб­ще повышению роли государства в регулировании экономических процессов, содействовали кризис 1998 г. и глобальный экономиче- гкий кризис, начавшийся в 2008 г.

Но само по себе изменение соотношения государственно-поли- I нческих и, собственно, экономических факторов развития не реша- 1 I проблемы обеспечения рационального варианта развития страны, I к'допущения различных перекосов и деформаций политического и жономического характера, в том числе тоталитарного или псевдо- шберального толка. Главное для исключения подобных угроз и яв- п-ний — принципиальные сдвиги в структуре социально-политиче- . ких сил и поворот в социально-экономической стратегии развития | фаны.

Осуществление таких сдвигов в России связано с формированием последовательной системы демократии, в основе которой лежит осо­знание и реализация широкими социальными слоями народа роли субъекта социально-политических отношений, определяющего их цели и содержание. В связи с этим необходимо развитие социально- политической системы по двум взаимосвязанным, но различным линиям: формирования и углубления государственной политической демократии и становления негосударственного гражданского секто­ра социально-политического устройства страны, при нахождении форм и способов обеспечения баланса между ними. Развитие в дан­ных направлениях практически будет означать постепенное станов­ление гражданского общества, яаляющегося одной из сущностных черт общественных устройств интеграционного типа.

В связи с этим можно выделить три основных аспекта демокра­тизации социально-политических отношений.

Первый — исключение из системы государственной власти любых возможностей авторитаризма, таящего угрозу реанимации тотали­тарных начал и дезинтеграции общества.

Второй аспект — сохранение и развитие возможностей функцио­нирования в стране различных политических сил, действующих в рамках закона и отражающих интересы различных социальных сло­ев народа; обеспечение сменяемости властных структур в соответ­ствии с волеизъявлением народа, для которого должны быть исклю­чены любые формы и способы властного административного даале- ния на людей.

Третий аспект демократизации — становление самоуправления населения. Особое значение самоуправления в процессе движения России к интеграционному обществу объясняется, во-первых, тота­литарным прошлым страны и, во-вторых, тем, что самоуправление населения является основой становления в стране гражданского об­щества и в этом смысле изменения социально-политической струк­туры и обогащения ее.

Демократизация страны на базе взаимодействия государственных и гражданских начал демократии позволит осуществить стратегиче­ский поворот социально-экономического развития страны в направ­лении преодоления олигархизма и становления в ней исторически перспективной посткапиталистической общественной системы ин­теграционного типа.

Дело в том, что тенденции разрастания олигархизма, в прошлом государственного, теперь частномонополистического и частно госу­дарственно го, хотя и связаны с некоторыми объективными процес­сами (концентрацией производства и хозяйственной деятельности), в целом являются результатом деформации данных процессов и воз­никают под воздействием преходящих факторов и ситуаций.

Однако постепенно могут и, вероятно, будут усиливаться факто­ры, противостоящие олигархической направленности развития. В связи с заложенными в олигархизме угрозами поддержанию со­циальной, национальной и государственной стабильности и целост­ности неизбежно нарастание в разных формах стремления к защите исторических перспектив страны, к самосохранению народа. Госу­дарство как общеисторическая система, призванная, независимо от его конкретного социального содержания, поддерживать обществен­ную устойчивость и определенную сбалансированность, будет вы­нуждено так или иначе ограничивать олигархическо-монопольные устремления и защищать национальные интересы страны. Эта по­требность резко возрастает в условиях глобализации, формирования мировых геополитических и геоэкономических центров.

Принципиальную роль в преодолении олигархических тенденций играет малое и среднее предпринимательство, рост которого при всех трудностях, противоречиях и т.п. будет происходить потому, что для пего в стране есть ресурсная база и оно необходимо для жизнеобес­печения весьма широких слоев народа.

По существу, олигархизму противоречат усиление гуманистичес­кой направленности общественных сдвигов и возрастание значимо­сти интеллектуальной деятельности при переходе к постиндустри­альным стадиям развития и его инновационному характеру.

Прямой антиолигархический характер в связи с пространствен­ным развитием имеют социально-политические и социальные про­цессы, обусловленные развитием самоуправления населения, повы­шением социально-экономической роли муниципальных и регио­нальных уровней, становлением гражданского общества.

В принципе рациональная, с точки зрения использования осо­бенностей России, стратегия ее социального и экономического раз­вития может фактически вести к формированию в стране обществен­ного посткапиталистического устройства интеграционного типа без прямой лобовой постановки этой задачи.

Для этого необходимо, во-первых, правильно выбрать ориентиры к приоритеты развития страны, исходя из ее особенностей и необ­ходимости использования их для решения проблем, созданных сло­жившейся экономической, социальной, политической ситуацией, и ее положения в мирохозяйственных и геополитических связях. Во- нторых, создать систему рыночных, государственных и негосударст- непиых механизмов и форм, позволяющих сопряженно реализовы- иать выделенные приоритеты.

В основу выбора ориентиров и приоритетов, совокупность которых I с »ставит содержание стратегии социально-экономического развития па основе использования особенностей страны, не могут быть поло­жены отдельные, пусть даже очень крупные, общественно значимые проблемы. Это должна быть обобщающая проблема, решение которой открывает возможности комплексной реализации всех ее потенциаль­ных ресурсных, природных, социально-экономических и других пре­имуществ, и это обеспечит ее историческое будущее. Такой проблемой можно считать достижение и упрочение в перспективе экономиче­ской, социальной, национальной и пространственной целостности страны, ее конкурентоспособности в условиях мировой глобализации.

