Раздел 1: СОБЛЮДЕНИЕ ДОГОВОРОВ

Статья 26

РАСТА SUNT SERVANDA

Каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими

добросовестно выполняться.

1. В комментируемой статье закреплен самый старый и фундаментальный принцип права международных договоров и всего международного права — 'договоры должны соблюдаться". Этот принцип возник вместе с международным правом. Без него невозможны ни существование международного трава, ни международное сотрудничество. Заключение международных договоров было бы бессмысленным без намерения их соблюдения государствами. Строгое добросовестное соблюдение и выполнение⁸⁸1 государствами своих международных договорных обязательств является важным средством развития нормальных мирных и добрососедских отношений, обеспечения международной безопасности.

В связи с быстро увеличивающимся числом заключенных международных договоров в самых различных областях государственной деятельности и значительным расширением договорно-правовой базы сотрудничества государств значение принципа строгого соблюдения международных договоров все более возрастает. Его последовательное и полное проведение в жизнь, недопустимость произвольного, одностороннего изменения и прекращения международных договоров — важнейшие факторы стабильности и эффективности международного правопорядка и законности. И наоборот, невыполнение или недобросовестное выполнение любым государством своих международных обязательств несовместимо с поддержанием нормальных отношений и сотрудничества между государствами и может привести к подрыву доверия между ними, обострению международных проблем и противоречий, поставить под угрозу мир и международную безопасность.

Исключительная важность принципа строгого соблюдения международных договоров как основного принципа международного права привела некоторых юристов (Г. Кельзен, Д. Анцилотти и др.) к мысли рассматривать этот принцип как "основную норму", не имеющую согласительного характера, из которой проистекает обязательная сила всех норм международного права. Другие ученые (в частности, Г.И. Тункин) в своих работах, однако, доказывают, что принцип pacta sunt servanda, как и другие принципы международного права, является результатом соглашения государств на протяжении многих веков истории человечества⁸⁹2.

Долгое время принцип pacta sunt servanda был обычно-правовой нормой, он обосновывался в трудах многих юристов и философов. В 1871 году этот принцип впервые был сформулирован в многостороннем Лондонском протоколе европейских держав, где подчеркивалось, что ни одна держава не может освободить себя от договорных обязательств или изменить их иначе, "как с согласия договаривающихся сторон, достигнутого посредством дружеского уговора"⁹⁰1.

В настоящее время принцип pacta sunt servanda как общепризнанная договорная норма закреплен в Уставе ООН, уставах других международных организаций (ОАЕ, ОАГ и др.) как принцип, распространяющийся на международные обязательства. Он сформулирован в Декларации 1970 года о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года и многих других международно-правовых актах. Как видно из положений этих актов, принцип pacta sunt servanda распространяется не только на международные договоры (хотя слово "pacta" на латинском языке означает именно "договоры"), но и на все действующие принципы и нормы международного права и международные обязательства, вытекающие из международных договоров и других соглашений между государствами (обычаев, договоренностей), из обязательных решений международных организаций и международных органов, например Совета Безопасности и Международного Суда ООН.

Таким образом, принцип pacta sunt servanda в настоящее время понимается не только в узком смысле — "договоры должны соблюдаться", но и в широком значении, а именно: должны строго соблюдаться все международные обязательства⁹¹2. Лишь в этом случае возможно эффективное функционирование международной системы, важнейшим элементом которой является международное право. Речь идет о том, чтобы поведение государств, их политика соответствовали принимаемым международным обязательствам. В этом и заключается сущность принципа pacta sunt servanda. В международно-правовой литературе обсуждается вопрос, относится ли принцип pacta sunt servanda к императивным нормам или он имеет диспозитивный характер. Так, нигерийский профессор Т. Элайес считает, что этот принцип не может быть отнесен к императивным нормам (jus cogens), "поскольку он допускает исключения, одним из которых является клаузула rebus sic stantibus"⁹²3. На эту же клаузулу ссылается грузинский профессор Л.А. Алексидзе⁹³4. Его поддерживает российский международник Л.Н. Шестаков⁹⁴5. Такой подход представляется не вполне убедительным.

Наличие исключений из принципа еще не свидетельствует о его диспозитивности или отсутствии у нормы качества императивности. Они лишь определяют сферу действия принципа или нормы. Принцип pacta sunt servanda не распространяется на недействительные международные договоры, а также на договоры и обычаи, которые утратили свою юридическую силу (см. статьи ч. V Конвенции и комментарий к ним). Существование у государства права одностороннего отказа от международных договоров в случае коренного изменения обстоятельств (rebus sic stantibus) на основании ст. 62 Конвенции (см. комментарий к ней) тоже не колеблет императивности принципа pacta sunt servanda.

Императивный характер этого принципа заключается в том, что государства в своих взаимных отношениях не могут от него отклоняться, т.е. считать его недействующим, а не в том, что при определенных обстоятельствах они вправе изменять действующий между ними договор или отменять его вовсе. Императивность принципа pacta sunt servanda вытекает из самого существа понятия норм jus cogens и самого этого принципа, без которого невозможно существование самого международного права.

