Статья 52 ПРИНУЖДЕНИЕ ГОСУДАРСТВА ПОСРЕДСТВОМ УГРОЗЫ СИЛОЙ ИЛИ ЕЕ ПРИМЕНЕНИЯ

Договор является ничтожным, если его заключение явилось результатом

угрозы силой или ее применения в нарушение принципов международного права,

воплощенных в Уставе Организации Объединенных Наций.

1. Случаи физического и психического воздействия на представителей государств, указанные в предыдущей статье и запрещенные ею, встречаются сравнительно редко. Чаще — и потому в Конвенции потребовалась отдельная статья — принуждение осуществляется путем экономического, политического и военного давления более крупного государства на более слабое, угроз даже насилия над ним, причем сами уполномоченные последнего подписывают договор в обстановке формального равенства и добровольности, без какого-либо принуждения. Раньше это считалось достаточным основанием для того, чтобы считать такие международные договоры действительными.

Придерживаясь таких взглядов, юристы исходили из факта признания в международном праве права государства на войну, которая считалась законным средством решения международных споров. Например, немецкий юрист Э. Мейер в своей работе "О заключении международных договоров" утверждал, что в отличие от частного (гражданского) права, где принуждение в отношении воли контрагентов недопустимо, в международном праве оно вполне законно, поскольку война считается совершенно правомерным средством решения межгосударственных споров²⁵²1. Другой немецкий юрист Г. Грош в специальной работе, посвященной принуждению в международном праве, делал вывод, что "мирный договор всегда действителен, если он заключен в соответствии с принятыми международным правом формальностями"²⁵³2. Более того, любое нарушение такого договора должно было рассматриваться как нарушение международного права. При этом многие юристы ссылались на принцип pacta sunt servanda. Еллинек писал, что "принуждение, осуществляемое иностранной властью, не делает навязанный силой договор недействительным, ибо тогда не могло бы существовать ни одного международного договора"²⁵⁴3.

2.       В настоящее время приведенные взгляды устарели. Они не соответствуют
современному международному праву и Уставу ООН, и юристы не могут не учитывать
это. Так, английский профессор X. Лаутерпахт писал: "Теперь положение, видимо,
изменилось, поскольку война запрещена Уставом Объединенных Наций и Договором об
отказе от войны... В соответствии с этим принуждение в этих случаях, надо полагать,
должно рассматриваться как делающее Договор недействительным"²⁵⁵4.

3.       Конечно, не всякие принудительные действия являются незаконными.
Существует большая разница между насилием, применяемым агрессором, чтобы
закрепить результаты агрессии в договоре, и принуждением, применяемым для того,
чтобы продиктовать агрессору условия мирного урегулирования. Запрещая государствам
применять силу или угрозу силой в решении своих споров, Устав ООН в то же время
признает право государств на индивидуальную или коллективную самооборону (ст. 51) и
на принудительные действия ООН в целом против государства-агрессора или нарушителя
мира (ст.ст. 39, 41, 42). Однако эти принудительные меры могут применяться в строго
определенном порядке, предусмотренном в Уставе ООН. Право на самооборону может
быть использовано государством только в случае совершенного на него нападения и
только до тех пор, пока Совет Безопасности ООН не предпримет необходимых мер по
подавлению агрессии. Принудительные действия ООН могут применяться и в случае
угрозы миру и нарушения мира, но лишь по решению Совета Безопасности и в
соответствии с принципом единогласия его постоянных членов.

Результаты этих принудительных мер в отношении агрессора или государства, со стороны которого исходит угроза миру, могут быть воплощены в форму международного соглашения, в том числе мирного договора. В этом случае международный договор является действительным и подлежит строгому соблюдению всеми государствами, поскольку принуждение здесь находится в полном соответствии с мирными целями и принципами Устава ООН и имеет правомерный и справедливый характер. Таковы мирные договоры 1947 года с Финляндией, Италией, Болгарией, Венгрией, Румынией.