Именно данная проблема для России является наиболее важной и сложной, ибо это проблема национального самосохранения в ме­няющемся мире. Ее решение возможно при условии взаимоувязан- ности и последовательности обеспечения сбалансированности ры­ночных отношений и государственного регулирования, перехода к постиндустриальным техно-технологическим стадиям, повышения благосостояния народа, роста его социокультурного уровня, измене­ния социальных отношений и т.п.

Для достижения такой взаимоувязанное™ необходимо выделять главное, решающее звено, опираясь на которое можно развернуть целостную цепь стратегических приоритетов и действий, т.е. выстро­ить всю стратегию социально-экономического развития страны.

Характеристики различных аспектов состояния России, жизне­обеспечения и жизнеустройства в ней, ее геоэкономического поло­жения, особенно в сравнении с ее внутренними возможностями, позволяют считать, что таким звеном является обеспечение рациональ­ного освоения, организации и использования ее пространственного по­тенциала.

Пространственный потенциал России — это не только размеры территории в установленных границах. Пространственный потенци­ал — это наполненность имеющегося пространства различными ви­лами естественно-природных и рукотворных богатств, это разнооб­разие территориальных географических, климатических, националь­ных и других особенностей, трудности жизненного освоения территории, существующие в пространстве экономические, социаль­ные, информационные, транспортные и иные связи, определяющие степень его целостности.

В пространственном потенциале по существу синтезируются, ин­тегрируются все составляющие совокупного потенциала страны. Поэтому стратегия рационального освоения, организации и исполь­зования пространственного потенциала должна прежде всего преду­сматривать выделение таких приоритетов, которые позволяют в наи­большей мере практически добиться этой интеграции. В современ­ных условиях и в перспективе к числу подобных взаимосвязанных приоритетов можно отнести:

• формирование развитого внутреннего рынка — это основа эффек­тивного использования разнообразных ресурсов страны, осуще- сталения принципиальных сдвигов в структуре народного хо­зяйства и размещении производительных сил, преодоления сырьевой направленности экспортных связей, ослабления зави­симости экономики страны от колебаний ситуации на мировых рынках и в целом упрочения экономической целостности страны;

•          создание в стране системы инфраструктуры уровня XX! в., во всех ее информационных, транспортных, производственных, экологиче­ских, социальных составляющих. Неразвитость инфраструктуры и ее фактический глубокий кризис — одно из основных препят­ствий использования всех сторон потенциала страны и решения ее хозяйственных и социальных проблем.

Блоки транспортной, информационной, производственной, ры­ночной, социальной инфраструктуры должны развиваться во взаи­мосвязи, но исходной является транспортная и информационная инфраструктура, ибо она служит основой формирования современ­ной инфраструктуры в целом.

Развитие инфраструктуры неизбежно пересечется с рядом других приоритетов, позволит расширить системный подход к формирова­нию ориентиров и приоритетов, связанных с учетом и использова­нием особенностей совокупного пространственного потснцивла страны:

■ завершение формирования органично связанных, но относительно самостоятельных в пределах их функций федерального, регио­нальных и местных (муниципальных) уровней. Данный процесс представляет собой одну из важных сторон организации про­странственного потенциала, которая затрагивает сферу соци­ально-политических и социально-экономических отношений, корректируя их в интересах упрочения социальной целостности страны;

•          формирование региональных и муниципальных образований как субъектов общественных отношений, которое позволит, во-пер­вых, лучше и полнее использовать особенности регионвльного и местного потенциала и в соответствии с ними формировать производственную и социально-экономическую структуру, эф­фективнее вести хозяйство; во-вторых, учитывать эти особен­ности при выборе форм обеспечения жизнедеятельности и жиз­неустройства населения; в-третьих, обеспечивать хозяйствен­ную и социальную инициативу населения, создавать условия для его самоорганизации и самодеятельности; в-четвертых, раз­вивать локальные, внутри- и межрегиональные рыночные свя- ш, увеличивать спрос и предложение на внутреннем рынке страны. Становление региональных и муниципальных образо­ваний в качестве целостных социально-экономических струк­тур, субъектов общественных отношений предполагает не толь­ко перераспределение полномочий и ресурсов в их пользу, но И широкий поиск внутренних ресурсов на основе производствен­но-хозяйственной, социальной и инновационной деятельности, приоритеты которой должны определяться спецификой каждо­го из них, его местом в системе экономических и других обще­ственных связей; • развитие общественной многоукладном и России. Становление региональных и муниципальных социально-экономических структур открывает возможности реально учитывать специфику каждой из них, особенности внутрирегиональной и местной дифференцированное™ производственных, экономических, социокультурных условий, национально-исторических особен­ностей, с одной стороны, и потребности использовать такую специфику, — с другой. В результате могут быть созданы усло­вия для формирования укладов, различающихся по социально­му типу (частные, кооперативные, муниципальные и др.) и по характеру хозяйства (мелкое, среднее, крупное предпринима­тельство, некоммерческая деятельность) и другим чертам. Мно- гоукладность завершит освоение и организацию пространствен­ного потенциала и создаст предпосылки для диверсификации направлений производственно-хозяйственной и социальной деятельности с учетом потребностей становления разных укла­дов, развивающихся в различных региональных условиях. В совокупности реализация данных и целого ряда других, связан­ных с ними, ориентиров и приоритетов разных уровней обеспечит взаимоувязанное использование разных сторон российской специ­фики, развитие различных сторон общественных отношений, упро­чит социально-экономическую, социально-политическую целост­ность страны и единство народа при максимальном расширении способов и форм экономической деятельности, жизнеустройства и жизнеобеспечения населения, социокультурного развития россий­ских народов.

