Глава 36 СОЦИАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ

НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

36.1. СОЦИАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

В регулировании национальной экономики государство выпол­няет не только экономические, но и социальные функции.

Целью социального регулирования является человек, повышение уровня и качества его жизни, социальная справедливость в отноше­ниях между людьми и социальными группами. От этого во многом зависит доверие человека к государству, что с особой силой прояви­лось во время кризиса. Не человек существует для государства, а го­сударство для человека. Поэтому в Конституции РФ отмечено, что Россия является социальным государством.

Важнейшим индикатором развития национальной экономики является социальный потенциал, часть национального богатства, используемая для удовлетворения социальных потребностей населе­ния.

Социальный потенциал представляет собой относительно само­стоятельную подсистему, образуемую социальными отраслями. К ним относятся здравоохранение, образование, наука, культура и т.д.1

В большинстве социальных отраслей производятся смешанные блага, имеющие как индивидуальную, так и общественную полез- ] гость. Они не только обладают самостоятельной ценностью дли не­посредственных потребителей, но и представляют собой инвестиции н человеческий фактор воспроизводства, анатогичные инвестициям к его материальную базу. Ншшчие существенного позитивного внеш­него эффекта и длительный период окупаемости инвестиций обу­словливают необходимость активного участия общественного сек- | ора в развитии этих отраслей. Будучи отданы на откуп рынку, объем и структура их развития существенно отстали бы от реальных потреб­ностей экономики и общества. Восполняя провалы рынка, государ-

Социальный потенциал рассматривается в учебнике: Экономика обще­ственного сектора/Под ред. П. В. Савченко. М.: ИНФРА-М, 2010.

ство в данном случае, во-первых, участвует в обеспечении важней­ших аспектов нематериального потребления населения, во-вторых, способствует росту алло кап ион ной эффективности, т.е. эффектив­ности распределения совокупных ресурсов по секторам националь­ной экономики.

В то же время предприятия этих отраслей не обязательно нахо­дятся в государственной собственности. Для их развития широко применяется система квазирыночных механизмов, как правило, пред­полагающих наличие посредствующего звена между поставщиками и потребителями социальных услуг. В качестве такого звена могут выступать государственные институты и некоммерческие органи­зации. В целях минимизации провалов государства и повышения эффективности использования ресурсов рыночные отношения до­пускаются и внутри социальных отраслей. Однако там они дей­ствуют в ослабленном виде, с ограничениями, определяемыми принципами национальной экономики. Широко практикуются также контрактные отношения государства как с коммерческими, так и с некоммерческими организациями, предоставление государ­ственной информационной поддержки, субсидий и налоговых льгот.

Особенности каждой из социальных отраслей и удовлетворяемых с ее помощью потребностей диктуют границы и специфику приме­няемого сочетания рыночных, квазирыночных и непосредственно общественных механизмов ее развития и регулирования. Такое со­четание должно обеспечить, во-первых, оптимальный объем усилий, напрааленных на производство каждого из социально значимых благ, во-вторых, разумные условия доступа к этим благам для различных категорий населения.

Развитие социальных отраслей ориентируется непосредственно на ііотребности человека, общества и государства, а не на косвенный показатель платежеспособного спроса. Это отчетливо видно на при­мере ключевых социальных отраслей: здравоохранения, образова­ния, науки и культуры.

36.2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКЕ

Дія современной России разработка действенной национальной модели социальной политики, соответствующей возможностям со­циально-экономического развития страны, нормативным установ­кам и ожиданиям населения и потребностям развития, являетсЛ ключевой задачей, определяющей в конечном итоге развитие нацио­нальной экономики в целом.

Социальная политика — это совокупность разноуровневых воздей­ствий на жизнедеятельность различных групп населения в целях по­выше ни я уровня и качества их жизни, создания благоприятных усло­вий для самореализации и развития человека.

Ведущим субъектом социальной политики является государство, другими ее субъектами выступают общественные некоммерческие организации гражданского общества и бизнес.

Социальную политику можно рассматривать в широком и узком смыслах. В узком смысле она представляет собой систему меропри­ятий государства и других субъектов, непосредственно напрааденных на решение социальных задач; в широком смысле — ракурс обще­экономической политики, связанный с формированием социально- экономической среды национальной экономики, благоприятствую­щей самореализации каждого члена общества, развитию человека как фактора воспроизводства.

