Раздел 4: ДОГОВОРЫ И ТРЕТЬИ ГОСУДАРСТВА

Статья 34 ОБЩЕЕ ПРАВИЛО, КАСАЮЩЕЕСЯ ТРЕТЬИХ ГОСУДАРСТВ Договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия.

1. В соответствии с определением п. 1 "h" ст. 2 третье государство — это государство, которое не является участником данного международного договора. Государство перестает быть третьим, если становится участником договора. Поскольку, как уже отмечалось в комментарии к ст. 2, участником международного договора является только то государство, которое выразило согласие на обязательность для него договора и для которого договор вступил в силу и находится в силе, то третьим государством будет и такое, которое принимало участие в разработке текста договора, но в конечном счете не выразило своего согласия с ним, и даже такое, которое выразило с ним свое согласие, но для которого договор еще не вступил в силу или утратил ее. Иначе говоря, третье государство — всегда государство, которое не оформило окончательно своего участия во вступившем в силу международном договоре или вышло из него¹⁶⁴1.

Таким образом, могут быть различные разновидности третьих государств с точки зрения степени их отношения к данному международному договору: государства, которые не имеют никакого отношения к договору; государства, участвовавшие в переговорах по договору; договаривающиеся государства и т.п.¹⁶⁵2. Было бы неправильным считать, что эти различия не влекут за собой никаких юридических последствий в правовом положении третьих государств в отношении международного договора. Так, участвовавшие в переговорах государства имеют право подписать и ратифицировать договор, в то время как совершенно посторонние государства имеют право только присоединиться к нему (если договор открыт для присоединения, а не для подписания). Ряд обязанностей по отношению к договаривающимся государствам, не ставшим еще участниками многостороннего договора, имеет депозитарий этого договора: посылка им заверенных копий договора, информирование о документах и исправлениях к нему, уведомлениях и сообщениях, относящихся к договору, и т.д. (см. комментарий к ст.ст. 77—79). Так, договаривающиеся государства вправе знать о том, когда число подписей, ратификационных грамот или документов о принятии, утверждении или присоединении, необходимое для вступления договора в силу, было получено или депонировано, и депозитарий обязан их информировать об этом, хотя они и будут еще третьими государствами в отношении этого договора. То же самое они вправе знать о случаях денонсации или выхода из договора. Многосторонний договор может быть прекращен в любое время с согласия всех его участников, но "по консультации с прочими договаривающимися государствами" (см. ст. 54).

2.       Иногда возникает вопрос, не являются ли новые независимые государства,
образовавшиеся на месте прежних колоний, третьими государствами в отношении
договоров, заключенных от их имени колониальными держава ми-метрополиями. На
самом деле в этом случае речь идет не о проблеме третьих государств, а о правопреемстве
государств в отношении международных договоров. Новое государство является не
третьим государством по отношению к таким договорам, а государством-
правопреемником. Его правовое положение, права и обязанности регулируются не
Венской конвенцией 1969 года о праве международных договоров, а Венской конвенцией
1978 года о правопреемстве государств в отношении международных договоров¹⁶⁶3.

3.       Несмотря на различия, существующие в правовом положении не участвующих в
договоре государств, между ними есть общее в главном, что и позволяет называть их
третьими государствами: для них договор не имеет обязывающей юридической силы. В
данном случае не важны причины этого: то ли государство вообще не принимало участия
в заключении данного договора, или только не ратифицировало его, или договор, не
собрав нужное число подписей либо ратификаций, не вступил еще в силу. Независимо от
этого он не порождает прав и обязанностей для такого государства.

Общее правило гласит: договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия. Оно и зафиксировано в ст. 34. Это правило, известное как принцип pacta tertiis nec nocent nec prosunt, является общепризнанным принципом международного   права¹⁶⁷.   Оно   непосредственно   вытекает   из   принципа   уважения суверенитета государств, сущности международного права и международного договора, в основе которых лежит добровольное соглашение суверенных субъектов, прежде всего суверенных государств. Поэтому международный договор обязывает только его участников. В противном случае открывался бы широкий простор для навязывания воли одних государств другим, что противоречит самому существу международного права как права координационного, межгосударственного.