В остальных случаях международные договоры, заключенные под влиянием принуждения и насилия, в том числе несправедливые мирные договоры, договоры об уступке территории и т.п., навязанные государством-агрессором жертве агрессии, являются недействительными.

В связи с этим необходимо еще раз подчеркнуть недействительность Мюнхенского соглашения от 30 сентября 1938 г. об отторжении Судетской области от Чехословакии к Германии.

Так называемое "согласие" Чехословакии с мюнхенским сговором, совершенным за ее спиной, было дано в условиях начавшейся агрессии и открытых угроз новым вооруженным нападением на Чехословакию со стороны Германии.

4.       На Венской конференции рассматриваемая ст. 52 подверглась острому
обсуждению²⁵⁶1. Афганистан и группа других развивающихся стран Азии, Африки и
Латинской Америки выступили с поправкой, предусматривающей включение в понятие
силы и запрет экономического и политического давления. Кроме того, в поправке Чехословакии и ряда других стран предусматривалось включение в статью указания, что запрещение применения силы при заключении международных договоров вытекает не только из Устава ООН, но и из иных норм международного права, обязательных для всех государств независимо от их членства в ООН.

Хотя на Конференции не удалось включить поправку Афганистана и группы других развивающихся стран в текст Конвенции, Венская конференция приняла Декларацию "О запрещении применения военного, политического или экономического принуждения при заключении международных договоров", которая была включена в Заключительный акт Конференции. Декларация, подтверждая принцип суверенного равенства государств, осуждает "угрозу или применение каким бы то ни было государством в любой форме военного, политического или экономического давления в нарушение принципа суверенного равенства государств и свободы согласия, чтобы принудить другое государство совершить тот или иной акт, относящийся к заключению договора"²⁵⁷2.

Одновременно была принята поправка группы государств (Болгарии, Кубы, Чехословакии, Украины, Кипра, Эквадора, Шри Ланки и др.), имеющая цель уточнить действие во времени статьи о недействительности насильственных договоров. Поэтому в принятой редакции в ст. 52 включены слова "принципов международного права, воплощенных в Уставе Организации Объединенных Наций".

Этих слов не было в прежней формулировке статьи, что давало возможность толковать ограничительно ее действие во времени. Формулировка ст. 52 подтверждает, что и до принятия Устава ООН международное право запрещало применение силы в отношениях между государствами независимо от их членства в той или иной международной организации, в том числе в ООН. Недействительность насильственных договоров не зависит ни от участия субъектов этих договоров в ООН, ни от времени вступления в силу Устава ООН или Венской конвенции о праве международных договоров.

5. Несмотря на четкую формулировку ст. 52, некоторые западные юристы продолжают давать ей ограничительное толкование. Английский юрист Синклер, например, применение силы в качестве основания абсолютной недействительности международных споров, предусмотренного в ст. 52, сводит к "физической или военной силе" и в том же духе толкует ст. 2, п. 4, Устава ООН, отрицая такие формы принуждения, осужденные Венской конференцией в специальной Декларации, как политическое и экономическое давление, порождающее неравноправные и иные колониалистские договоры²⁵⁸1. Ставит под сомнение значение ст. 52 и немецкий юрист X. Броше, защитивший докторскую диссертацию в Гетгингенском университете на тему "Принуждение при заключении международных договоров"²⁵⁹2. Однако концепция Броше, по существу, доказывающего правомерность насильственных договоров, не соответствует Венской конвенции и международному праву.

Статья 53

ДОГОВОРЫ, ПРОТИВОРЕЧАЩИЕ ИМПЕРАТИВНОЙ НОРМЕ ОБЩЕГО

МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА (JUS COGENS)

Договор является ничтожным, если в момент заключения он противоречит

императивной   норме   общего   международного   права.   Поскольку   это   касается

настоящей Конвенции, императивная норма общего международного права является

нормой,    которая    принимается    и    признается    международным    сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер.