В современном обществе социальная политика выполняет две тесно связанные между собой основные функции: социальной защи­ты и социального развития. Исторически она формировалась как политика перераспределения доходов в пользу наименее обеспечен­ных групп и слоев общества, смягчения неравенства. Перераспреде­лительный компонент социальной политики связан с выполнением ею функции социальной защиты.

Функция социального развития реализуется прежде всего в про­цессе производства социально значимых благ, предназначенных для удовлетворения социальных потребностей.

Социальная политика, сводимая к перераспределительной, пред­полагает относительную автономность экономической и социальной сфер. В такой модели социальная сфера представляет собой над­стройку над рынком, а роль и влияние государства определяются размерами этой надстройки. Отсюда трактовка социальной сферы как затратной, отвлекающей ресурсы от инвестирования в конкурен­тоспособные проекты, снижающей экономическую эффективность к ограничивающей возможности роста. Однако в условиях модерни­зации и инноваций возрастает роль человеческого фактора в воспро­изводстве, поэтому инвестиции в нематериальные факторы растут быстрее, чем инвестиции в материатьные факторы. Доля затрат на интеллектуальные факторы в стоимости товаров возрастает.

Социальная политика в широком смысле слова предполагает, что псе составляющие экономической политики постепенно приобрета­ют социальный аспект, формируются с учетом не только экономи­ческих, но и самых широких социальных последствий. Именно в >том случае можно говорить о социально ориентированной рыноч­ной экономике.

Высшей точкой развития перераспределительной социальной по­мп и ки является так называемое государство всеобщего благосостоя­ния, т.е. система обеспечения определенного уровня доходов и без­возмездных льгот для всех слоев населения. Его становление в США отсчитывается с принятия Нового курса Рузвельта, а в западноевро­пейских странах начало набирать силу в послевоенный период.

В каждой стране социальная политика развивается под воздей­ствием внутренних и внешних факторов.

К числу внутренних факторов относятся: динамика затрат на вос­производство человеческого фактора, национальные традиции, осо­бенности исторического развития, образа жизни и менталитета на­селения страны, геополитического положения и природных условий.

Под воздействием совокупности разноплановых факторов в каж­дой стране складывается собственная национальная модель государ­ства благосостояния, для изучения которых предлагаются различные классификации.

Наиболее известна классификация Г Эспинг-Андерсена, выде­ляющего либеральную модель с минимальными государственными обязательствами, распространяющимися лишь на беднейшую часть населения (США, Великобритания), социал-демократическую мо­дель, ориентированную на выравнивание доходов всех членов обще­ства через прогрессивную систему налогообложения (страны Север­ной Европы); корпоративную модель с развитой системой социаль­ного страхования, связанной с заработной платой.

Последняя четверть прошлого века ознаменовалась кризисом го-, сударсгва благосостояния, связанным с началом качественно нового этапа развития, который характеризуется как информационно-ин­дустриальное общество, и процессом глобализации.

Процессы перехода к информационно-индустриальному обще­ству и глобализации экономики диктуют необходимость разработки новых подходов к обеспечению социальной защиты и социального*; развития, способствующих росту конкурентоспособности и соци-»: альному единению. Происходит постепенная смена парадигмы: от государства благосостояния к социальному государству, политика ко* торого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Современный этап общественного развития характеризуете* сближением национальных концепций социальной политики на ос* нове диалектики развития государства и рынка, роста значения го­сударства, корпораций и домашних хозяйств как ее субъектов.

Основными направлениями государственного регулирования со« циальных отношений являются:

законодательная защита работника как более слабого партнер!

трудовых отношений;

активная политика занятости;

установление государственного минимума оплаты труда.

36.3. ФОРМИРОВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В РОССИИ

Согласно Конституции РФ Россия является социальным государ­ством, в котором должны соблюдаться основные социальные стан­дарты, обеспечивающие базовую социальную защищенность насе­ления и благоприятные условия человеческого развития. Однако на практике данное положение не выполняется. В немалой степени это связано с серьезными просчетами в области социальной политики.

Ключевым фактором обострения социальных проблем выступает низкая цена труда. Она ведет к ослаблению мотивации технологиче- екихпреобразований.

На протяжении всего периода реформ наблюдался отток рабочей силы из отраслей, обеспечивающих сохранение и развитие рабочей силы, инновации и насыщение потребительского рынка. В целом секторальная структура занятости изменялась в направлении сокра­щения доли обрабатывающей промышленности за счет роста долей добывающих отраслей, примитивного сельского хозяйства и прими­тивных услуг.