2. В ст. 26 Конвенции принцип pacta sunt servanda относится к международным договорам, как это понятие определено в п. 1 ст. 2 Конвенции, т.е. ко всем видам и формам международных соглашений, регулируемых международным правом (см. комментарий к ст. 2).

Слово "действующий" в комментируемой статье должно пониматься в широком смысле, включающем в себя не только вступивший в силу и не прекратившийся договор, но и договор юридически действительный. Этот вопрос подробно обсуждался как в Комиссии международного права, так и на Венской конференции. Многие государства возражали против слова "действующий", поскольку оно ограничено формальными аспектами вступления международного договора в силу. Основная проблема здесь состоит в том, чтобы не допустить узаконения противоправных договоров, связать обязательную силу международного договора не только с его действием, но и с качеством действительности, исключив таким образом распространение принципа pacta sunt servanda на противоправные договоры. Исходя из этого, некоторые государства предлагали заменить в ст. 26 слово "действующий" словом "действительный". Однако другие государства на Конференции возражали, считая, что внесение элемента действительности в принцип pacta sunt servanda ослабит его, ибо позволит государствам односторонне отказываться от выполнения своих обязательств, вытекающих из международных договоров, ссылаясь на их недействительность, причем без соблюдения процедуры признания договора недействительным, предусмотренной в ч. V Конвенции (см. комментарий к ст.ст. 65—68).

Предложение о замене слова "действующий" на слово "действительный" не получило поддержки большинства государств на Конференции. Тем не менее многие государства, голосуя за ст. 26, заявили, что принцип pacta sunt servanda распространяется только на действительные договоры и ст. 26 должна пониматься именно в этом смысле. Некоторые государства заявили, что термин "действующий" предполагает также действительный договор, поскольку принцип pacta sunt servanda может применяться только к действительным договорам, ибо только такой договор может выполняться добросовестно⁹⁵1.

3. Принцип pacta sunt servanda как наиболее общая норма международного права включает в себя ряд конкретных норм, которые в совокупности составляют юридическое содержание этого принципа и в которых ярко проявляются его качества как нормы jus cogens.

Применительно к международным договорам принцип их соблюдения означает прежде всего добросовестное выполнение своих договорных обязательств всеми государствами — участниками договора. Добросовестность — центральный элемент в понятии принципа pacta sunt servanda, что подтверждается многими решениями международных судов и арбитражей⁹⁶. Не случайно рассматриваемый принцип во многих международных актах называется принципом добросовестного соблюдения международных договоров. И в нормативных документах (Устав ООН, Декларация о принципах международного права 1970 года и др.) эта характеристика принципа стоит на первом месте. В соответствии с этим в Венской конвенции добросовестность специально выделена в ее преамбуле (см. комментарий) и в ст. 26, обязывающей участников договора добросовестно его выполнять⁹⁷2.

В требовании добросовестности выполнения международных договоров проявляется наиболее ясно императивный характер принципа pacta sunt servanda: государства не вправе по своему усмотрению, даже согласованному, отступать от добросовестности при выполнении своих договорных обязательств. Здесь нет и не может быть свободы договорного нормообразования на локальной основе⁹⁸3.

Добросовестность — императив, который государства не могут игнорировать в своих взаимоотношениях, не подрывая сами основы международного правопорядка. Можно утверждать, что в праве добросовестность рассматривается как общечеловеческая ценность. Профессор И.С. Перетерский отмечал, что добросовестность должна пониматься в общечеловеческом смысле "как честность, отсутствие противоречия между тем, что человек думает и что он говорит, стремление выполнить каждое дело наилучшим образом"⁹⁹4. Так и государства не вправе от этого отходить, отвергать честность в своих взаимоотношениях. Применительно к международному договору добросовестное его выполнение означает точное выполнение содержания, обязательств, сроков, качества, места исполнения и т.д. Иначе говоря, то, что предусмотрено в международном договоре, должно быть выполнено на деле, чтобы поведение государств и других участников международного общения, их политика и практическая деятельность соответствовали и принимаемым международным обязательствам. Это и будет надлежащим исполнением договорных обязательств. Оно предполагает точное достижение согласованной цели договора, чтобы в полном объеме был получен результат, к которому вместе стремятся участники договора.

Требование добросовестности включает также обязанность договаривающихся государств воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели до вступления в силу (см. комментарий к ст. 18 Конвенции). Оно распространяется и на временно применяемые договоры (см. комментарий к ст. 25).

Конвенция ООН по морскому праву 1982 года в ст. 300 выделяет еще одну грань элемента добросовестности: незлоупотребление государствами своими правами при выполнении Конвенции. Подтверждая, что государства-участники должны добросовестно выполнять вытекающие из нее обязательства, Конвенция в то же время устанавливает, что пользование правами и свободами не должно вести к злоупотреблению ими. Это положение является определенным вкладом в более полное понимание добросовестности в международном праве, в его прогрессивное развитие.

