Глава 7 ПСИХОЛОГИЯ ПОВЕДЕНИЯ И ОЦЕНКИ ЛИЦА, ПРИНИМАЮЩЕГО РЕШЕНИЕ

7.1. ЛИЧНОСТНЫЕ ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА СТЕПЕНЬ РИСКА ПРИ ПРИНЯТИИ УПРАВЛЕНЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ

На протяжении многих лет люди создавали различные эконо­мические институты и вырабатывали такие виды договоров, ко­торые бы максимально облегчали эффективное распределение риска как за счет расширения диапазона диверсификации, так и за счет увеличения специализации в области управления риском. Страховые компании и фьючерсные рынки — примеры институ­тов, чья первая и основная функция заключается в содействии пе­рераспределению риска в рамках экономической системы.

Распределение риска — одно из важных соображений при эмис­сии ценных бумаг. Не случайно компании выпускают и облига­ции, и акции — ведь эти два вида ценных бумаг различаются по характеру риска, который с ними связан. Выбирая, во что инвес­тировать — в облигации, в акции, или и в то, и в другое, — инве­сторы выбирают риск, на который они готовы пойти.

За последние несколько десятилетий значительно повысилась скорость внедрения инноваций, которые облегчают управление риском. Причина тому — изменения, которые произошли, с од­ной стороны, в области спроса и, а с другой — в области предло­жения на рынках, связанных с распределением риска. Новые от­крытия в области телекоммуникаций, обработки информации и финансовой теории значительно снизили издержки достижения более масштабной диверсификации и специализации при приня­тии риска. В то же время возросшая изменчивость валютных кур­сов, процентных ставок и товарных цен повысили спрос на адек­ватные способы управления риском. Таким образом, стремитель­ное и повсеместное развитие фьючерсов, опционов и свопов, которое началось в 70—80-е годы, в значительной степени можно объяснить реакцией рынка. Наряду с удешевлением затрат на ис­пользование инструментов по управлению риском, произошло увеличением спроса на них.

Но гипотетический идеал рынка, совершенного в отношении распределения риска среди его участников, никогда не будет дос­тигнут, потому что в реальном мире существует огромное коли­чество ограничивающих факторов, которые никогда не удастся преодолеть полностью. К двум ключевым факторам, ограничива­ющим эффективное распределение риска, относятся операцион­ные издержки и психологические проблемы.

Операционные издержки включают в себя расходы на учреж­дение и функционирование таких институтов, как страховые ком­пании и фондовые биржи, плюс расходы на заключение и испол­нение контрактов. Эти институты не появляются до тех пор, пока финансовые преимущества от их создания не превысят связанных с ними издержек.

Психологические проблемы, стоящие на пути создания инсти­тутов для эффективного разделения риска, это в первую очередь безответственность и неблагоприятный выбор. Проблема безот­ветственности возникает, когда приобретение страховки от како­го-либо вида риска заставляет застрахованного сильнее подвер­гать себя этому риску или меньше заботиться о принятии мер для предотвращения события, от которого он застраховался. Возмож­ная безответственность клиента может привести к нежеланию со стороны страховой компании страховать от какого-либо типа риска.

Например, если владелец склада покупает страховку от пожа­ра, наличие страховки уменьшает его желание тратить деньги на противопожарную безопасность. Недостаток этих мер повышает шансы склада пострадать от огня. В самом крайнем случае владе­лец склада может поддаться искушению и просто поджечь склад, чтобы получить деньги, оговоренные в договоре о страховании, в особенности, если сумма превышает рыночную стоимость склада. Из-за такой потенциальной безответственности страховые компа­нии могут ограничить сумму страховки или в определенных обсто­ятельствах вообще отказаться продавать страховой полис.

Вторая группа психологических проблем — это проблемы не­благоприятного выбора: те люди, кто приобретают страховку от риска, подвержены этому риску больше, чем остальная часть на­селения. Рассмотрим, например, пожизненный аннуитет, или по­жизненную ренту, т.е. контракт на ежемесячную выплату фикси­рованной суммы, которая продолжается, пока жив владелец ан­нуитета. Компания, торгующая такими аннуитетами, не может исходить из предположения о том, что те, кто покупают этот вид страховки, будут иметь такую же продолжительность жизни, как и все население в целом.

Предположим, например, что компания продает аннуитеты людям, которые выходят на пенсию в возрасте 60 лет. Если рас­сматривать все население, то можно выделить в нем три груп­пы людей: люди типа А живут после выхода на пенсию 10 лет, типа В — 15 лет, типа С — 20. В среднем после выхода на пенсию человек живет 15 лет. Если компания назначит цену на аннуитет, исходя из ожидаемой продолжительности жизни, равной 15 го­дам, то вскоре выяснится, что среди ее клиентов преобладают ис­ключительно группы В и С. Пенсионеры группы А сочтут, что покупка такого аннуитета —■ невыгодная для них сделка, и не ста­нут покупать его.