Развитие страны в выделенных направлениях будет равнозначно усилению естественным путем тенденций ее движения к посткапи­талистическому, интеграционному обществу без крутых социальных и иных ломок.

Предлагаемый вариант стратегического подхода к социапьно-эко- номическому развитию и общественной трансформации страны, с учетом ее объективной специфики, требует серьезной проработки, выделения большого количества взаимосвязанных производственно- экономических, социально-экономических, социально-политиче­ских, социально-культурных и иных звеньев и блоков. Вполне по­нятно, что при его разработке и, тем более, в случае реализации не­избежно возникнут трудности, противодействия, противоречия. Но идея и потребности сохранения и упрочения целостности страны, обеспечения на этой основе устойчивого и эффективного роста эко­номики, уровня и качества благосостояния населения, соответству­ющих XXI в., близка подавляющей части народа. Она продуктивна потому, что не содержит социально-политических и идеологических установок, разделяющих разные социальные слои и силы, наоборот, в ней заложены возможности достижения единения общества на базе обеспечения его внутреннего многообразия, отражающего особен­ности России.

Выводы

1. Современные исторически перспективные тенденции транс­формации общественных отношений в мире и выбранные властью и олигархией направления социально-экономических перемен в России существенно расходятся. Происходит это при официально поставленных задачах включения страны в сообщество цивилизо­ванных развитых государств. Основы такого расхождения связаны с попытками создания в России капиталистического общественного устройства, тогда как наиболее развитые и часть крупных развива­ющихся стран вступили или вступают в стадию станоаления новых посткапиталистических и постформационпых общественных систем интеграционного (смешанного) типа. Разрыв между выбираемыми и России ориентирами развития и объективными направлениями общественных перемен в мире не позволяет стране реализовать и ее собственные специфические черты, предопределяемые богатством российского пространстве иного, ресурсного, человеческого, циви- нпационного потенциалов, рационально использовать имеющееся общественное богатство.

2. Парадокс заключается в том, что Россия предрасположена к < ощанию в ней именно интеграционного по сути и смешанного по форме общественного устройства. Сложность реализации возмож­ностей становления в России такой общественной системы во мно­гом объясняется предшествующей российской историей и нынешней общественной ситуацией, которые поставили трансформацию > | рапы в зависимость не от естественно развивающихся экономиче- ¹ ких, социальных и иных процессов (от саморазвития), а от созна- п- [1Л[0 (и, заметим, неудачно) выбираемых преобладающими соци- т.ио-политическими силами стратегий реформ и перемен.

Однако сложившаяся в стране ситуация отнюдь не устраняет ни целесообразности, ни прямой потребности, ни определенных ни 1можностей становления российского варианта общества интег­рационного типа как способа преодоления общественного кризиса н о| и'спечения исторических перспектив страны. Соединение слож­ностей и потребностей движения России к обществу нового типа ставит задачу, во-первых, раскрытия особенностей современного общественного прогресса и новых общественных систем в их'прило­жении к особенностям России; во-вторых, расширениями наращи­вания уже частично имеющихся и созданных начал и структур ново­го общества, что связано со стратегическим поворотом в проводимой социально-экономической политике; в-третьих, осознания обще­ственностью и властью содержания происходящей в мире социаль­но-экономической трансформации и потребности ее реализации в России посредством становления в ней общественной системы ин­теграционного типа на базе максимального учета специфики страны.

Термины и понятия

Общественные системы

Характер и тип общественного развития

Общественная трансформация

Посткапитализм

Интеграционное (смешанное) общество Общественные уклады и многоуютадность Пространственный потенциал

Вопросы для самопроверки

1.        Каковы основные тенденции мирового общественного развития?

2.        Каковы основные черты интеграционного (смешанного) общества?

3.        В чем заключаются потребности, сложности и возможности становле­ния в России общества нового типа?

Глава 5 ФЕДЕРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО РОССИИ

5.1. УРОВНИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

Развитие экономики любого государства зависит не только от процессов, происходящих на макро- и микроуровне, но и от проис­ходящего на мезо- (региональном) уровне'. Все названные уровни органически взаимосвязаны и, интегрируясь, формируют экономи­ческое пространство страны.

Обусловлено это гем, что развитие экономики основывается на разделении труда, непременной составляющей которого выступает географическая (пространственная) его форма, включающая следу­ющие группы факторов:

*         постоянно действующие (размеры территории, климат, почвы, растительность, рельеф, удаленность от моря и т.п.);

- трансформирующиеся в ограниченных временных пределах (природные ресурсы, транспортная инфраструктура и т.п.);

*         социальные (численность и плотность населения, его этничес­кая структура, соотношение городского и сельского населения, инновационный потенциал и т.п.);

*         геополитические (удаленность стран и регионов от мировых центров экономического притяжения и т.п.).

Выделяют широкую и узкую трактовку региональной политики. Согласно широкой трактовке региональная политика прежде все- П1 направлена на организацию пространства в соответствии с опре- Iеденной долговременной стратегией социально-экономического ра штия конкретного государства. Суть этой стратегии можно опре- (слить как обеспечение стабильности социального, экономического, правового, политического и прочих пространств, в том числе и эко­номическими методами.