1.       Как и предыдущая статья, ст. 53 подверглась острому и обстоятельному
обсуждению сначала в Комиссии международного права, а затем на Венской
конференции²⁶⁰3. В ней зафиксирована одна из важнейших концепций современного
международного права — его императивных норм (jus cogens) и ничтожности
(абсолютной недействительности) договоров, противоречащих этим нормам. Статья
содержит два положения. В первом закреплено принципиальное признание
существования норм jus cogens в общем международном праве, во втором дано
определение таких норм, "поскольку это касается настоящей Конвенции".

Идея существования в международном праве, кроме диспозитивных, императивных норм, от которых государства не могут отступать по соглашению друг с другом, была высказана еще в прошлом веке (И. Блюнчли, И.Е. Холл) и неоднократно подтверждалась видными международниками нашего столетия (Д. Анцилотти, А. Фердросс, Г.И. Тункин и др.). В 1966 году в Лагонисси (Греция) прошла специальная научная конференция по проблеме jus cogens²⁶¹4. Обсуждение этой проблемы здесь, а также в Комиссии международного права, а затем и на Венской конференции по праву договоров, увенчавшееся включением в Конвенцию ст. 53, показало существование у государств и ученых общего согласия в том, что, хотя диспозитивность норм международного права является правилом, в международном праве есть также императивные нормы, которых, правда, значительно меньше и наличие которых нуждается в признании государствами. Отрицающих нормы jus cogens среди современных международников почти нет. На Венской конференции тоже не было принципиальных разногласий по поводу признания в современном международном праве императивных норм (jus cogens), хотя некоторые западные представители связывали их существование и действие с установлением обязательной международной юрисдикции (см. комментарий к ст. 66).

2.       Статья 53 признает ничтожными международные договоры, которые
противоречат императивной норме "в момент заключения" договора. Здесь,
следовательно, речь идет о договоре, который заключается несмотря на существование
императивной нормы по регулируемому объекту. Если же такой нормы в момент
заключения международного договора еще не было и возникла она позже, после
заключения договора, то в этом случае должна применяться не ст. 53, а ст. 64 Конвенции,
которая специально предусматривает данный случай (см. комментарий к ст. 64).

Согласно ст. 53, норма jus cogens должна быть нормой общего международного права. В систему норм общего международного права входят те нормы, которые создаются государствами путем согласования воль всех или почти всех государств международного сообщества, т.е. общепризнанные, универсальные нормы, как обычные, так и договорные. Сюда не входят локальные, или партикулярные, нормы и правовые режимы, тем более нормы, устанавливаемые двусторонними договорами. Таким образом, по смыслу ст. 53 существование партикулярных норм jus cogens исключается. Другое дело, что возможно существование отраслевых норм jus cogens, поскольку эти отрасли входят в систему общего международного права, например дипломатическое, консульское, морское, гуманитарное. В каждой из них есть императивные нормы, от которых государства не вправе отклоняться как в двусторонних, так и многосторонних отношениях.

Наиболее обстоятельному обсуждению на Венской конференции под верглось определение понятия jus cogens. В результате было принято данное в ст. 53 определение. Кроме указания на принадлежность нормы jus cogens к общему международному праву здесь устанавливается, что эта норма "принимается и признается международным сообществом государств в целом". Разъясняя приведенное выражение, председатель редакционного комитета Венской конференции иракский профессор М. Ясин отметил, что смысл его заключается в том, чтобы одно отдельно взятое государство или группа государств своим отказом признать ту или иную норму международного права в качестве императивной не могли бы повлиять на ее характер, т.е. чтобы они не имели бы права вето при создании нормы jus cogens²⁶²1. Некоторые юристы не без основания трактуют выражение "международное сообщество государств в целом" как "все или почти все государства" мира²⁶³2, при этом не требуется какого-либо специального правила или процедуры, как должна создаваться норма jus cogens.

5.       Слова ст. 53 "принимается и признается" означают, что норма jus cogens, как и
другие нормы международного права, является результатом соглашения между
государствами²⁶⁴1, и всякий другой путь вхождения их в международное право, например
по решению свыше или по соглашению международных организаций, невозможен.