Если бы компания, торгующая аннуитетами, могла знать, к ка­кому типу относится ее потенциальный клиент — к типу А, В или С, — и назначила цену, которая отражала бы соответствующую ожидаемую продолжительность жизни, то проблемы неблагопри­ятного выбора не было бы. Но компания не может знать об ожида­емой продолжительности жизни клиента больше, чем он знает сам. Если страховщик не сможет назначить цену, которая в точности соответствовала бы ожидаемой продолжительности жизни клиен­та, то непропорционально большое число аннуитетов будет при­обретаться здоровыми людьми, которые намерены прожить очень долго. В нашем примере средняя продолжительность жизни вла­дельцев аннуитетов может оказаться 17,5 лет, что на 2,5 года выше, чем тот же показатель по всему населению в целом.

Таким образом, если компания, торгующая аннуитетами, бу­дет основываться на ожидаемой продолжительности жизни, рас­считанной на основании данных обо всем населении в целом, и не будет корректировать (в сторону увеличения) этот показатель для решения проблемы неблагоприятного выбора, она обречена посто­янно нести убытки. Неудивительно, что компании, действующие на этом рынке, назначают цены на аннуитеты, сравнительно не­привлекательные для клиентов со средней ожидаемой продолжи­тельностью жизни, и этот рынок значительно меньше того, каким он мог бы быть, если бы не проблема неблагоприятного выбора.

Характер и динамика хозяйственных процессов во многом за­висит от экономических побуждений, мотивов и личностных осо­бенностей работающих людей. Человек — это неотъемлемая ак­тивная составляющая экономической системы, и познать ее без модельных представлений об экономическом поведении не пред­ставляется возможным.

Поэтому экономическая теория уделяет столь важное внима­ние формированию модели «человека экономического», в част­ности на основе постулата о его рациональном поведении.

Среднестатистический человек — оптимизатор постоянно на­ходится в ситуации выбора между конкурирующими целями. Дви­жимый поиском выгоды, он считает, прогнозирует, выбирает и конструирует свое поведение таким образом, чтобы улучшить собственное положение.

Однообразие его микроэкономических поступков облегчает развитие макроэкономических представлений. Что благоразум­но для отдельной семьи, не станет бессмысленным для общества в целом.

Однако то, что остается от индивидуума после «научной» опе­рации усреднения не имеет ничего общего с его бесконечной слож­ностью, которая познается искусством. «Человек всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как он хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно» [Ф. М. Достоевский].

Известно, что разные люди относятся к риску по-разному: одни не любят рисковать, другие считают себя «счастливчиками», ко­торым непременно повезет. Поэтому по отношению к риску лю­дей можно условно подразделить на предпочитающих риск и не­расположенных к риску.

Подобное отношение к риску встречается и при деятельности. Некоторые предприниматели и даже крупные компании прини­мают весьма рискованные решения и ввязываются в очень сомни­тельные мероприятия, а другие предпочитают только такую дея­тельность, которая связана с минимальным риском.

Неприятие риска — это характеристика предпочтений чело­века в ситуациях, связанных с риском. Это мера готовности чело­века заплатить за уменьшение риска, которому он подвергается. Не желающие рисковать люди, оценивая компромисс между зат­ратами на уменьшение риска и выгодами от этого, предпочитают менее рискованный вариант при тех же затратах. Например, если в целом вы готовы согласиться с более низкой ставкой доходнос­ти, принимая то или иное инвестиционное решение, потому что в этом случае предлагается более предсказуемое ставка доходнос­ти, то, значит, вы склонны к тому, чтобы избегать риска. При выборе вариантов инвестирования с одинаковой ожидаемой став­кой доходности люди, которым свойственно избегать риска, вы­бирают вариант с более низкой степенью риска. Понимание по­ведения в рисковой ситуации может быть использовано во всей сфере управления риском, включая функции принятия решения.

Отношение людей к риску и их поведение в условиях рискован­ной ситуации может быть совершенно различным и оно зависит, в частности, от тех внешних обстоятельств, с которыми люди стал­киваются. Так риск-менеджер может считать, что рассматриваемый риск недопустим и хотел бы принять определенные меры для его снижения, но ему приходится изменить свои намерения из-за бюд­жетных ограничений, установленных финансовым менеджером.

Иногда возникают ситуации, неподдающиеся разумным объяс­нениям. Представим себе крупную растущую компанию со столь блестящими перспективами роста, что они представляются беско­нечными. Даже при абсурдном предположении, что мы сможем точно предсказать прибыли компании в бесконечно далеком буду­щем — обычно мы радуемся, когда это удается на квартал вперед, — какой должна быть цена акций этой компании? Бесконечной?