Современная доктрина и практика тоже признают принцип нераспространения международного договора на третьи, т.е. на не участвующие в нем, государства. Можно указать на известные работы российских юристов, прежде всего Г.И. Тункина, В.М. Шуршалова, И.И. Лукашука, М.А. Коробовой, зарубежных юристов М. Ляхса, П. Гуггенхейма, Ч. Хайда, Г. Даама, Л. Оппенгейма, Д. Макнейера, Ш. Руссо и др. Нигерийский международник Т. Элайес пишет, что "эта норма является одним из оплотов независимости и равенства государств"¹⁶⁸. Подтверждение тому содержится во многих решениях международных судов. Так, в деле о свободных зонах Верхней Савойи и районе Же Постоянная Палата международного правосудия в 1932 году отметила, что "статья 435 Версальского договора необязательна для Швейцарии, которая не является стороной по договору, за исключением той части, в которой эта страна признала ее"¹⁶⁹3. По делу об интересах Германии в Польской Верхней Силезии Постоянная Палата подчеркнула: "Договоры создают права только между государствами, которые являются сторонами по нему; в случае сомнения никакие права не могут быть выведены из него в пользу третьих государств"¹⁷⁰4.

Новым подтверждением этого принципа является решение Международного Суда ООН 1969 года по делу о делимитации шельфа Северного моря в споре между ФРГ, Данией и Нидерландами. К моменту возникновения спора все они подписали в Женеве в 1958 году Конвенцию о континентальном шельфе, но Дания и Голландия ратифицировали ее, а ФРГ — нет, т.е. она оставалась в отношении данной Конвенции третьим государством. Ввиду этого Международный Суд счел невозможным применить к ФРГ нормы Конвенции о делимитации в качестве договорно-обязательных, в частности, на том основании, что ФРГ, не ратифицировав данную Конвенцию, не связана юридически предписаниями ее ст. 6, п. 2, который предусматривает принцип равного отстояния при делимитации шельфа¹⁷¹5.

4. Раньше иногда ссылались на п. 6 ст. 2 Устава ООН как на якобы налагающий на нечленов ООН юридические обязанности. Однако в п. 6 ст. 2 говорится лишь, что Организация Объединенных Наций обеспечивает, чтобы государства, которые не являются ее членами, действовали в соответствии с принципами Устава ООН. То есть обязательства здесь возлагаются на ООН и ее членов, а не на третьи государства. Такое толкование п. 6 дано Г.И. Тункиным, а за рубежом А. Фердроссом, и оно представляется убедительным¹⁷²1.

Права и обязанности не могут возникать из международного договора для третьего государства без его на то согласия, но они могут возникнуть для него, если такое согласие было им свободно выражено. Это положение имеется во всех статьях Венской конвенции, посвященных действию договоров в отношении третьих государств (ст.ст. 34—38). Его нельзя считать ослаблением рассматриваемого принципа, как иногда утверждают¹⁷³2. Государство суверенно. Никто не может заставить его участвовать в договоре, но никто не может запретить ему выражать свое согласие с ним, участвовать в нем, если договор представляет всеобщий интерес. Это тоже часть суверенитета государства.

5. Обязательность международных договоров для третьих, не участвующих в них государств иногда выводят из того, что тот или иной договор соответствует общепризнанным нормам международного права (А.Л. Колодкин)¹⁷⁴3 или что он содержит такие общепризнанные нормы (И.Н. Карпенко)¹⁷⁵4. Это едва ли верно.

Прежде всего соответствие какого-либо предписания правовой норме, пусть даже общеобязательной, не делает его обязательным. Многие моральные международные предписания, относящиеся, например, к нераспространению ядерного оружия, к разоружению, полностью соответствуют основным принципам современного международного права, но это одно не делает их международно-правовыми нормами.

И даже если международный договор содержит общепризнанные нормы международного права, это еще не означает его обязательность для всех государств. Необходимо отличать обязательность норм, содержащихся в международном договоре, от обязательности самого международного договора как такового в целом. Обе обязательности могут не совпадать не только во времени, но и в пространстве.

Норма, содержащаяся в международном договоре, может быть общепризнанной, т.е. обязательной для всех государств, но ее обязательная сила может иметь своим источником не данный международный договор, а другой или другие договоры или даже обычаи. Иначе говоря, обязательность этой нормы не будет зависеть отданного международного договора, хотя он ее и содержит, она будет вытекать из других источников международного права — договоров или обычаев.