При такой постановке конечная задача региональной государ- . гненной политики не может быть.сведена к получению прибыли ( юхода) или иному кратко- и среднесрочному экономическому эф­фекту. Стабильность рассматривается здесь как фактор, обеспечива-

I la эти проблемы экономисты и экономгеографы стали обращать при- сгальное внимание с начала XIX в. {И. Тюнен, I847; А. Вебер, 1909; А. К.ристаллер, 1930; А. Леш, I933). Тогда же были выявлены такие важные ■.'к: менты экономической теории и практики, как факторы размещения (А. Вебер), закономерности распределения городов в пространстве (А. Кристаллер). образование экономических районов (А. Леш). Большое и||нмание проблемам рационального размещения уделялось в России (H.H. Баранский, H.H. Колосовский, H.H. Некрасов, В.Е. Немчинов || чр-).

ющий осуществление последовательных общегосударственных ме­роприятий, гарантируюших защиту общественных интересов.

Региональная политика реализуется на двух уровнях — центр и периферия. Поэтому, осуществляя ее. общество, по мере своего раз­вития, вынуждено как перманентно трансформировать систему от­ношений между центром и регионами, так и влиять на межрегио­нальные взаимодействия.

На первом уровне обеспечивается формирование общегосудар­ственных основ взаимодействия центра и периферии (или взаимодей­ствия большего количества уровней) методами общегосударственного регулирования, контроля и санкций. Эту функцию реализуют обще­государственные исполнительные и законодательные органы.

На втором уровне интересы сосредоточиваются вокруг развития регионального хозяйства, рассматриваемого как главное условие ре­шения социальных, экологических, политических и прочих проблем конкретных регионов. Региональную политику на этом уровне вы­рабатывают и осуществляют исполнительная и законодательная вет­ви власти регионов.

Согласно узкой трактовке, государственная региональная поли­тика сводится к оказанию помощи регионам в решении внутрирегио­нальных проблем. В этом случае цели рассматриваемой политики имеют кратко- и среднесрочный характер, а связана она с поддерж­кой государством отдельных регионов (экономического бедствия, депрессивных, районов нового освоения и т.п.). Иными словами, региональная политика достаточно прагматична. Она направлена на получение конкретного, «просчитываемого» экономического, со­циального, политического, экологического и прочего эффектов.

Говоря о государственной региональной политике, следует сразу оговорить — о политике государства какого типа идет речь.

В унитарных государствах она строится на подчиненности регио­нов (административно-территориальных единиц) центру. Степень названной подчиненности различна. Но даже в странах, где регионы обладают самыми широкими полномочиями, авторитет центра ос­тается непререкаемым.

Иная ситуация складывается в федерациях. Сама природа их воз­никновения предполагает наличие конституционно закрепленного за субъектами федерации перечня предметов ведения, вмешиваться в осущесталение которых центр неправомочен. Этот перечень не является неизменным. Однако сохранение названного принципа носит всеобщий характер.

Отсюда вытекает, что часть вопросов межрегионального хозяй­ственного взаимодействия, в том числе в области укрепления един­ства экономического пространства, в федерациях регулируется ор­ганами исполнительной и законодательной власти регионов.

Таким образом, в отличие от стран с унитарным государственным устройством, в федерациях имеют место два уровня государственного управления — федеральный уровень и уровень субъектов федерации.

Федерации не возникают произвольно. Для их образования тре­буются социально-экономические предпосылки, связанные с фор­мированием рыночных отношений.

5.2. ЕДИНОЕ И ОБЩЕЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

По мере становления рынка в границах конкретных государств постепенно складывались отношения, которые характеризует прио­ритет экономических механизмов согласования интересов населе­ния. Достигается это согласование через обеспечение свободы движения товаров, капиталов, рабочей силы, а со второй половины XX в. — информации.

Эту свободу движения обеспечивает соответствующая система стимулов и сдсржек. В их минимальный набор входят единые денеж­но-кредитная, финансовая (включая налоговую), таможенная и про­чие системы. Этот набор обязательно включает и единые законода­тельные основы, которые, помимо прочего, гарантируют формаль­ное равенство прав граждан.

Соблюдение вышеназванных условий способствует тому, что в границах конкретного государства существуют не просто рыночные отношения, но определенная, достаточно устойчивая их система, основу которой составляет добровольная интеграция интересов жономически активного населения. Именно эта достигаемая эво­люционным путем интеграция формирует единое (рыночное) эко­номическое пространство. И только в силу и в меру добровольности интеграции названных интересов данное пространство обладает устойчивым иммунитетом по отношению к разрушительным для чего тенденциям — сепаратистским, политическим и пр.

Устойчивости единого (рыночного) экономического пространства I .ч;глее — единого экономического пространства) на определенном н нпе развития начинает способствовать и государственное регулиро­вание. Оно позволяет согласовать экономические интересы с социо­культурными, этнокультурными и т.п. интересами, реализуемыми во ((неэкономических «плоскостях» общественных отношений и регули­рующего их права. Причем приоритет экономических мотивов пове- к ния ставит пределы воздействию названных внеэкономических оставляющих, на социально-экономические процессы. Именно по- иому эффективность государственного регулирования во многом и| ><м,определена тем, насколько последнее учитывает данные пределы.

Таким образом, имеет место следующая общеисторическая по- «■■човательность (логика): развитие рынка—> формирование едино­го экономического пространства формирование института демо­кратии государственное регулирование.