4. Кроме требования добросовестности, выраженного в ст. 26, в принцип pacta sunt servanda входят другие нормы, зафиксированные в ряде статей Венской конвенции о праве международных договоров. Среди них требование неукоснительного выполнения государствами своих международных сворных обязательств. Смена правительства в государстве, изменения в форме его правления или устройства, забастовки, территориальные изменения, изменения в международной обстановке сами по себе не могут «ль на выполнение им международных договоров, за исключением коренного изменения обстоятельств или последующей невозможности исполнения, например безвозвратного исчезновения объекта договора (см. комментарий к ст.ст. 61 и 62 Конвенции). При территориальных изменениях исключение может иметь место в отношении так называемых локальных договоров, которые неразрывно связаны с данной территорией. В этом случае вопрос о судьбе международных договоров решается в соответствии с принципами международного правопреемства, закрепленными в Венской конвенции 1978 года. Принцип соблюдения международных договоров включает далее запрещение произвольного одностороннего изменения и прекращения международных договоров. Эти акты должны осуществляться в соответствии с положениями Конвенции (см. комментарии к ст.ст. 40, 42, 54, 56, 60, 61, 62, 64, 65, 66).

Государства не вправе заключать договоры в противоречие с их обязательствами по действующим договорам, ранее заключенным с третьими государствами (см. комментарий к ст.ст. 30 и 59 Конвенции). Государство — участник международного договора не может ссылаться на положения своего утреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора. Это требование как составная часть принципа pacta sunt servanda включено в Венскую конвенцию отдельной статьей (см. комментарий к ст. 27).

Не влияют на обязательность выполнения международного договора его форма и наименование, о чем уже говорилось (см. комментарий к ст.ст. 2 и3).

Наконец, разрыв дипломатических или консульских отношении между участниками международного договора не влияет на правовые отношения, установленные договором между ними, кроме случаев, когда наличие этих отношений необходимо для выполнения договора (см. комментарий к ст. 63Конвенции).

Таково юридическое содержание принципа pacta sunt servanda, зафиксированного в ст. 26 и других статьях Конвенции. Следует иметь в виду, что этот и другие принципы международного права находятся в тесной взаимосвязи друг с другом. Вот почему правильное применение принципа pacta sunt vanda возможно с учетом всех основных принципов международного права, например нераспространение этого принципа на насильственные, агрессивные, неравноправные и иные недействительные договоры (см. комментарий к ч. V Конвенции).

Статья 27 ВНУТРЕННЕЕ ПРАВО И СОБЛЮДЕНИЕ ДОГОВОРОВ Участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора. Это правило действует без ущерба для статьи 46.

1. Комментируемая статья формулирует одну из важных норм, составляющих принцип pacta sunt servanda (см. комментарий к ст. 26). Цель статьи — исключить возможность ссылок государств на свое внутреннее право в оправдание невыполнения принятых ими на себя международных договорных обязательств. В статье отражена признанная в настоящее время во многих странах концепция, согласно которой обязательства по международным договорам должны быть выполнены независимо от положений внутреннего права, а в случае коллизии норм международного договора и норм внутригосударственного права применению подлежат правила, установленные международным договором.

Например, в Конституции Российской Федерации, которая международные договоры, как и общепризнанные принципы и нормы международного права, рассматривает в качестве составной части своей правовой системы, записано: "Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ст. 15, ч. 4). Это же положение содержится в Федеральном законе о международных договорах Российской Федерации 1995 года (ст. 5, п. 2).

В некоторых других странах конституции исходят из того, что нормы международного права и международных договоров становятся действующими в данной стране только в силу специального в каждом отдельном случае внутригосударственного правового акта. Однако установление того или иного порядка выполнения обязательств по международным договорам является внутренним делом каждого государства. Международное право не содержит норм, обязывающих государство следовать той или иной системе. Важен результат — выполнение международных договоров.

Чтобы избежать возможных коллизий норм международных договоров и внутренних законов, государства, заключая договоры, должны учитывать действующее законодательство. Такой подход предусмотрен и в Федеральном законе о международных договорах Российской Федерации 1995 года (ст. 9, п. 5; ст. 34, п. 1).

Нередко международные договоры сами предусматривают обязанность государств предпринимать внутригосударственные меры, чтобы обеспечить выполнение международных договоров: принять новые законы, внести изменения в действующие, отменить прежние законы или административно-правовые акты, противоречащие заключаемым договорам, ввести уголовные наказания и другие санкции за нарушение положений международного договора и др.¹⁰⁰1. Однако независимо от того, какой выход международного или внутреннего порядка государством найден, требования международного права состоят в том, что обязательства, вытекающие из международного договора, в котором государство участвует, должны быть выполнены, и ссылка на свое внутреннее право не освобождает его от ответственности за их невыполнение¹⁰¹2.