На протяжении первого десятилетия реформ ухудшение парамет­ров занятости сопровождалось трехкратным сокращением средней реальной заработной штаты при ее перераспределении в пользу ак­кумулирующих ренту экспортно-ориентированных добывающих отраслей и финансово-кредитной сферы. В конце первого десятиле­тия XXI в. средняя заработная плата достигла уровня трех прожиточ­ных минимумов. Однако такого уровня недостаточно, чтобы платить за образование детей, улучшение жилищных условий без серьезного ущерба для текущего потребления. По данным обследования со­циальной защищенности населения, лишь 8% опрошенных считают, что их интересы защищает государство, 56,4% полагаются лишь на себя и свою семью, а 33,6% заявили, что им не на кого и не на что положиться.

Снижение уровня дохода и жизненных стандартов значительной части населения является важнейшим, но не единственным индика­тором социального неблагополучия. Не менее существенны потери, связанные со следующими негативными процессами:

упрощением мотивапионных механизмов в сфере труда и фор­мированием «стратегий выживания»;

подрывом принципа равенства стартовых возможностей;

существенным ухудшением здоровья населения; " ощущением несправедливости происходящего;

утратой веры в себя и доверия к государству.

По качеству человеческого потенциала и уровню индустриальной культуры наша страна сопоставима, скорее, с развитыми, чем с раз­вивающимися странами, во многих из которых до 60% занятых со­средоточено в неформальном и традиционном секторах. Огромным потенциальным преимуществом России в международной конкурен­ции является высокий уровень образования населения. В то же вре­мя сложившаяся система финансирования социальных отраслей, играющих ключевую роль для реализаций функции социального раз­вития, представляет собой угрозу для национальной безопасности. Совокупные государственные аложения в социальную сферу на про­тяжении периода реформ не превышали 20% ВВП. Фактические го­сударственные вложения в образование и здравоохранение меньше нормативных в 3—5 раз.

Наиболее тревожными следствиями просчетов социальной поли­тики являются:

низкая доля заработной платы в ВВП;

деградация накопленного в советский период индустриального и научного потенциала;

отток квалифицированных кадров из национальных анклавов высоких технологий (за рубеж и в сектора экономики, обеспечива­ющие возможность выживания внутри России);

обострение проблем бедности, социальной изоляции и падение уровня экономического развития территорий.

В сложившейся критической ситуации основные усилия государ­ства должны быть направлены на сохранение, восстановление и раз­витие человека как фактора воспроизводства.

Это нашло отражение в Концепции долгосрочного социально- экономического развития РФ до 2020 г., а также в национальных проектах развития образования, ЖКХ и демографического разви­тия, развития АПК, в доктрине продовольственной безопасности РФ.

Ключевыми компонентами стратегии социализации экономиче­ской политики являются:

обязательное введение социальной экспертизы государствен­ных программ и проектов на федеральном и региональном уровнях;

ориентация на обеспечение продуктивной занятости, защита относительно слабых партнеров в социально-трудовой сфере;

регулирование общих основ оплаты труда сверху вниз и по го­ризонтали;

соблюдение принципа равенства стартовых возможностей, н том числе через расширение доступа к качественному образова­нию на всех уровнях;

реализация программ регионального развития за счет средсти специального целевого фонда выравнивания социально-эконо­мического положения регионов;

дифференцированное налогообложение бизнеса в целях стиму­лирования участия в решении социальных проблем;

налоговые льготы, стимулируюшие внутрифирменные НИОКР и повышение квалификации работников.

Принципиален вопрос о субъектах социальной политики, распре­делении их ролей и механизме взаимодействия. Конкретное решение этого вопроса зависит от социально-экономической ситуации в той или иной стране, степени зрелости гражданского общества и уровня благосостояния граждан.

В российских условиях, когда институт гражданского общества и некоммерческий сектор развиты слабо, вне сферы прямого воздей­ствия государства нет достаточных ресурсов и стимулов для долго­срочных вложений в развитие человеческого фактора. Поэтому важ­нейшей импульсной точкой являются социальные отрасли государ­ственного сектора.

Первым шагом в формировании активной социальной политики должен стать кардинальный пересмотр бюджетных приоритетов в направлении увеличения социальных инвестиций и улучшения об­щих условий занятости населения.

Приоритеты в распределении бюджетных средств есть важней­ший индикатор социальной направленности политики государства. На протяжении последних лет в России на первом месте стоит фи­нансирование таких направлений, как государственное управление всех уровней, оборона, обслуживание внешнего долга. Доля затрат на социальную сферу в последние годы стала расти быстрее, чем доля затрат на другие цели.