Формой "принятия и признания" нормы jus cogens может быть как молчаливое соглашение (международно-правовой обычай), так и явно выраженное соглашение универсального характера (общий многосторонний договор). До настоящего времени в международной практике не заключено ни одного договора, в котором бы та или иная норма международного права определялась как норма jus cogens, однако заключение подобного многостороннего договора, даже перечисляющего наиболее важные нормы jus cogens, в будущем не исключено. Пока же действующие императивные нормы международного права "принимаются и признаются" международным сообществом государств обычно-правовым путем, молчаливо, без какой-либо формальной процедуры голосования.

6.       Определение нормы jus cogens применительно к Конвенции содержится в
основном во втором предложении ст. 53. Важнейшим элементом этого определения
является признание недопустимости отклонения от такой нормы. Речь идет о том, что
государства в своих взаимных отношениях не вправе заключать двусторонних и
локальных (ограниченных) многосторонних договоров, которые идут вразрез с нормой jus
cogens.

Вторым существенным элементом понятия нормы jus cogens является признание того, что какое бы то ни было отступление от нее нескольких государств, даже согласованное между ними, является ничтожным. Любой договор, заключенный на основе такого соглашения, будет абсолютно недействительным с самого начала (ab initio). Последствия его недействительности определены в отдельной статье Венской конвенции — ст. 71 (см. комментарий к ней).

И наконец, третий элемент понятия нормы jus cogens, предусмотренный в ст. 53, касается способа изменения данной нормы. Статья устанавливает, что норма jus cogens "может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер".

В отношении этого положения юристами выдвигаются разные точки зрения. Некоторые из них считают, что указание ст. 53 на то, что императивная норма может быть изменена только нормой такого же характера, т.е. нормой jus cogens, является лишним, что достаточно, чтобы это была норма общего, а не партикулярного международного права. Они утверждают, что если государства с общего согласия признают определенную норму международного права в качестве императивной, то, естественно, с общего согласия они могут перестать считать эту норму императивной²⁶⁵. Другие с этим не согласны и ссылаются именно на ст. 53.

При решении рассматриваемого вопроса нужно иметь в виду, что определение нормы jus cogens, содержащееся в ст. 53, сформулировано, "поскольку это касается настоящей Конвенции", т.е. для целей Конвенции. Это означает, что указанное определение относится только к праву международных договоров, причем к конвенционному, а не обычному. Что касается других областей международного права, то определение понятия "норма jus cogens" может не совпадать с определением, данным в ст. 53, и включать или не включать в него элементы, предусмотренные в этой статье. Например, может отсутствовать положение о том, что норма jus cogens изменяется только нормой jus cogens, или же могут быть включены другие признаки. Однако, поскольку это касается ст. 53, нет оснований пренебрегать теми признаками нормы jus cogens, которые указаны в этой статье, тем более что данное определение, как и вся Венская конвенция, имеет устойчивую тенденцию к универсальному применению в качестве составной части общего международного права.

7.       Определение нормы jus cogens, сформулированное в ст. 53, концептуальное, оно
не содержит указаний, какие конкретно нормы международного права являются
императивными. По этому вопросу прошли широкие дискуссии как в Комиссии
международного права, так и на Венской конференции, не говоря о том, что вопрос о том,
какие нормы международного права должны быть отнесены к императивным,
рассматривается во многих трудах юристов и на научных форумах, например в Лагонисси
в 1966 году. Большинство ученых связывает императивность с основными принципами
международного права²⁶⁶, закрепленными в Уставе ООН, а также с нормами,
запрещающими такие преступления, как геноцид, работорговля, торговля женщинами и
детьми, пиратство, терроризм. Некоторые юристы, в частности Г.И. Тункин, относят к
нормам jus cogens так называемые Нюрнбергские принципы, касающиеся преступлений
против человечества²⁶⁷, нормы конвенций международного гуманитарного права,
конвенций о правах человека, ст. 103 Устава ООН, устанавливающую приоритет
обязательств по Уставу над всеми другими международными договорами.