2. Установленная в ст. 27 норма должна рассматриваться в увязке со ст. 46 Конвенции, которая определяет случаи, когда государство может оспорить Действительность своего согласия на обязательность для него международного договора при нарушении того или иного положения внутреннего права. Речь в ст. 46 идет о нарушении положений внутреннего права, относящихся к компетенции заключать от имени государства международные договоры. Эти нарушения могут касаться очень важных норм внутреннего права договаривающегося государства и тем поставить под сомнение наличие его подлинного договорного волеизъявления, вследствие чего может быть оспорена юридическая действительность всего международного договора. В случае признания такого договора недействительным он не подлежит выполнению см. комментарий к ст. 46 Конвенции). Именно в этом смысле надо понимать изложение ст. 27 о том, что она "действует без ущерба для статьи 46". Обе статьи не противоречат друг другу, как заявляли представители некоторых государств на Венской конференции¹⁰²1, а гармонично связаны между собой.

Раздел 2: ПРИМЕНЕНИЕ ДОГОВОРОВ

Статья 28

ДОГОВОРЫ НЕ ИМЕЮТ ОБРАТНОЙ СИЛЫ

Если иное намерение не явствует из договора или не установлено иным

образом,   то   положения   договора   не   обязательны   для   участника   договора   в

отношении любого действия или факта, которые имели место до даты вступления

договора в силу для указанного участника, или в отношении любой ситуации,

которая перестала существовать до этой даты.

В статье сформулирован принцип отсутствия у международных договоров обратной силы. Этот принцип является общепризнанным в международном праве. По некоторым данным, лишь девять с небольшим процентов оговоров имеют обратную силу, из них две трети сроком не более одного года, а половина — до трех месяцев, что позволяет считать ретроактивность обратную силу) договоров исключением, а неретроактивность — правилом¹⁰³. Это значит, что положения международного договора обязательны для его частника только в отношении действий или фактов, которые имели место осле вступления договора в силу для указанного участника, или в отношении ситуаций, которые продолжали существовать и не прекратились после вступления договора в силу.

Комментируемое правило, однако, не запрещает участникам договора о взаимному согласию распространять действие договора на события и факты, которые имели место до вступления его в силу, или на ситуации, которые перестали существовать до такой даты. Взаимное согласие об этом может быть зафиксировано в самом международном договоре, в дополнительном протоколе к нему и т.п. Оно может быть установлено иным образом, т.е. молчаливо презюмироваться из особенностей природы договора. Хотя на Венской конференции были предложения исключить такую презумпцию, она была сохранена в настоящей статье¹⁰⁴, что не нарушило, однако, диспозитивного характера принципа неретроактивности. Главное здесь в намерении сторон, которые вправе считать целесообразным придание международному договору обратной силы.

Международные суды не раз подтверждали это, особенно в связи с признанием их обязательной юрисдикции по договорным спорам между сторонами, когда они признавали обязательную юрисдикцию международных судов в отношении споров, имеющих место после вступления международного договора в силу¹⁰⁵.

Исключения из этого принципа иногда допускаются в практике применения договоров. Например, в некоторых договорах о правовой помощи хотя и предусматривается распространение их действия на правоотношения, возникшие после вступления договоров в силу, но судебная практика шла по линии исполнения судебных решений по правоотношениям, возникшим и до вступления договора в силу. Участники договоров не возражали, видимо, считая это правильным¹⁰⁶.

3.       Обратная сила может придаваться не всему международному договору, а
отдельным его частям или статьям. Например, стороны придали обратную силу
отдельным положениям Временной конвенции о сохранении котиков северной части
Тихого океана 1957 года¹⁰⁷. Во избежание всяких неясностей на этот счет в договорах иногда специально указывается, что они не имеют обратной силы (см., например, ст. 4 Венской конвенции и комментарий к ней).

Принцип неретроактивности не означает, что в договоре не могут содержаться нормы, которые имеют обратную силу, независимо от данного договора. В той же ст. 4 настоящей Конвенции сказано, что отсутствие у нее обратной силы действует "без ущерба для применения любых норм", изложенных в ней, но независимо от Конвенции. Так, в ней есть много норм, которые могут применяться к государствам до ее вступления для них в силу, ибо эти нормы своим происхождением обязаны другим источникам международного права, прежде всего Уставу ООН (например, о недействительности насильственных и агрессивных договоров).

4.       Принцип неретроактивности не нарушается применением международных
договоров к вопросам, которые возникли до вступления договора в силу, если эти вопросы
продолжают существовать. Так, хотя Европейская комиссия по правам человека не
считала себя вправе рассматривать обоснованность законодательных, административных
или судебных актов, принятых до вступления в силу Европейской конвенции о защите
прав человека и основных свобод 1950 года, она принимала на себя юрисдикцию в тех
случаях, когда разбирательство имело место недавно или эти акты применялись повторно
после вступления Конвенции в силу¹⁰⁸4.