Но возможна и вторая, базирующаяся на нерыночных мотивах поведения линия общественного развития, в рамках которой возни­кают и воспроизводятся отношения, формирующие общее (неры­ночное) экономическое пространство. Все происходящее в его гра­ницах регулируется внерыночными (а часто и внеэкономическими) механизмами.

Особенность данной линии развития в том, что государство (центральная власть) монополизирует в своих руках не только имма­нентные ему политические функции, но и большую часть функций экономических.

В результате производитель, оставаясь основным субъектом хо­зяйствования, вместе с тем не является главным субъектом принятия хозяйственных решений. Их принимает государство в лице бюрокра­тии. Что же до прав собственника, то они по преимуществу зависят от соотношения политических сил. При этом население, есте­ственно, не является абсолютно пассивным. Однако его активность направляется верхами не на интеграцию собственных экономиче­ских интересов, а на реализацию целей, выдаваемых бюрократией за общенациональные.

Формированию и развитию общего (нерыночного) экономиче­ского пространства (далее — общего экономического пространства) способствуют различные факторы и интересы (политические, обо­ронные, наступательные, этнокультурные, даже родственные). Но в любом случае, в границах данного пространства интересы централь­ной власти и властных структур всегда абсолютно обособлены и сто­ят над интересами экономически активного населения.

В этих условиях поведение населения стран и регионов опреде­ляют в первую очередь внеэкономические интересы. По данной при­чине воздействие этих интересов на социально-экономические про­цессы становится определяющим. В значительной мере этому спо­собствует и то, что государство, действующее через посредство своей бюрократии, выступает единственным субъектом собственности на информацию и это позволяет (естественно, в сочетании с другими факторами) воспроизводить условия, в рамках которых политика подчиняет себе экономику, а интерес политический или этнокуль­турный — интерес экономический.

Чисто внешне функционирование общего экономического про­странства обеспечивают те же институты, что и институты, присущие пространству рыночному. И здесь необходимо единство денежной, кредитной и финансовой (включая налоговую) систем, таможенных ограничений, законодательства и проч. Но сходство это формально и полностью «перекрывается» качественными различиями. В чем они?

Во-первых, втом, что исключается свобода товаропроизводителей и собственников (в том числе в области получения информации). Во- вторых (вследствие отмеченного), в том, что, в отличие от единого экономического пространства, где законодательная и исполнительная власти в значительной степени подконтрольны гражданам, сохране­ние основ общего экономического пространства предполагает, чтобы интересы власти всегда превалировали над интересами населения.

Итак, логика формирования общего экономического простран­ства качественно отличается от логики формирования единого эко­номического пространства. Она не связана ни с образованием дей­ствительно национального интереса, ни с укреплением принципов демократии. На данной основе может возникнуть только норматив­ное общество, экономика которого управляется административно- командными методами. Особенность такого общества в том, что нормы общественной жизнедеятельности здесь прежде всего опре­деляются социально-политическими предпочтениями правящих элит, а не реальными социально-экономическими интересами — интересами экономически активного населения.

5.3. ПРИНЦИПЫ ФЕДЕРАЛИЗМА

Характеризуя природу и различия единого и общего экономиче­ского пространства, мы говорили о государствах «вообще». Однако в мире существует огромное разнообразие стран, каждой из которых присущи свои специфические формы реализации общих закономер­ностей. Вместе с тем, несмотря на имеющееся многообразие, можно осуществить классификацию государств по различным признакам. Попытаемся понять, имеется ли зависимость между формой госу­дарственного устройства и разновидностью экономического про­странства.

Анализ природы и особенностей развития федеративных госу­дарств показывает, что представление, будто они являются результа­том просто принятия соответствующей конституции, неверно. Кон­ституция федеративного государства только подводит нормативно- правовую черту под длительными эволюционными процессами, охватывающими сферу межгосударственных (межрегиональных) со­циально-экономических и иных отношений. И в основе ЭТИХ Про- 11сссов лежат не столько интересы подготовивших и принявших кон­ституцию первых лиц образующих федерацию государств, сколько, повторим, интересы экономически активного населения, полагаю­щего, что в данных конкретных условиях федерация предоставляет наибольшие гарантии защиты его ин тересов.

Остановимся теперь на том, какие государства (регионы) призна- 11ся полноправными субъектами федерации.

Начнем с того, что не все именующиеся федерациями государства признаются таковыми. Федерация — это всегда особая форма меж­государственного экономического союза. Содержание этого союза состоит в особой форме отношений, порожденной добровольным объединением национально-государственных образований. Причи­на этого объединения всегда одна — признание их гражданами эко­номической и политической целесообразности подобного союза. Следовательно, этот союз имеет экономические цели и вызван к жизни конкретными экономическими интересами.

Данная качественная особенность порождает социально-эконо­мическую специфику федеративных государств.

Первая особенность в том, что федерация и субъекты федера­ции — это равноправные партнеры.

Субъекты федерации, утрачивая при вхождении в федерацию свой государственный суверенитет, сохраняют статус национально- государственных образований. Как результат: не государство наде­ляет их полномочиями, а они, создавая новое государственное обра­зование, определяют как общефедералъные, так и собственные пред­меты ведения.

Содержание второго отличия федераций от унитарных государств состоит в ограничениях, не позволяющих признать субъектом феде­рации любую пожелавшую того страну либо регион.

Субъектом федерации может быть признан только экономически самодостаточный партнер. Это означает, что он должен быть спосо­бен обеспечить каждодневные потребности своего населения, содер­жать государственный аппарат, отвечать по обязательствам и т.п. за счет собственных ресурсов. Иные, неспособные реализовать данный принцип территориальные образования получают статус автономий, ассоциированных членов и пр.