36.4. ОСОБЕННОСТИ И ПРОБПЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ

СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ РОССИЙСКОГО БИЗНЕСА

Наряду с государством субъектами социальной политики явля­ются некоммерческие организации и бизнес.

Социальная ответственность бизнеса, или корпоративная социаль­ная ответственность (КСО),— это добровольный или под государ­ственным контролем вклад предприятий в общественное развитие через механизм социальных инвестиций. К ним относятся любые ресурсы, в том числе и финансовые, направляемые на реализацию внутренних и внешних (для предприятия) социальных и природо­охранных программ. КСО означает также соблюдение установлен­ных законом норм, например добросовестная уплата всех установ­ленных налогов; производство качественной продукции и услуг; добросовестные отношения со всеми заинтересованными сторонами (стейкхолдеры-потребители, НКО, профсоюзы, персонал компаний и пр.).

В начале XXI в. КСО превратилась в один из важнейших инсти­тутов развитой рыночной экономики. Сегодня на Западе основными приоритетами крупных корпораций являются: экономика, экология и социальная политика предприятия. Ответственность в экономи­ческой сфере предполагает совершенствование потребительских качеств продукции; в сфере экологии — поддержание в хорошем состоянии окружающей среды, внедрение новых технологий и при­нятие мер по ресурсосбережению; в социальной политике — разви­тие персонала и вклад в человеческий капитал. Вопросы инвестиро­вания в соответствующие проекты корпоративных доноров прико­вывают к себе все больше внимания международных организаций (ООН, МОТ, ОЭСР).

Практика КСО за последнее десятилетие признана не только в развитых, но и в странах переходного периода, включая Россию. Со- циально-ответственное поведение бизнеса, прочно укоренившееся в ведущих американских и западноевропейских компаниях, находит применение и в России, правда, только в немногих наиболее круп­ных компаниях, таких, например, как «ЛУКойл», «Еврохим», «Ин­террос», «Норильский никель», и ряде других. Широко известен ряд крупных благотворительных инициатив лидеров российского биз­неса: например, программа «Новый день» Росбанка, стипендиальная программа фонда В. Потанина и конкурсы других корпоративных социальных проектов. Как показывает анализ, наиболее крупные компании осознали необходимость проведения системной политики в русле КСО. Это стимулирует их руководство к созданию управлен­ческих структур, отвечающих за реализацию социальной политики, внедрению на своих предприятиях новых социальных технологий, а также к выстраиванию партнерских отношений с властями разно­го уровня. Начинает осваивать социальное направление деятельно­сти средний и малый российский бизнес, особенно в муниципаль­ных образованиях, где он нередко определяет экономический потен­циал территории.

В целом же участие российских предприятий в крупных социаль­ных проектах остается неравномерным, что вызвано по меньшей мере двумя обстоятельствами. Во-первых, крайней неравномерно­стью развития различных отраслей. Если сырьевые и энергетические компании вырвались далеко вперед и почти на равных конкурируют с западными контрагентами, то к большинству компаний обрабаты­вающей промышленности это никак не относится. Сданными дис­пропорциями связана неравномерность в распределении активов и ресурсной базы российского корпоративного сектора (КС), что ес­тественно снижает его донорский, социальный потенциал. Во-вто­рых, в бизнес-среде отсутствуют единые ориентиры, каждая компа­ния самостоятельно, исходя из собственных интересов, определяет параметры своей социальной деятельности. Причем социальная от­ветственность по форме и содержанию во многом зависит от того, кем и как эти требования сформулированы.

Расширение масштабов и упорядоченность работ в формате КСО сдерживается целым рядом других факторов: 1) основная масса сред­них и мелких российских предприятий даже не имеет понятия о КСО, их ответственность исчерпывается соблюдением государствен­ных законов, регулирующих социальные отношения; 2) высшее ру­ководство многих компаний не понимает, что социальные инвести­ции полезны не только для общества, но и для долгосрочного успеха бизнеса; 3) на многих крупных предприятиях отсутствует скоорди­нированный менеджмент социальной деятельности, что связано с отсутствием внятных и доступных подходов к организации и реали­зации социальной деятельности, основанных на определенных пра­вилах и требованиях. Поэтому Всероссийской организацией качества (ВОК) разработан и введен в действие стандарт ВОК-КСО-2007; од­нако он имеет усеченный характер и не охватывает такие ключевые составляющие социальной ответственности, как этические нормы и правила добросовестной практики ведения бизнеса и финансовой прозрачности.