На Венской конференции некоторые государства предлагали исключить из ст. 28 слова "или в отношении любой ситуации, которая перестала существовать до этой даты", т.е. до даты вступления международного договора в силу. Мотивировалось такое предложение тем, что приведенные слова могут ослабить принцип неретроактивности, поскольку всегда можно доказать, что ситуация к указанной дате не перестала существовать. Однако большинство на Конференции с этим не согласилось¹⁰⁹1.

Конечно, в некоторых случаях здесь могут возникать неясности, ибо ситуация, порожденная, например, договором, может продолжать существование и после его прекращения и заключения нового договора. Но в этих чаях встает вопрос о последствиях прекращения международного договора (см. комментарий к ст. 70 Конвенции).

5.       Принцип отсутствия у международных договоров обратной силы не затрагивает
положений ст.ст. 18 и 25 Конвенции об обязательности договоров, поскольку эти статьи
регулируют ситуации до вступления договоров в силу, в то время как комментируемая
статья относится исключительно к вступившим в силу договорам.

Договор, который длительное время не вступил в силу и не применяется с обычно-правовой акт, не имеет обязательной силы, хотя может представлять исторические интерес и ценность. Но принцип pacta sunt servanda на него распространяется, и государства не несут по нему юридических обязательств.

Статья 29 ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ СФЕРА ДЕЙСТВИЯ ДОГОВОРОВ Если иное намерение не явствует из договора или не установлено иным образом, то договор обязателен для каждого участника в отношении всей его территории.

1. Статья 29 определяет одну из сфер действия международных договоров в пространстве, а именно в отношении территории государств-участников, а статья несколько раз подвергалась переработке в Комиссии международного права. Нынешняя формулировка, принятая на Венской конференции, коренным образом отличается от предыдущих, которые предусматривали, в частности, автоматическое применение международных договоров на всей территории государств-участников. При этом не учитывались    особенности    отношения    действия    международных    договорных    и внутригосударственных норм на территориях различных государств, в частности федеративных государств. Могло создаться впечатление, что международный договор всегда действует непосредственно на всей территории государства-участника, между тем юридическая процедура приведения в действие норм международного договора внутри государства в разных странах различна: в одних требуется издание специального закона, в других нет. В федеративных государствах дело обстоит еще сложнее, на что эти государства на Конференции обратили особое внимание¹¹⁰2. В результате подробного рассмотрения новая формулировка ст. 29 Конвенции была принята единогласно. Предстатель Великобритании заявил, что выражение "в отношении всей его территории" относится только к территории, над которой участник договора осуществляет свой суверенитет¹¹¹3, а представитель Камеруна подчеркнул, что этот термин при необходимости может относиться к "заморским территориям"¹¹²1.

В новой формулировке в статье речь идет уже не о применении международного договора на территории государства, как было в проекте Комиссии международного права, а об обязательности договора для каждого его участника в отношении всей его территории, что дает возможность более правильно и дифференцированно решать вопрос о территориальном действии и применении договора в конкретной внутригосударственной правовой ситуации. Так, в России, где, согласно Конституции, международные договоры страны являются составной частью ее правовой системы, положения официально опубликованных международных договоров действуют на всей территории непосредственно. Но для осуществления иных положений (так называемых несамоисполнимых) международных договоров России принимаются соответствующие правовые акты (ст. 5 Федерального закона о международных договорах Российской Федерации 1995 года).

2.       Пространственное действие международных договоров, предусмотрен ное в ст.
29, ограничено государственной территорией участников договора. Статья не регулирует
случаи экс-территориального применения международных договоров. Однако в любом
случае государства-участники не вправе произвольно определять территориальную сферу
действия договора. Понятие территории государства — участника международного
договора включает в себя все части территории (сухопутную, водную, воздушную), на
которые распространяется суверенитет государства в соответствии с международным
правом. Статья не содержит так называемой "колониальной оговорки", согласно которой
договор применяется "ко всем территориям, за которые стороны несут международную
ответственность", т.е. к колониям. Подобные "колониальные оговорки", которые
встречались в прежних международных договорах (Парижской конвенции по охране
промышленной собственности 1883 года, Конвенции о предупреждении преступления
геноцида и наказании за него 1948 года и др.) и посредством которых решение вопроса о
распространении или нераспространении международного договора целиком ставилось в
зависимость от усмотрения государства-метрополии, противоречат современному
международному праву, в частности принципу равноправия и самоопределения народов, и
не могут считаться правомерными и юридически действительными.