Бывают моменты, когда серьезные, трезвые, опытные инвес­торы подпадают под власть подобных несбыточных надежд, — моменты, когда о вероятностных законах забывают. В конце 60-х и начале 70-х годов прошлого столетия портфельные менеджеры крупнейших корпораций настолько соблазнились идеей общего роста курсов, и прежде всего роста так называемых акций Nifty- Fifty, что готовы были платить любые деньги за право владения акциями таких компаний, как Xerox, Coca-Cola, IBM и Polaroid. Эти менеджеры усматривали риск не в возможности переплатить за акции Nifty-Fifty, а в опасности их упустить: перспективы рос­та казались настолько бесспорными, что считалось, что уровень грядущих прибылей и дивидендов, Бог даст, всегда оправдает лю­бую цену. Они считали риск переплаты мизерным по сравнению с риском при покупке акций таких компаний, как Union Carbide или General Motors, чьи перспективы казались неопределенными из-за цикличности котировок и жесткой конкуренции.

Ажиотаж дошел до того, что в конце концов рыночная цена таких мелких компаний, как International Flavors и Flagrances, с объемом годовых продаж всего 138 миллионов долларов сравня­лась с ценой «менее обаятельных» гигантов типа U.S. Steel с годо­вым объемом сбыта в 5 миллиардов долларов. В декабре 1972 года акции Polaroid шли по цене, в 96 раз превышающей прибыль на акцию за 1972 год, акции McDonald's — в 80 раз, акции IFF — в 73 раза; в то же время акции индекса Standard & Poor's 500 в це­лом шли по цене, только в 19 раз превышающей величину прибы­ли на акцию. При этом в среднем дивиденды на акцию Nifty-Fifty не достигали и половины среднего уровня дивидендов на акции индекса Standard & Poor's 500.

Этот специфический пудинг надо было съесть, чтобы понять, насколько он горек на вкус. На деле ослепительные перспективы оказались весьма скромными. К 1976 году цены на акции IFF сни­зились на 40%, а котировка акций U. S. Steel выросла в два с лиш­ним раза. Доход акционеров компаний, входящих в индекс S & Р 500, к концу 1976 года превысил предыдущее пиковое значение, а акции компаний Nifty-Fifty до июля 1980 года не могли обеспе­чить уровень доходов, достигнутый в 1972 году. Хуже того, с 1976- го по 1990 год эффективность равно взвешенного портфеля акций Nifty-Fifty была значительно ниже, чем у индекса S & Р 500.

Но как можно инвестировать с расчетом на бесконечность? Джереми Сигел, профессор Уортонской школы бизнеса в Пенсиль­ванском университете, подробно просчитал эффективность акций Nifty-Fifty с конца 1970 года по конец 1993-го. Равновзвешенный портфель из пятидесяти акций Nifty-Fifty, даже купленных в мо­мент пика в декабре 1972 года, принес к концу 1993 года совокуп­ный доход, почти на один процентный пункт меньший, чем индекс S & Р 500. Если бы этот портфель купили двумя годами раньше, в декабре 1970 года, доходность портфеля опережала бы доходность индекса S & Р 500 на один процентный пункт в год. Да и в нижней точке спада в 1974 году отрицательный разрыв между внутренней стоимостью и рыночной ценой был бы меньше.

Для поистине терпеливых людей, которые лучше всего себя чувствуют, имея акции известных и солидных компаний, с чьей продукцией они сталкиваются в быту, инвестиции в Nifty-Fifty могли бы принести известную пользу. Но этот портфель показал-

ся бы малопривлекательным для не столь терпеливых инвесторов, кому не понравилось бы иметь портфель из 50 акций, 5 из кото­рых в течение двадцати одного года приносили бы только убыт­ки, 20 приносили бы меньше, чем можно заработать на 90-днев­ных казначейских векселях, и только 11 приносили бы больше, чем индекс 8 & Р 500.

Внешние обстоятельства могут привести человека к несколь­ко иной форме поведения, чем это было бы обусловлено исклю­чительно его отношением к риску. Поэтому полезно прогнозиро­вать отношение людей к тому или иному риску. И, если это воз­можно, то лучше исключить привлечение к определенной работе таких людей, которые слишком рискуют в опасных ситуациях, а также исключить использование людей, которые избегают риска в ситуациях, когда некоторый риск необходим. Прогнозирование поведения людей в рисковых ситуациях обеспечивает их безопас­ность, а работодателям приносит дополнительную прибыль.