Современные российские компании обладают' рядом особенно­стей, которые существенно отличают их от большинства зарубежных аналогов как национального, так и транснационального уровней. Эти особенности предопределяют то своеобразие ситуации, в кото­рой российский КС пребывает сегодня, и накладывают отпечаток на модель социальной ответственности. Одним из ведущих факторов, влияющих на отношения российского КС с обществом и государ­ством, служит материальная основа его формирования и трансфор­мации, которая закладывалась в ходе приватизации и акционирова­ния крупных советских предприятий и объединений. На первом этапе они преобразовались в довольно рыхлые холдинги и конгло­мераты, а затем, начиная с конца 1990-х гг. встали на путь превраще­ния в централизованные вертикально интегрированные бизнес-груп- пы и т.п.'

Сегодня корпоративный капитал находится в своей основной части в процессе «саморазвития»; наметился процесс его интеграции в мировую экономику, которая, однако, не привела к превращению российских компаний в полный аналог развитых американских и западноевропейских корпораций, давно действующих в рамках сло­жившихся рыночных институтов. Тем не менее, уже с конца послед­него десятилетия XX в. все большее число крупных компаний в Рос-

См.: Перегудов С.П. Корпорации, общество, государство: эволюция отно­шений. М., 2003. Гл. 2.

сии расширялись и укреплялись не столько за счет присвоения по­литической и административной ренты, сколько в результате активной предпринимательской деятельности. Достигнутый россий­ским КС в последние годы весьма высокий уровень доходности дает основание рассматривать сто как объективно способный реализовать те или иные варианты КСО.

Между тем, далеко не полное использование имеющихся у рос­сийского бизнеса социальных возможностей во многом определяется этическими и правовыми проблемами, обусловленными самим ха­рактером развития отечественной экономики. Среди этих проблем выделяются три. Первая из них — это низкая легитимность собствен­ности, причем легитимность не столько правовая, сколько нравс­твенно-этическая, связанная с неприятием большинством населения «законности» той собственности, обладателями которой стали ны­нешние аладельцы и менеджеры крупных корпораций. В России проблема ответственности бизнеса перед обществом стоит достаточ­но остро и в силу того, что большинство населения выступает за воз­вращен ие их имущества в госсобственность. Проблема усугубляется еще и тем, что хотя упомянутое выше «саморазвитие» превратилось в решающий фактор экономической жизни, оно не вытеснило сис­тему отношений, построенную на использовании административ­ного ресурса, коррупции и прочих методов обогащения.

Дефицит легитимности связан и с другой весьма существенной проблемой, а именно с отсутствием у корпораций полноценного по­литического ресурса для установления и поддержания своего обще­ственного статуса и сбалансированных отношений с властью. В стра­нах Запада эти отношения, как правило, стимулируют социально- ответственное поведение бизнеса и во многом задают его параметры^ причем зачастую и в зарубежных странах, где обосновались амери­канские и западноевропейские компании. И внутри страны и за во пределами бизнес и власть взаимодействуют в основном как парт­неры. При этом бизнес стремится в основном продвинуть В ЭТИК странах свои сугубо корпоративных интересы, укрепить в них свою репутацию и имидж, тогда как государство стремится внедрить прак­тики КСО в политический курс, нацеленный на имплементациЮ более широких социальных целей.

В России в силу целого ряда обстоятельств, отчасти уже описан* ных выше, отношения эти складываются по-иному. Государству сообшество и НКО, которые наряду с корпорациями являются О0> новными инициаторами программ КСО в Европе и США, не явля* ются таковыми в России. В ней механизмы общественного влияний на бизнес крайне ограничены.

И наконец, третья проблема — это отсутствие того минимума до» всрия между обществом и бизнесом, который служит непременны^ условием для их тесного и конструктивного взаимодействия. Соглас­но данным опросов, степень непопулярности КС не только не сни­жается, но еше больше возрастает: на сегодня от 2/3 До 3/4 россиян не доверяют крупному бизнесу.