3.       Необходимо проводить различие между территориальным применением
международного договора и участием в международном договоре. Международный
договор, если в нем не предусмотрено иное, распространяется на всю территорию
государства-участника, независимо от того, унитарное оно или федеративное. Так,
договоры Российской Федерации распространяются на всю ее территорию, включая
республики, которые, согласно Конституции, находятся в ее составе. В то же время
договоры, заключаемые этими республиками, ограничены в своем применении их
территориями, и за них Российская Федерация ответственности не несет. 4. Статья 29, как и многие другие статьи Венской конвенции, имеет Диспозитивный характер, т.е. в данном случае, излагая общее правило, она ставит территориальное применение международных договоров в зависимость от соглашения сторон и их намерений. Эти намерения могут содержаться в самом международном договоре или быть выражены и установлены каким-либо иным образом. Многосторонние, да и двусторонние договоры, объект которых связан с определенной территорией, часто включают специальные статьи о территориальной сфере их действия (Договор о Шпицбергене 1920 года, Договор об Антарктике 1959 года и др.). Некоторые договоры Великобритании ограничивают их территориальное действие Великобританией и Северной Ирландией и не относятся к Нормандским островам и острову Мэн; государства, имеющие свободную зону, часто исключают эту зону из сферы применения торговых договоров и т.д.

Расширение территориального применения международного договора допустимо по соглашению его участников. Например, Великобритания расширила территориальную сферу своих договоров 1988 года с Боливией, Гайяной и Гренадой о содействии инвестициям и их защите (путем обмена нотами в 1992 году), распространив эти договоры на остров Мэн, Гибралтар, Бермудские и некоторые другие острова¹¹³.

В некоторых случаях, кроме статьи (обычно первой), где определяется сфера действия всего договора, имеются специальные статьи, определяющие пространственную сферу действия его отдельных частей. Например, в ст. 1 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года определена сфера применения всей Конвенции (относительно ее участников). Помимо того, ст. 35 определяет сферу действия ее ч. III (проливы, используемые для международного судоходства), а ст. 134 — сферу действия ч. XI (район морского дна).

Подобные указания облегчают правильное территориальное применение международных договоров или их частей и предотвращают споры на этот счет между государствами-участниками.

Статья 30

ПРИМЕНЕНИЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО ЗАКЛЮЧЕННЫХ ДОГОВОРОВ,

ОТНОСЯЩИХСЯ К ОДНОМУ И ТОМУ ЖЕ ВОПРОСУ

С соблюдением статьи 103 Устава Организации Объединенных Наций права и обязанности государств — участников последовательно заключенных договоров, относящихся к одному и тому же вопросу, определяются в соответствии с нижеследующими пунктами.

Если в договоре устанавливается, что он обусловлен предыдущим или последующим договором или что он не должен считаться несовместимым с таким договором, то преимущественную силу имеют положения этого другого договора.

Если все участники предыдущего договора являются также участниками последующего договора, но действие предыдущего договора не прекращено или не приостановлено в соответствии со статьей 59, предыдущий договор применяется только в той мере, в какой его положения совместимы с положениями последующего договора.

Если не все участники последующего договора являются участниками предыдущего договора:

в отношениях между государствами — участниками обоих договоров применяется то же правило, что и в пункте 3;

в отношениях между государством — участником обоих договоров и государством — участником только одного договора договор, участниками которого являются оба государства, регулирует их взаимные права и обязательства.

5. Пункт 4 применяется без ущерба для статьи 41, для любого вопроса о прекращении или приостановлении действия договора в соответствии со статьей 60 или для любого вопроса об ответственности государства, которая может возникнуть в результате заключения или применения договора, положения которого несовместимы с обязательствами данного государства в отношении другого государства по иному договору.

1.       Целью настоящей статьи является установление общих правил о
преимущественной силе договоров, заключенных государствами по одному и тому же
вопросу, но имеющих несовместимые положения.

В договорах часто содержится статья, решающая этот вопрос. Иногда она касается отношения данного договора к будущему, а иногда к любому договору — прошлому или будущему, и ее всегда необходимо принимать во внимание при оценке преимущественной силы договоров, заключаемых по одному и тому же вопросу.

Среди таких статей выделяется ст. 103 Устава ООН, в которой сказано: "В том случае, когда обязательства Членов Организации по настоящему Уставу окажутся в противоречии с их обязательствами по какому-либо другому международному соглашению, преимущественную силу имеют обязательства по настоящему Уставу". Эта статья имеет всеобъемлющий и императивный характер (jus cogens), поскольку ее признают все государства мирового сообщества, даже те, кто не является членом ООН, как, например, Швейцария. Хотя приведенная статья не объявляет недействительными и не обязывает членов ООН отменить все свои договоры, несовместимые с Уставом, как это делала ст. 20 Статута Лиги Наций¹¹⁴1, она устанавливает общую преимущественную силу обязательств по Уставу ООН, т.е. делает все несовместимые с ними договоры (или отдельные их положения) практически неисполнимыми. Это признают многие юристы. Так, английский международник X. Лаутерпахт писал: "Можно считать, что все эти соглашения, поскольку они несовместимы с Уставом, практически лишены силы и не могут быть приведены в исполнение"¹¹⁵2. Раньше, когда Организация Объединенных Наций не была всемирной по охвату ее членов, существовала проблема, как быть с договорами, которые заключали нечлены ООН в противоречие с ее Уставом. В настоящее время эта проблема практически снята, поскольку ООН стала подлинно всемирной международной организацией, в которую входят почти все суверенные государства мира (в 1997 году в ней было 185 членов) и Устав ООН занял ведущее место в современном международном праве в качестве главного международного договора, которому Должны соответствовать все другие международные договоры. Поэтому п. 1 ст. 30 Венской конвенции обусловливает все остальные ее пункты положениями ст. 103 Устава ООН как имеющей абсолютный приоритет в применении перед любыми обязательствами по другим международным договорам.