В данном случае может создаться впечатление, что международный договор, содержащий общепризнанные нормы международного права, является обязательным для всех государств, в том числе и в нем не участвующих. Но это только внешнее впечатление. На самом деле международный договор в целом как таковой не приобретает и здесь обязательной силы для третьих государств, поскольку они не являются его участниками. Рассматривая этот вопрос, необходимо иметь в виду еще и следующее. Почти во всяком международном договоре есть различного рода нормы, естественно, не все они могут быть общепризнанными. В международном договоре формулируются и нормы, которые составляют конкретное содержание именно данного договора, и такие нормы часто занимают большое место в нем, он является источником как раз этих международно-правовых норм. Понятно, если в нем не участвуют какие-либо государства, то такие договорные нормы, как новые и необщепризнанные, не могут быть обязательными для неучаствующих государств.

Например, в комментируемой Конвенции содержится много общепризнанных норм международного права, таких, которые утверждают недействительность международных договоров, противоречащих императивным нормам, например заключенных под влиянием силы, норм, определяющих порядок заключения, соблюдения, толкования и прекращения договоров и др. Вот почему многие государства, не будучи участниками Венской конвенции 1969 года, ссылаются на нее как на доказательство действующих норм современного международного права договоров и ссылались на нее задолго до того, как она вступила в силу в январе 1980 года. И во всех этих случаях государства ссылались и ссылаются на нее не как на международный договор, имеющий для них обязательную силу   вследствие   ратификации   или   присоединения,   а   как   на   акт,   содержащий

общепризнанные принципы и нормы международного права, имеющие и обычный характер. Однако наряду с общепризнанными нормами Венская конвенция содержит нормы, не являющиеся таковыми. К ним относятся, например, нормы, определяющие процедуру признания международных договоров недействительными, их прекращения, нормы, ограничивающие право участия государств в этой Конвенции и в других общих многосторонних договорах, некоторые положения, относящиеся к основаниям недействительности и прекращения договоров, делимости положений договора.

Неодинаковые в плане всеобщего признания положения можно найти и в других общих многосторонних договорах, например в Венской конвенции о консульских сношениях 1963 года. Если государства не выразили своего согласия быть связанными этими договорами, то они как таковые необязательны для них. Если же считать, что благодаря содержащимся в таких договорах общепризнанным нормам и принципам международного права рассматриваемые договоры в целом являются обязательными для всех государств независимо от того, подписали они или ратифицировали их или нет, то это означало бы распространение на неучаствующие государства всех норм и положений указанных договоров, в том числе тех норм, которые они не признают и из-за которых, собственно, и не желают становиться участниками того или иного договора. Такой подход оправдывал бы навязывание государствам против их воли и желания договорных норм, с которыми они не согласны. Но это противоречит суверенитету государств и сущности международного права, основанного на добровольном и равноправном соглашении всех государств, самой его природе, из которой вытекает и принцип нераспространения действия международного договора на не участвующие в нем государства.

6.       Принцип нераспространения международных договоров на третьи государства
имеет еще один важный аспект: объектом международного договора не могут быть права
и интересы третьих государств.

Международный договор не должен и не может посягать на права и интересы третьих государств, лишать их неотъемлемых прав или ущемлять эти права либо каким-то образом наносить им урон. Участники договора не могут посредством его заключения отменять или изменять права третьих государств, зафиксированные в других международных договорах, участниками которых эти третьи государства являются.

Договор, нарушающий права и законные интересы третьих государств, недействителен (см. комментарий к ст. 53).

В связи с этим особое значение имеет правильное решение вопроса об частниках переговоров и конференций по разработке международных договоров. Нужно считать абсолютно правильной точку зрения, согласно которой заинтересованное государство должно быть приглашено на конференцию, вырабатывающую договор, если объект международного договора затрагивают его законные права и интересы. Это в значительной мере решило бы проблему действия международных договоров в отношении третьих государств.