Два названных отличия федераций от унитарных государств по­рождают систему, позволяющую говорить о формировании внутри федераций особой системы общественных отношений — федератив­ных отношений. Основополагающими элементами данной системы выступают: межбюджетные отношения, отношения собственности и система государственного территориального управления.

В любой стране, вне зависимости от формы ее национальной го­сударственности, обязательно соблюдение важнейшего принципа межбюджетных отношений: соответствия доходных (в первую оче­редь налоговых) полномочий расходной ответственности сторон. Поэтому доходы государственного бюджета, региональных, а также местных бюджетов должны соответствовать их расходам. Важность обеспечения этого принципа обусловлена двумя обстоятельствами: • если доходы будут ниже расходов, субъект межбюджетных отно­шений окажется неспособным выполнить свои функции (в том

числе обязательства перед гражданами). Это окажет негативное воздействие на состояние региональных и национальной эко­номик, вызовет рост социального напряжения и т.п.; • если доходы отдельных субъектов межбюджетных отношений будут выше их расходов, по причине нерационального распре­деления доходных полномочий, результат может буть аналоги­чен рассмотренному. Вызвано это будет фактическим созданием режима наибольшего благоприятствования для одних субъектов межбюджетных отношений за счет ущемления прав других. В различных типах государств осуществление рассматриваемого принципа происходит по-разному.

В унитарных государствах он реализуется в рамках вертикальной модели бюджетного федерализма. Здесь государство, наделяя регио­нальные органы управления конкретными полномочиями, одновре­менно передает в их распоряжение соответствующую этим полномо­чиям налогооблагаемую базу.

В федерациях реализуется горизонтальная модель бюджетного федерализма. Как уже отмечалось, в основе формирования доходной базы бюджетов федерации и ее субъектов лежат изначально распре­деленные между ними (при образовании федерации) предметы ве­дения. Поэтому не от решения центра (как это имеет место в странах унитарных), а от того, какие предметы ведения конституционно за­креплены за сторонами, зависит контингент налоговых полномочий и доходов, на получение которых имеют право регионы. В этом тре­тье качественное отличие федераций от унитарных государств.

Неизменность принципов формирования горизонтальной моде­ли бюджетного федерализма не исключает, а, напротив, предполага­ет внесение изменений в практику распределения предметов ведения федерации и ее субъектов. В ходе экономического развития, а также вследствие изменения политической и иной ситуации могут расши­ряться как предметы ведения федерации, так и, напротив, ее субъ­ектов. Но происходит это при условии обоюдного согласия, когда, например, государство готово на себя принять, а регионы передать (либо государство передать, а регионы принять) другой стороне до­полнительные полномочия с обеспечивающей их (полномочия) вы­полнение налогооблагаемой базой.

Государственная собственность является непременным атрибутом современной экономики. В странах с унитарным устройством эта собственность одноуровневая. Она сосредоточена в руках государ­ства, которое и определяет принципы владения, распоряжения и I юльзования ею. В странах же с федеративным устройством функцио- нирует двухуровневая система государственной собственности, где первый уровень — это государственная собственность федерации, а второй — государственная собственность субъектов федерации. По­требность в столь сложной системе государственной собственности связана, во-первых, с тем, что субъекты федерации сохраняют статус национально-государственных образований и потому решают широ­кий круг государственных задач. Во-вторых, распределение предме­тов ведения между федерацией и ее субъектами само по себе не может служить гарантией выполнения сторонами взятых на себя обяза­тельств. Не способна дать такие гарантии и горизонтальная модель бюджетного федерализма. И первая, и вторая будут иметь устойчивый характер лишь при условии включения субъектов федерации в систе­му экономических отношений в качестве равноправного их участ­ника. А это достигается только путем наделения их правом владения, распоряжения и пользования объектами собственности. Это четвер­тое отличие федераций от унитарных государств.

Наличие второго уровня государственной собственности не озна­чает, что субъекты федерации обладают государственным суверени­тетом. В их владении находятся лишь те объекты, которые гаранти­руют выполнение конституционно закрепленных за ними предметов ведения. Иное относится либо к федеральной государственной соб­ственности, либо к собственности местного самоуправления (в за­рубежной литературе используются термины «местное управлением, «местное правительство»).

Как и в случае с межбюджетными отношениями, пообъектный раздел собственности не является раз и навсегда данным. В послед­ние десятилетия в ряде стран в состав государственной федеральной собственности переводятся (с использованием различных механиз­мов) месторождения полезных ископаемых и иные объекты, нахо­дившиеся ранее в государственной собственности субъектов феде­рации. Однако, как и в случае с межбюджетными отношениями, процесс этот не осуществляется лишь по воле одной из сторон.

Анализ особенностей формирования системы межбюджетных отношений, а также отношений собственности в государствах с фе­деративным устройством, свидетельствует, что в федерациях верти­каль власти должна иметь иную, более сложную, нежели в государ­ствах унитарных, структуру. В этом состоит пятое качественное отличие федераций от унитарных государств, где функции регио­нальных органов власти определяются центром.

Однако данное отличие не дает оснований для вывода о незави­симости друг от друга уровней государственной власти федерации, с одной стороны, и субъектов федерации — с другой.