2.       Пункт 2 касается тех случаев, когда в сами договоры включаются статьи,
которые предусматривают порядок применения разных договоров, заключенных
государствами по одному и тому же вопросу.

На практике нередки случаи, когда по поводу одного и того же объекта действуют различные международные договоры. Чаще всего это бывает тогда, когда в соответствии с процедурой пересмотра прежнего многостороннего договора в новом многостороннем договоре принимают участие не все субъекты прежнего и когда в новом договоре, касающемся того же объекта, оговаривается действие прежнего между теми государствами, которые не участвуют в новом многостороннем договоре. Например, в Женевской конвенции (ст.ст. 134—135) об обращении с военнопленными 1949 года говорится, что она заменяет в отношениях между договаривающимися государствами Конвенцию 1929 года по тому же вопросу, а в отношениях между государствами, связанными Гаагскими конвенциями 1899 года или 1907 года о законах и обычаях сухопутной войны и являющимися участниками Конвенции 1949 года, последняя дополняет гл. II Регламента, приложенного к вышеупомянутым Гаагским конвенциям. Как известно, в период первой мировой войны франко-германские отношения в области законов и обычаев ведения сухопутной войны регулировались не конвенциями 1907 года, а итало-германскими конвенциями 1899 года, ибо Италия тогда не была участником конвенций 1907 года.

В новых договорах, заключенных по тому же вопросу, что и прежние договоры, часто оговаривается судьба последних. Например, в Венской конвенции о консульских сношениях 1963 года устанавливается, что ее положения не отражаются на других международных соглашениях, действующих между участвующими в них государствами. Более того, в Конвенции предусматривается, что ни одно из ее положений "не препятствует государствам заключать международные соглашения, подтверждающие, дополняющие, распространяющие или расширяющие ее положения" (ст. 73). Очевидно, что в тех случаях, когда по одному и тому же объекту действуют два или более международных договора и не все участники первого договора являются участниками последующих договоров, эти договоры не должны иметь взаимоисключающий характер.

Чтобы предупредить возможный спор о том, является ли новый договор совместимым или несовместимым с обязательствами по предыдущему договору, государства часто в новый договор включают соответствующие положения. В одних случаях участники торжественно заявляют, что их обязательства по действующим прежним договорам не находятся в противоречии с новым договором, в других — обязуются в будущем не заключать никаких соглашений, цели которых противоречат целям нового договора. Иногда в новый договор включается положение относительно как прежних, так и будущих договоров. Во всех этих случаях указанные положения должны приниматься во внимание при решении вопроса о преимущественной силе последовательно заключенных договоров по одному и тому же вопросу. Так, в Чикагской конвенции 1944 года (ст. 82) прямо устанавливается, что она аннулирует все обязательства и соглашения между ее участниками, несовместимые с ее условиями, и что ее участники "обязуются не вступать в какие-либо подобные договоры и соглашения"¹¹⁶1. Сложнее обстоит дело, когда предыдущие и последующие договоры не содержат никаких указаний о порядке их применения. В п. 2 говорится, что в любом случае, когда договор предусматривает, что он обусловлен предыдущим или последующим договором или что он не должен считаться несовместимым с таким договором, преимущественную силу имеют положения этого другого договора. Иначе говоря, в любом случае несовместимости преимущественная сила дается п. 2 этому другому договору.

3. Далее ст. 30 различает случаи, когда все участники предыдущего договора являются также участниками последующего договора (п. 3) и когда не все участники последующего договора являются участниками предыдущего (п. 4), и в целом устанавливает приоритет за новым договором. Безусловно, что различие между участниками предыдущих и последующих договоров, из которого исходит ст. 30 Венской конвенции, имеет важное значение. Но этого недостаточно для решения вопроса о преимущественной силе предыдущих или последующих договоров. Многое зависит от видов договоров — являются они двусторонними, многосторонними, общими или ограниченными, а также от намерений участников и других обстоятельств, влияющих на применение предыдущего или последующего договора.

К сожалению, в Венской конвенции не удалось решить эту сложную проблему ввиду многообразия возможных ситуаций.