Применение российскими предпринимателями и банкирами идеи КСО является актуальным в условиях нынешнего финансового и экономического кризиса, так как хотя бы отчасти это смогло бы скомпенсировать негативные его последствия и изменить имидж российского бизнеса в глазах населения в лучшую сторону. И хотя эта идея поддерживается Российским союзом промышленников и предпринимателей и получает отражение в некоторых СМИ, она не получает реализации на практике. Ввиду тою, что в России граждан­ские институты находятся в зачаточном состоянии, благотворитель­ность остается неразвитой (о чем красноречиво свидетельствуют опросы1). Кроме того, уровень доверия людей к благотворительным фондам остается невысоким. Большинство считает их жульничест­вом, финансовой схемой по отмыванию денег, а в том случае, если благотворительная деятельность имеет место, то это оценивается как попытка откупиться за нечестно нажитые богатства.

Это отнюдь не означает, что россияне менее склонны к альтруиз­му, чем американцы и европейцы. Можно утверждать, что стремле­ние оказать помошьтем, кто в ней нуждается, является кросс-куль- гурным феноменом, и в России люди готовы и хотят оказывать бла­готворительную помощь точно так же, как в других странах.

Для российского КС характерно существенное сужение круга зна­чимых стейкхолдеров, например, за счет явной недооценки местного сообщества, а мероприятия по КСО реализуются чаще всего в ответ на требования зарубежных инвесторов и фондового рынка. В странах с развитой рыночной экономикой, напротив, широко распростра­нена практика реализации в городах со сложной социально-эконо­мической ситуацией программ развития местной социальной инфра­структуры, объединяющих усилия и средства местного бизнеса и местных органов власти. Даже в случае совместной реализации со­циальных инициатив бизнесом и государственными структурами, как правило, создаются НКО, непосредственно занятые реализаци­ей проекта. При этом все стороны, участвующие в финансировании, участвуют к тому же и в разработке плана проекта, и в контроле за его реализацией. Однако исполняется проект специально создава­емой некоммерческой структурой.

По сравнению с другими странами, в России, по данным исследования ВЦИОМ, около 70% представителей компаний считают, что благотвори­тельность в России распространена в незначительной мере. Каждый шес­той респондент уверен, что она практически отсутствует.

Ярко выраженная особенность российской модели КСО состо­ит в том, что корпоративная филантропия занимает непропорцио­нально высокую и постоянно растушую долю в системе КСО на фоне крайне медленного развития частной филантропии. В странах с развитой рыночной экономикой дело обстоит иначе. Например, в США из обшей суммы годовой филантропии в размере около 250 млрд долл. в год, 75% — это частная филантропия и лишь 5% — корпоративная, что составляет около 1% от валовой прибыли кор­пораций1. При этом в США господствует точка зрения, что благо­творительностью должны заниматься прежде всего богатые люди, а объемы корпоративной благотворительности должны быть умерен­ными и определяться интересами акционеров, сотрудников компа­нии и местных обшин.

В России корпоративная филантропия составляет 2% от валовой прибыли корпораций (выше, чем в США), однако общий объем средств, ежегодно затрачиваемых на социальные цели, составляет, по оценке Российского союза промышленников и предпринимате­лей, 150 млрд руб. При этом около 40 млрд руб. направляется на фи­нансирование образовательных и других социальных программ в порядке филантропической деятельности. Эти суммы в десятки раз меньше аналогичных затрат корпораций и частных благотворитель­ных фондов США2. Другими словами, одними из серьезных препят­ствий на пути внедрения в России концепции КСО являются низкая капитализация большинства российских компаний, отсутствие ре­сурсов на осуществление масштабных социальных программ. Со­гласно оценкам экспертов, более 40% общего объема средств на со­циальные программы, выделяемых ежегодно российскими компа­ниями, приходится на 20 крупнейших корпораций, в основном добывающего сектора. Возможности компаний, производящих по­требительские товары и предоставляющих услуги, существенно огра­ничены.

Как правило, традиционные российские крупные предприятия осуществляют поддержку территории в обмен на привилегирован­ный доступ к важным деловым услугам (инфраструктура, финансы, возможность сокращения реальных налоговых обязательств) и госу­дарственные субсидии, которые служат важными источниками мяг­кой поддержки традиционного сектора. Новые предприятия гораздо реже включены в систему подобных социальных контрактов с госу­дарством. Ряд из них имеет возможность позиционировать свой биз-

Corporatc Responsibility: Strategy, Management and Value. Pricewaterhouse Coopers; BoniniSh., Meneloca L., Oppenhim J. When Social Issues Become Stra­tegic // The McKinsey Quarterly. 2007. No. 2. P. 1.