Во-первых, хотя и федерация, и субъекты федерации выполняют внешне часто схожие функции, они не дублируют друг друга, а под­чиняются принципу «су бс иди арности», согласно которому вышес­тоящие органы власти должны решать только те задачи, которые не способны эффективно осуществить нижестоящие органы.

Во-вторых, нарушение принципа субеидиарности, а также невы­полнение какой-либо из сторон своих функций приводит к адми­нистративным мерам воздействия различного уровня жесткости в адрес виновной стороны.

Таким образом, субъекты федерации не являются полностью не­зависимыми субъектами законодательной и исполнительной ини­циатив. Система государственного территориального управления в федеративных государствах унитарна в той мере, в какой это необ­ходимо для обеспечения единства экономического, правового и по­литического пространства страны. Но унитарность эта — особого рода, поскольку ответственность за невыполнение своих функций должны нести не только регионы перед государством, но и государ­ство перед субъектами федерации.

Государственные образования, для которых характерно наличие вышеперечисленных качественных признаков, именуются реальны- ми федерациями, которые характеризуют:

*         соответствие ответственности (в том числе бюджетной) органов исполнительной и законодательной ветвей аласти всех уровней их правам;

*         равенство прав граждан всех образующих федерацию субъектов вне зависимости от их этнокультурной принадлежности;

*         единство экономического пространства;

*         единство политического пространства;

*         общность правового пространства при подчинении субъектов федерации общефедеральным законам, не вторгающимся в предметы ведения регионов;

*         общность социального пространства;

*         «горизонтальная» модель бюджетного федерализма;

*         наличие двух уровней (федерального и субъектов федерации) государственной собственности;

*         местное самоуправление, не входяшее в систему государствен­ной власти, но ответственное за осуществление ряда общегосу­дарственных (прежде всего социальных) задач.

Итак, реальные федерации могут образовать лишь государства, в основе возникновения которых лежала интеграция социально-эко­номических интересов граждан, которая реализовалась в форме еди­ных экономических пространств. Потому реальная федерация — это не просто форма государственного устройства. Она представляет со­бой одну из специфических форм демократии.

Попытаемся понять, в какой мере экономическое пространство России позволяет сформировать на ее территории реальную федера­цию.

5.4. ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ФЕДЕРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ

Высказывается мнение, что царская Россия была федеративным государством. Однако анализ исторического опыта развития ее го­сударственного территориального управления позволяет утверждать, что, во-первых, названное управление реализовывалось в рамках унитарной модели национальной государственности. Во-вторых, его основу составляла административно-командная система управления.

Наследником этой практики был СССР. В советский период влас­тная вертикаль включала в качестве структурирующей основы пар­тийные комитеты, в меньшей степени — профсоюзы и советские органы. Но данные «новеллы» не внесли бы качественной новизны в принципы государственного территориального управления, если бы не отрицание рыночных отношений.

Результатом данного отрицания выступила преимущественно «уз­кая» трактовка региональной политики в СССР, что, в частности, породило ее слабую социальную мотивацию на местах.

Так, например, развитие республик, автономий и регионов не имело целью формирование на соответствующих территориях хозяй­ственных комплексов, обеспечивающих реализацию каждодневных потребностей населения, снижающих зависимость республик, авто­номий и регионов от поставок на их территорию товаров и услуг и пр. Это развитие прежде всего ориентировалось на обеспечение потребностей либо всего народнохозяйственного комплекса, либо отраслей и отдельных общегосударственных программ, либо «соци­алистического лагеря».

Ограничив задачи размещения производительных сил целью пре­вращения экономики в «единую фабрику», руководство страны ре- ализовывало лишь один аспект региональной политики — политику территориально-отраслевую. В результате сложилось общее эконо­мическое пространство, в границах которого могла возникнуть толь­ко псевдофедсрация. Такой псевдофедерализм был порожден ори­ентацией не на комплексное развитие региональных хозяйств, а на региональную политику, в рамках которой регионы воспринимались как своеобразные «цеха» «единой фабрики» — экономики СССР.

Во многом именно по этой причине, несмотря на существенные достижения в области развития республик, автономий и регионов, при переходе к рынку большинство региональных хозяйственных комплексов оказалось неспособно гарантировать обеспечение даже элементарных социальных потребностей населения. Причина в том, что структура региональных экономик десятилетия выстраи- ввлась прежде всего под задачу решения общегосударственных за­дач, и лишь во вторую очередь — реализации региональных инте­ресов.

Характер размещения производительных сил определял и нацио­нально-государственное устройство страны. В СССР утвердился ти­пичный для общего экономического пространства национально-тер­риториальный принцип административно-территориального деления.

Причиной и результатом отмеченного подхода к национально- государственному устройству выступила государственная националь­ная политика. Характерной ее чертой стала подмена национального интереса всех граждан (вне зависимости от их этнокультурного про­исхождения) механической суммой интересов отдельных этнических сообществ. Право на «субъект ноет ь» в составе СССР (и РСФСР) было обусловлено чисто политическими факторами, при полном игнорировании экономического потенциала республик и регионов. В результате административно-территориальное деление страны приобрело «внеэкономическую» природу.

Перечисленные особенности не исчезли с распадом СССР, усугу­бив кризисные явления в экономике и обществе. Иного и быть не могло, поскольку реформы, направленные на формирование реаль­ной федерации, разворачивались в границах общего (нерыночного) экономического пространства.

Однако процесс формирования ревльной федерации затрудняют и факторы объективного порядка.