7.       От вопроса об обязательности международного договора в отношении третьих
государств следует отличать вопрос об уважении третьими государствами договоров
других государств. Речь идет, конечно, о действительных с точки зрения международного
права договорах. Сам факт существования действительного международного договора
создает для неучаствующих государств обязанность уважать такой договор и созданный
им объективный режим. Это касается прежде всего режима отдельных частей территорий.
Например, если два государства заключили договор о границах, то все другие государства
должны с ним считаться, уважать его. То же самое относится к договорам о
демилитаризации и нейтрализации территорий, создании безъядерных зон. Так, хотя в
Договоре об Антарктике 1959 года участниками является ограниченное число государств,
все    другие    государства    должны    уважать    установленный    Договором    режим демилитаризации и нейтрализации этого ледового континента. То же самое относится к Конвенции ООН по морскому праву 1982 года.

Когда страны Африки на Конференции глав государств и правительств ОАЕ в Аддис-Абебе в 1963 году выступили с призывом к другим государствам уважать решения о признании Африки безъядерной зоной, правительство СССР заявило следующее. Оно "считает, что если африканские государства в развитие известных резолюций ООН о признании Африки безъядерной зоной заключат соглашение, запрещающее использовать африканские территории, территориальные воды и воздушное пространство для хранения, испытаний, перевозки и запуска ядерного оружия, а африканские порты — для постоянных или временных стоянок судов с ядерным оружием, то все ядерные державы должны будут уважать такое соглашение и взять на себя определенные обязательства. Со своей стороны Советский Союз готов дать необходимые гарантии, что в случае каких-либо военных осложнений Африка будет рассматриваться как континент, находящийся вне сферы применения ядерного оружия, если, разумеется, такие гарантии будут одновременно даны Соединенными Штатами Америки и другими ядерными державами"¹⁷⁶1.

Иногда уважение закона или международного договора отождествляется с его соблюдением¹⁷⁷1. Однако эти понятия нетождественны. А.А. Рубанов тонко заметил, что если уважение государством нормы права есть ее соблюдение, то оно особого рода, субъектом которого является носитель государственного суверенитета. Этим уважение нормы отличается от ее соблюдения другими субъектами¹⁷⁸2. Применительно к данной проблеме уважение международного договора существенно отличается от соблюдения его участниками. Последние должны не только уважать заключенный ими договор, но и добросовестно и неукоснительно его выполнять. Иначе говоря, принцип pacta sunt servanda распространяется только на участников международного договора, в то время как обязанность уважать международные договоры касается всех государств независимо от участия в них тех или иных государств. И она вытекает для неучаствующих государств не из самих этих договоров, а из основных принципов международного права, которые стоят на защите основных прав государств. Вот почему здесь речь идет не о распространении обязательной силы международного договора на третьи государства или о каких-то исключениях из принципа pacta tertiis пес nocent пес prosunt, а об обязанности каждого государства уважать международные договоры других государств и ситуации и последствия, которые ими созданы.

Именно в этом смысле высказалось наше правительство в отношении Конвенции по морскому праву 1982 года: "Устанавливаемый конвенцией правопорядок в отношении режима морских пространств касается всех государств, и ни одно государство, включая США, не может и не должно этого игнорировать"¹⁷⁹3. В том же смысле СССР высказался в связи с вступлением в силу договора о нераспространении ядерного оружия: "Теперь с вступлением договора в силу обязательства об отказе от распространения ядерного оружия становятся одной из важнейших норм международного права. И те государства, которые не являются участниками договора, не могут не считаться с этой международно-правовой нормой. На них тоже лежит ответственность в том, будет ли установлен предел распространению ядерного оружия, в чем заинтересовано все человечество"¹⁸⁰4. Понятно, что обязанность третьих государств уважать договоры других государств относится, как уже отмечалось, только к действительным, правомерным международным договорам. Если международный договор не обладает законной силой, то тем более он не имеет такого значения и для третьих государств, и не только для тех, права которых затронуты недействительным договором, но и для всех других государств¹⁸¹5 (см. комментарий к ст. 69).

Таким образом, ст. 34 не отрицает, что международные договоры могут оказывать определенное влияние на третьи государства, в них не участвующие. Но это уже другой вопрос, который она не затрагивает. Чтобы избежать здесь неправильных толкований, прежний заголовок статьи "Общее правило, ограничивающее действие договоров их участниками" и начало статьи — говор применяется только между участниками" были заменены в Комиссии международного права и на Венской конференции и включены в Конвенцию в существующих формулировках (см. также комментарий к ст. 36).