Делегация нашей страны отмечала, что необходимо учитывать намерения участников предыдущих и последующих договоров при их применении, а также выяснить, устанавливает ли предыдущий договор режим более благоприятный или менее благоприятный, чем последующий договор. Например, если два государства заключили консульскую конвенцию, предоставляющую более широкие привилегии и иммунитеты своим консулам, а затем эти же самые государства вступили в многостороннюю конвенцию с более ограниченными иммунитетами, должна продолжать применяться двусторонняя конвенция между заключившими ее государствами. Если же возникают сомнения, необходимо в каждом конкретном случае выяснить намерения государств — участников предыдущего двустороннего или ограниченного многостороннего договора. Принимая это во внимание, советская делегация заявила в отношении п. 3 рассматриваемой статьи при ее голосовании, как она считает, что если действие предыдущего договора не прекратилось в результате заключения нового договора по тому же вопросу, то постановления предыдущего договора должны применяться, поскольку они создают режим не менее благоприятный, чем постановления последующего договора¹¹⁷1.

На сложном вопросе о применении последовательно заключенных договоров, относящихся к одному и тому же предмету, останавливаются в своих работах многие авторы и отмечают, как пишет И. Синклер, "во многом не вполне удовлетворительные" формулировки ст. 30 Венской конвенции. По мнению Синклера, в этой области вообще нельзя сформулировать общее правило, поскольку практика государств очень противоречива, продолжает развиваться и было бы преждевременным ее кодифицировать¹¹⁸2. Французский, юрист П. Ретер тоже отмечает сложность общего решения этого вопроса из-за многообразия возможных ситуаций, ввиду чего ст. 30 Венской конвенции, регулирующая его, была вынуждена включить некоторые резервные нормы, в частности о международной ответственности государств¹¹⁹1.

Бразильский профессор международного права Ж.Е. Насименто э Сильва отмечает, что доктрина применения последовательно заключенных договоров то одному и тому же вопросу свидетельствует об определенной ее эволюции¹²⁰2. Автор подробно анализирует ст. 30 Венской конвенции. Сопоставляя положения п. 1 ст. 30 Конвенции и ст. 103 Устава ООН, он приходит к выводу, что в настоящий период даже государства — нечлены ООН не могут игнорировать обязательства членов ООН. Анализ п. 2 ст. 30 свидетельствует, что если несколько участников одного договора предпримут попытки лишить других участников прав, вытекающих из этого договора, путем заключения последующего договора, то такая акция будет представлять собой нарушение предшествующего договора¹²¹3. Ввиду многообразия возможных ситуаций решать эту проблему следует конкретно, исходя из конкретных международных договоров.

Вопрос о действии и применении прежних договоров в связи с заключенными новыми по тому же объекту был предметом дискуссий на III конференции ООН по морскому праву. В Конвенции 1982 года он нашел свое конкретное решение применительно к конвенциям, кодифицирующим нормы морского права.

В Конвенции 1982 года (ст. 311) четко устанавливается, что она имеет преимущественную силу в отношениях между государствами-участниками перед Женевскими конвенциями по морскому праву 1958 года. В то же время в ней говорится, что новая Конвенция не изменяет прав и обязательств государств-участников, которые вытекают из других соглашений, совместимых с ней, и которые не затрагивают осуществления другими государствами-частниками их прав и выполнения ими своих обязательств по этой Конвенции.

4.       Отличие п. 3 от п. 4 заключается в круге участников договора: в первом случае
участники те же, а во втором — разные; при этом важно, чтобы действие предыдущего
международного договора не было прекращено или приостановлено в соответствии со ст.
59 Конвенции (см. комментарий к этой статье). А это нередко бывает в результате
пересмотра и новации прежних оговоров. Вот почему, чтобы применить пп. 3 и 4, нужно
сначала исключить возможность новации и только после этого применять правила,
установление в указанных пунктах, которые, по сути, являются выражением общего
принципа, согласно которому последующее выражение намерения должно превалировать
над предыдущим. Этот же принцип отражен в п. 2 комментируемой статьи.

5.       Пункт 5 определяет взаимные права и обязанности между двумя или
несколькими участниками международного договора, когда они заключают соглашение
об изменении многостороннего договора только между собой, такие изменения возможны,
но они должны происходить в соответствии со т. 41 Конвенции (см. комментарии к этой
статье). Пункт 4 не должен применяться в ущерб ст. 41. Кроме того, п. 4 неприменим в
случае, когда включение или применение различных международных договоров по
одному и тому же вопросу представляет собой нарушение прав их участников. В таком
случае потерпевшая сторона может прекратить или приостановить действие
международного договора в соответствии со ст. 60 Конвенции (см. комментарий к этой
статье). Она может ссылаться и на все обычные нормы и последствия, вытекающие из
международно-правовой ответственности государств, которые не предрешаются Венской
конвенцией (см. комментарий к ст. 73)¹²²1.

6. Вопрос о применении последовательно заключаемых договоров по одному и тому же предмету относится к вопросам, которые не нашли своего полного решения не только в Конвенции, но и в теории международного права и договорной практике государств. Многое еще остается неясным. Монографий в этой области нет ни в нашей стране, ни за рубежом. Здесь широкое поле для научной деятельности. В будущих исследованиях необходимо принимать во внимание различия в характере международных договоров (двусторонние, многосторонние — общие или ограниченные), видах договоров по их объекту (политические, экономические, по специальным вопросам), субъектам (государства, международные организации и т.д.).