На Венской конференции, как и в Комиссии международного права, было признано нецелесообразным составление какого-либо перечня норм jus cogens и включение его в ст. 53, поскольку это могло бы, по мнению большинства участников Конференции, повлечь неправильное отношение к другим нормам международного права, не попавшим в список, и вовлекло бы Комиссию и Конференцию в аналитическую работу, которая выходила бы за рамки их мандатов. Тем не менее примеры, которые приводились на Конференции и в Комиссии, помогают установить критерии для идентификации норм jus cogens в современном международном праве. Это прежде всего недопустимость нарушения мира и безопасности народов и защита основных норм гуманности и человечности²⁶⁸.

8.       В литературе по международному праву встречается выражение "частичная
когентность", т.е. неполная императивность некоторых его принципов и норм²⁶⁹4. Однако
приводимые авторами примеры показывают, что речь в них идет, скорее, об исключениях,
которые не доказывают отсутствие у принципа или нормы качества императивности.
Исключения доказывают лишь, что данный принцип или норма не абсолютны. Но
абсолютных принципов в международном праве вообще не существует. В качестве
примера частичной когентности приводят иногда принцип pacta sunt servanda на том основании, что он допускает исключение в виде клаузулы rebus sic stantibus²⁷⁰. Однако это едва ли правильно. Существование у государства права отказаться от международного договора в случае коренного изменения обстоятельств (rebus sic stantibus) не колеблет императивности принципа pacta sunt servanda (см. комментарий к ст.ст. 26 и 62). Императивный характер этого принципа заключается в том, что государства в своих взаимных отношениях не могут от него отклоняться, т.е. считать недействующим.

9.       В нашей науке международного права господствует мнение, что к императивным
нормам относятся прежде всего основные принципы между народного права, и почти все
юристы на первом месте в перечне этих принципов называют принцип, согласно которому
государства воздерживаются в своих международных отношениях от угрозы силой или ее
применения (принцип ненападения). Венская конвенция тоже сначала объявляет
ничтожными международные договоры, заключенные в результате угрозы силой или ее
применения, причем делает это в специальной ст. 52 (см. комментарий к ней), и лишь
после этого формулируется общая норма о ничтожности договоров, противоречащих
любым императивным нормам международного права (ст. 53). Кроме упомянутых, к
числу основных принципов международного права императивного характера относятся
принципы суверенного равенства государств, невмешательства в их внутренние дела,
целостности и неприкосновенности государственной территории, мирного
урегулирования международных споров, уважения прав человека и основных свобод,
равноправия и самоопределения народов, сотрудничества государств. Они закреплены в
Уставе ООН и многих других международных актах, в частности в Декларации ООН о
принципах международного права, касающихся дружественных отношений и
сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, 1970 года и в
Заключительном акте СБСЕ 1975 года, хотя их число не совпадает.

10.     Таким образом, из ст. 53 вытекает ничтожность (абсолютная
недействительность — ab initio) агрессивных, колониалистских, кабальных договоров,
всякого рода соглашений о территориальных разделах и переделах "сфер влияния"
вопреки самоопределению народов, нарушающих права и основные свободы человека.
Примерами таких ничтожных договоров могут служить не раз упоминавшееся
Мюнхенское соглашение 1938 года, договор о протекторате фашистской Германии над
Чехословакией 1939 года, секретные протоколы, подписанные бывшим СССР с
Германией в 1939—1941 годах о разделе "сфер интересов" в Европе как заключенные в
противоречие с суверенитетом и независимостью третьих государств. Недействительность
этих договоров была признана рядом международно-правовых и внутригосударственных
актов²⁷¹1.

Голосуя за ст. 53, делегация СССР заявила, что императивные нормы с ее точки зрения включают в себя "прежде всего основные принципы современного международного права. В частности, под ст. 53 подпадают все кабальные и другие подобные неравноправные договоры, заключенные в нарушение принципа суверенного равенства государств. Такие договоры незаконны"²⁷²2.