Деньги и благотворительность. 2007. Июль. № 3(64). CAF Россия. С. 28—

32.

нес в качестве абсолютно коммерческого проекта, отчужденного от интересов каких-либо территорий. Социальная ответственность по­нимается исключительно как забота о собственных работниках, без­относительно к проблемам территорий1.

Следует отметить, что многочисленные и разнообразные НКО, влияющие на общественное мнение и имеющие реальные механиз­мы давления на бизнес в США и европейских странах в плане взятия на себя компаниями повышенных социальных обязательств, в Рос­сии сравнительно немногочисленны, малоизвестны и не пользуются авторитетом в обществе. Представители государственной власти Рос­сии до сих пор склонны рассматривать третий сектор лишь в каче­стве «подмастерья», выполняющего мелкую черновую работу в со­циальной сфере. Это отношение обусловлено тем, что ресурсы НКО почти не учитываются при разработке государственной социально- экономической политики. Особое недоверие к НКО испытывает бизнес, в первую очередь, из-за нецелевого и неконтролируемого использования выделенных им средств, а также — непрофессиона­лизма их кадров.

Сопоставляя результаты проведенных в ходе исследования опро­сов НКО и бизнеса, можно утверждать, что одно из основных пре­пятствий к формированию эффективного партнерства двух секто­ров — низкий уровень информированности о деятельности друг друга. Сложилась ситуация, когда бизнес просто не знает о деятель­ности НКО, работающих в том же городе. Так, руководитель одной из магаданских компаний, участвующей в благотворительной про­грамме Всемирного фонда дикой природы {WWF), отметил, что его компания хотела бы реализовать совместную программу с местными НКО, но пока не знает, как заинтересовать ее в подобном сотрудни­честве.

Недооценена и роль третьего сектора в формировании граждан­ского общества в России, в кристаллизации новых идей обществен­ного развития; в снижении социальной напряженности и разработ­ке социальных технологий разрешения проблем общества; зашитс прав граждан и становлении правового государства. Следствием не­дооценки общественной значимости НКО в России являются сни­жение эффективности использования ресурсов и нагрузки на госу-

Типичными для руководителей российских предприятий являются следу­ющие рассуждения: «Тут вопрос простой: мы платим все налоги и почему я, директор предприятия, должен думать еще о чем-то? Я должен обеспе­чить достойную зарплату людям — своим работникам, удовлетворить по­требности учредителей — все. Если этих налогов не хватает, я-то при чем? Разберитесь. Либо налогов мало, либо их тратят не так. Я все что мог сде­лал. Предприятие всем все должно: пожарным должно, этим должно. Глав­ный социальный проект — это люди, которые работают в пашей компа­нии».

дарство, торможение темпов прироста частных поступлений в НКО, приспособление третьего сектора к обслуживанию частных интере­сов как должностных лиц, так и коммерческих структур, рост про- тестных настроений.

Нефинансовые активы российского КС чаще всего остаются не­использованными. Что касается социальной отчетности (наряду с финансовой), то в Европе и США ее стандарты хорошо адаптирова­ны и широко применяются. При этом компании ориентируются на всех или по крайней мере на большинство стейкхолдеров. В России число компаний, практикующих социальную отчетность на регуляр­ной основе, незначительно, асам процесс отчетности ориентирован гораздо уже — чаще всего на государство и акционеров. Кроме того, часто недопонимается значимость этого процесса и его полезность в долгосрочной перспективе.

Несмотря на практическое отсутствие сильной мотивации для социальной ответственности бизнеса в России (не считая призывов «делиться» и понимания рядом бизнесменов крайне тяжелой ситуа?- ции в социальной сфере), поскольку государство не поошряет благ готворительность, общество не вполне понимает, кто и какие задачи должен решать, сами же компании в большинстве своем еще не оп­ределились в этом вопросе, тем не менее уже имеются определенные положительные сдвиги в этом направлении. Во многом они вызваны уходом государства из социальной сферы, ее приватизацией.

Анализ показывает, что понимание значимости корпоративной благотворительности как для общества, так и для самого бизнеса не всегда означает практическое осуществление этой значимости. Корг поративный донор может руководствоваться самыми благими целя* ми, но выделенные благотворительные средства рискуют быть пот* раченными безрезультатно и для решения поставленной социальной проблемы, и для обеспечения интересов бизнеса. Чтобы благотво-1 рительность принесла ожидаемый эффект, необходимо привлечение соответствующих профессиональных знаний, опыта и технологий, точно так же как организация банковского дела требует знания фи- нансов, а программирование — владения компьютером. Отсутствие механизмов и технологий, позволяющих контролировать и оцени­вать эффективность расходования благотворительных средств наря­ду с отсутствием налоговых льгот являются существенными препят­ствиями для развития корпоративной благотворительности в России.