Прежде всего выделим экономико-географические особенности, где на первом месте стоят природно-климатические особенности ре ['ИО­НОВ. Варьирует их насыщенность транспортной и энергетической инфраструктурами. Различаются численность и плотность прожива­ющего в регионах населения. В этих условиях качественно разнятся нормативы обеспечения социальных потребностей населения, рас­ходы государства, регионов и местного самоуправления, например, в сфере медицины и образования. Характеристика этих диспропор­ций дана в предыдущей главе. Дополнительно данный вопрос будет рассмотрен в следующей главе.

Существенны этнокультурные особенности. Имеет место разни­ца исторических традиций. Несопоставимые представления о базо­вых ценностях и о приемлемости различных механизмов преобразо­ваний характерны не только для отдельных категорий граждан, но и для территориальных сообществ.

Наконец, следует указать на исторические особенности, в числе которых большое значение имеет то обстоятельство, что за свою по­чти тысячелетнюю историю наше общество не имело опыта жизне­деятельности в условиях федеративных отношений. Различаются и представления граждан о формах и методах организации щтасти.

К концу 1990-х гг. стала понятна значимость воздействия выше­перечисленных особенностей как на результативность социально- экономических реформ, так и на перспективы формирования в Рос­сии реальной федерации. Стало очевидно, что дальнейшая механи­ческая, неуправляемая децентрализация системы государственного территориального управления чревата необратимыми негативными изменениями экономического, правового и политического про­странств страны. Было также признано, что развитие отечественного федерализма не может пойти по пути, который был пройден другими федерациями. Здесь можно выделить как минимум две причины.

Во-первых, в России в полной мере не реализуем принцип субси­диарное™, который достижим только в ситуации минимальных раз­личий уровней социально-экономического развития регионов (как это, например, имеет место в Западной Европе, где разрыв базовых показателей развития регионов не превышает 3—5 раз, или в США, где он составляет 2—3 раза). В России же, где по ряду социально- экономических показателей межрегиональные различия составляют десятки раз, возникает объективная необходимость в компенсаци­онных механизмах. И задействовать эти механизмы можно лишь на общефедеральном уровне.

Во-вторых, пришлось признать, что в России распределение предметов ведения между государством и регионами осуществляется не «снизу», как это имело место во всех федерациях мира, а «сверху». У нас не регионы передают часть своих предметов ведения государ­ству, а государство — регионам. Конечно, такая практика не имеет ничего общего с мировым опытом. Однако почти 20 лет реформ до­казали, что иная модель приведет к разрушению страны, как это произошло с СССР, Югославией, Чехословакией.

В этой ситуации государство объективно вынуждено принять на себя груз ответственности за обеспечение комплекса социальных функций, которые в иных условиях могли бы стать прерогативой регионов и местного самоуправления. Но такая модель является пе­реходной и должна распространяться лишь на начальный период формирования федеративных отношений.

Выводы

На ближайшее десятилетие главное место в выстраивании отно­шений в системе «центр — регион» займет деятельность по четырем направлениям.

1. Определение стратегии государственной региональной поли­тики. ориентированной на формирование в границах РФ националь­ной инновационной системы. Только решив эту задачу, Россия вой­дет в состав развитых стран мира.

2.  Совершенствование двухуровневой (Федерации и субъектов Федерации) системы государственного территориального управле­ния, предполагающее, во-первых, конкретизацию предметов веде­ния Российской Федерации и ее субъектов; во-вторых, уточнение полномочий органов исполнительной и законодательной ветвей власти Российской Федерации и ее субъектов; в-третьих, формиро­вав вание системы территориальных органов управления и контроля за реализацией федеральной государственной региональной политики.

3.  Замена практики бюджетного выравнивания субъектов Россий­ской Федерации формированием основ их реального экономиче­ского выравнивания. Здесь предстоит конкретизировать отечествен­ную модель бюджетного федерализма, поскольку нужна система межбюджетных отношений, отражающая не желаемое, а реальное соотношение полномочий органов исполнительной власти сторон. Только определившись с этим, можно определить размеры доходной части соответствующих бюджетов в кратко- и среднесрочной перс­пективе. Главное требование, которое должно быть обеспечено,— это предсказуемость государственной бюджетной политики. Также не­обходима рационализация недропользования, так как в кратко- и среднесрочной перспективе экономическое развитие страны будет во многом связано с эффективностью недропользования. Значи­мость природно-ресурсной составляющей в экономике страны и отдельных ее регионов требует определенности в вопросах владения, распоряжения и пользования месторождениями полезных ископа­емых и иными видами природных благ. Оптимальной моделью явля­ется сохранение за регионами ряда функций в сфере организации недро- и природопользования, при одновременном ужесточении контрольных функций за рациональным природопользованием (в том числе за геологоразведкой) со стороны государства.

4. Углубление муниципальной реформы, направленное на расши­рение полномочий местных органов власти в социально-экономи­ческой сфере. Здесь предстоит решить две проблемы. Во-первых, реализовать на общегосударственном уровне программу подготовки кадров для муниципалитетов. Во-вторых, обеспечить расширяющи­еся полномочия местных органов власти соответствующей экономи­ческой базой.

Термины и понятия

Бюджетный федерализм

Единое (рыночное) экономическое пространство

Общее (нерыночное) экономическое пространство

Региональная политика

Принцип субсидиарное™

Субъект федерации

Унитарное государство

Федеративное государство (федерация)

Вопросы для самопроверки

1.   Назовите уровни реализации региональной политики.

2.    Охарактеризуйте социально-экономическую специфику федеративно­го государства.