Порой люди выражают сожаление по поводу того, что реши­лись на дорогостоящие меры для уменьшения риска. Сожаление высказывается, естественно, после того, как плохие прогнозы, которых они боялись, не подтвердились. Если вы продали риско­ванные акции как раз перед тем, как они втрое возросли в цене, то, несомненно, пожалеете о своем решении. Однако следует по­мнить, что все решения, принятые с учетом неопределенности, принимаются до того, как эта неопределенность исчезнет. Надо учитывать, что ваше решение было лучшим из всех тех, которые можно было принять на основании информации, имеющейся у вас на момент принятия решения. Все мы «крепки задним умом», и никто не может дать абсолютно точный прогноз.

К тому же на практике трудно определить, где заканчивается умение предвидеть и начинается простое везение. По определению, решения по управлению риском принимаются в условиях неопре­деленности, следовательно, существует несколько вариантов раз­вития событий. В конечном итоге реализуется только один вари­ант. Ни обвинения (или поздравления) по поводу принятия оши­бочного (или верного) решения не имеют никакого смысла, потому что они выражаются уже после получения информации, которой не было на момент принятия решения. Адекватность решения по управлению риском должна рассматриваться в свете информации, доступной в то время, когда это решение было принято.

Например, если, выходя из дома на работу, вы берете с собой зонтик, предполагая, что может пойти дождь, а он не идет, то вы не должны упрекать себя за неправильно принятое решение. Дру­гой вариант: предположим, что все метеосводки сообщают о вы­сокой вероятности дождя, а вы не берете с собой зонтик. Если дождь не пойдет, не спешите хвалить себя за мудрость и предус­мотрительность. Вам просто повезло.

Если вы сталкиваетесь со специфическим типом риска в связи с особенностями вашей работы, характером вашего бизнеса гаи определенным образом жизни, то о вас можно сказать, что вы имеете специфическую подверженность риску. Например, если вас взяли на работу временно, то подверженность риску увольнения у вас весьма высока. Если вы штатный преподаватель одного из крупнейших университетов, ваша подверженность риску уволь­нения сравнительно низка. Если вы фермер, то подвержены как риску неурожая зерновых, так и риску падения цен на них. Если ваш бизнес тесно связан с импортом или экспортом товаров, вы подвержены риску неблагоприятного изменения курсов обмена валют. Если у вас есть дом, вы подвержены риску пожара, ограб­ления, повреждения в результате бури, землетрясения, а также риску того, что снизится рыночная стоимость дома.

Таким образом, риск, с которым связано владение активами или проведение сделок, нельзя оценивать без учета других факторов, или абстрактно. При одних обстоятельствах покупка или продажа того или иного имущества увеличивает вашу подверженность рис­ку (или говоря иначе — ваш риск); при других та же самая опера­ция может снизить риск. Например, если я покупаю годовой полис страхования своей жизни, я уменьшаю риск для своей семьи, пото­му что выплата страховки в какой-то мере компенсирует сокраще­ние доходов семьи в случае моей гипотетической смерти. Если люди, не связанные со мной родственными узами, сами застрахуют мою жизнь, то риск для моей семьи не уменьшится. Они как раз и дела­ют ставку на то, что в течение года я умру.

Особую роль в решении рисковых задач играют интуиция ЛПР и инсайт. Интуиция представляет собой способность непосредствен­но, как бы внезапно, без логического продумывании находить пра­вильное решение проблемы. Интуиция является непременным ком­понентом творческого процесса. Инсайт—осознание решениякон- кретцой проблемы. В момент инсайта решение осознается ясно, однако эта отчетливость часто носит кратковременный характер, поэтому необходима сознательная фиксация решения.

В случаях, когда риск рассчитать невозможно, принятие рис­ковых решений происходит с помощью эвристики, которая пред­ставляет собой совокупность логических приемов и методических правил теоретического исследования и отыскания истины. Ины­ми словами, это способы решения особо сложных задач.

Люди в своем отношении к риску многогранны. Один и тот же человек может в одних обстоятельствах идти на риск, а в других — избегать его. Использование тестов для определения типа людей по их отношению к риску позволяет только судить, что один чело­век ближе по своему характеру к «искателю риска», чем другой. Знание и понимание отношения к риску, его восприятия и типов поведения очень важны для принятия адекватных и результатив­ных решений по управлению риском. Риск — менеджер должен знать отношение к риску людей, их поведение перед лицом риска и как они его воспринимают. Зная это, риск-менеджер может пред­принять определенные шаги, чтобы скорректировать восприятие риска от определенных источников опасности, добиться более адек­ватного восприятия риска персоналом, что поможет снизить час­тоту и последствия инцидентов, приводящих к ущербу.

Существуют способы выявить и даже количественно оценить отношение ЛПР к риску и тем самым лучше понять особенности принятия их решений.