Выводы

1. В современных условиях возрастает роль социального потен­циала национальной экономики. Его развитие на основе рыночных взаимодействий либо недостаточно эффективно, либо вовсе невоз­можно. Это обусловливает необходимость государственного регул и - рования и поддержки социальных отраслей национальной экономи­ки при строго дозированном допуске в эти отрасли рыночных и ква­зирыночных отношений.

Социальная политика — это совокупность разноуровневых воз­действий на жизнедеятельность различных групп населения в целях повышения уровня и качества жизни, создания благоприятных усло­вий для самореализации и развития человека. Исторически социаль­ная политика формировалась как политика социальной защиты пу­тем перераспределения доходов в пользу наименее обеспеченных групп и слоев общества. В современных условиях не меньшее значе­ние приобретает функция социального развития, реализуемая в про­цессе производства социально значимых благ, создаваемьрс преиму­щественно в отраслях нематериального производства.

Процессы перехода к информационному обществу и глобали­зации экономики диктуют необходимость смены парадигмы со­циальной политики: от государства благосостояния, ориентирован­ного на поддержание доходов через трансферты, к социальному го­сударству, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

В России периода реформ социальные вопросы не вошли в чис­ло приоритетов государства, что привело к обвальному разрушению сложившейся в советский период системы социальных гарантий. Наиболее тревожными следствиями просчетов социальной полити­ки стали резкое обеднение значительной части населения и утрата им доверия к государству, отток квалифицированных кадров из на­циональных анклавов высоких технологий, обострение проблем со­циальной изоляции и деградации территорий. Поэтому разработка действенной национальной модели социальной политики является ключевой задачей, определяющей в конечном итоге успех или неуда­чу процесса реформ.

В условиях ограниченности располагаемых ресурсов необходи­мы: обоснованный выбор приоритетов социальной политики; укреп­ление социальной составляющей экономической политики, прежде всего политики занятости и заработной платы, и восстановление на этой основе доверия к государству. Основными приоритетами со­циальной политики в узком смысле должны стать направления, спо­собствующие сбалансированному развитию чсловсчсского и со­циального капитала.

Современный этап общественного развития характеризуется сближением национальных концепций социальной политики на ос­нове роста значения гражданского общества и бизнеса как ее субъ­ектов при сохранении ведущей роли государства. Мировой опыт показывает, что лишь в случае активной роли государства и обще­ственности в вопросе мотивации предпринимателей решать социаль­ные проблемы социальная ответственность бизнеса становится мас­совым явлением. Но еше больший эффект можно ожидать от равно­правного партнерства в этой сфере всех общественных секторов, от реальной консолидации их усилий. Чтобы российский бизнес осо­знал важность решения социальных проблем всеми секторами об­щества и почувствовал необходимость своего активного участия в их решении, целесообразно ввести налоговые поощрения для тех пред­принимателей, кто вкладывает свои средства в благотворительность.

Термины И понятия

Социальный потенциал

Социальные отрасли нематериального производства

Социальная политика

Функция социальной зашиты

Функция социального развития

Государство всеобщего благосостояния

Социальные гарантии

Социальное государство

Благотворительность

Социальная ответственность бизнеса

Корпоративная социальная ответственность

Стейкхолдеры

Политическая рента

Административный ресурс

Вопросы для самопроверки

]. Что такое социальный потенциал национальной экономики и какие отрасли его формируют?

В чем состоят основные функции социальной политики?

Кто является основными субъектами социальной политики? От чегв зависит распределение компетенции между ними?

Охарактеризуйте основные модели государства всеобщего благосостоя^ ния. Можно ли, на ваш взгляд, рассматривать систему социальных га­рантий и экономике советского типа как особую модель государства благосостояния?

В чем состоит различие между государством благосостояния и социаль­ным государством?

Какие факторы препятствовали проведению сильной социальной по­литики в России в течение первого десятилетия реформ?

В чем заключаются особенности российской модели благотворитель», ноети?

Каковы основные проблемы и препятствия, мешающие отечественно­му бизнесу эффективно использовать систему корпоративной социаль­ной ответственности (КСО) для пользы обшества и для реализации собственных интересов?