Глава 7

«ИГРА ЗАКОНОВ В ОБЩЕСТВЕ» - ОСНОВА РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ

В течение более чем 70 лет в нашем обществе про­исходило насилие над естественным функционирова­нием основных социально-экономических законов. Уязвимость их оказалась в том, что законы такого рода носят объективный характер, но в отличие от законов природы реализуются через деятельность людей. Пол­нота осуществления социально-экономических законов во многом определяет общественное развитие, но и от устройства общества, от проводимой экономической и социальной политики, от господствующей идеологии зависит, в какой мере задействованы механизмы реали­зации этих законов.

Закон рассматривается как необходимая, внутренне присущая природе явлений реального мира тенденция изменения, движения, развития, определяющая общие этапы и формы процесса становления и самоорганиза­ции конкретных развивающихся систем явлений при­роды, общества и духовной культуры человечества. В общем и целом закон есть отношение сущностей или между сущностями. Закон и сущность — понятия одно- порядковые, выражающие глубину познания явлений мира. Однопорядковость понятий закона и сущности определяется тем, что то и другое имеют своим содер­жанием такие отношения внутри определенного це­лого, которые характеризуют его как всеобщее, т. е. как систему, необходимо возникающую в процессе разви­тия материального мира и устойчивую в силу своей не­обходимости.

Но если понятие сущности характеризует взаимо­действие внутри той или иной системы, то понятие за­кона отражает историю возникновения и развития данной системы взаимодействия и поэтому включает в себя тенденцию, направление ее развития, границы ее устойчивости, а значит, и принципы ее организации. Как необходимая тенденция закон действует в зависи­мости от определенных условий. В зависимости от природы и полноты этих условий действие закона вы­ступает либо как возможная тенденция, либо как орга­низующий принцип, преобразующий действительность. Именно во взаимосвязи условий и закона состоит воз­можность использования людьми объективных законов природы и общества в своих целях.

Начиная с античной философии, философы прихо­дили к идее закономерного характера исторического процесса. Например, уже в работах Аристотеля содер­жалась идея о связи различных форм государства с оп­ределенными этапами развития общества, которые в свою очередь связывались с изменениями в условиях жизни того или иного народа. В XVI в. французский соуциолог и юрист Ж. Боден (1530—1596) выступил с обоснованием принципа связи между обществом и географической средой, что было попыткой решить проблему детерминизма в истории. В XVIII в. итальян­ский философ Д. Вико (1668—1744) создал теорию ис­торического круговорота, согласно которой каждый народ, воспроизводя стадии жизни человека (детство, юность, зрелость), закономерно переживает три эпохи: божественную, героическую и человеческую, после чего цикл развития повторяется.

Развитие общества как закономерный процесс со­вершенствования разума, культуры рассматривали представители французского просвещения Ш. Монтес­кье (1689-1755) и Ж. Кондорсе (1743—1794). Ш. Монтес­кье проводил мысль о том, что «законы в самом ши­роком значении этого слова суть необходимые отно­шения, вытекающие из природы вещей», и пытался решить проблему общественного закона с позиций географического детерминизма. В работах Ж. Кондорсе обосновывалась идея прогрессивного развития общест­ва, исторический процесс связывался с прогрессом ра­зума и познания. Огромное значение для развития идеи общественного закона имели взгляды Гегеля (1770—1831), который, по выражению Ф. Энгельса (1820—1895), «...первый пытался показать развитие, внутреннюю связь истории...».

Выделение производственных отношений как пер­вичных и материальных позволило применить крите­рий повторяемости к явлениям истории и явилось ус­ловием открытия общественного закона, а также дало возможность представить развитие общества как есте­ственно-исторический процесс. Существуют законы разной степени общности: общесоциологические, про­являющиеся на всех этапах человеческой истории; соб­ственно социологические, действующие в определен­ной группе формаций (законы разделения и перемены труда, закон конкуренции и др.); так называемые спе­цифические законы, свойственные отдельным форма­циям.

Особенности социологических законов состоят в том, что они, во-первых, являются и общесоциологиче­скими, и частносоциологичсскими, т. е. характеризуют и функционирование всего общества, и отдельные со­циальные сферы в их взаимосвязи с обществом в це­лом. Во-вторых, социологические законы носят объек­тивный характер, но в отличие от законов природы реализуются через деятельность людей, научное позна­ние которой невозможно без учета взаимосвязи объек­тивного и субъективного факторов. Внутренним источ­ником активности личности, социальных групп явля­ются их потребности и экономические интересы. Сле­довательно, действие общих социологических законов объективно, но в то же время связано с субъективным фактором. В-третьих, выражая общую направленность развития общества и его систем, господствующую тен­денцию изменений массовых событий за определенный промежуток времени, социологические законы являют­ся по своей природе статистическими и часто высту­пают как законы-тенденции.

Действие социологических законов в общественной жизни проявляется в виде тенденций, т. е. законы оп­ределяют основную линию развития общества, не охва­тывая и не предопределяя множества случайностей и отклонений; именно через эти случайности и отклоне­ния необходимость пробивает себе дорогу как закон. Поэтому в истории имеют место как динамические, так и статистические закономерности. В применении к массовым общественным явлениям уместно говорить о статистической закономерности, допускающей индиви­дуальные отклонения, через которые прокладывает се­бе дорогу тенденция. Если же рассмотреть общую ли­нию исторического развития, то выражающая ее обще­социологическая закономерность выступает как дина­мическая. Повторяющееся в истории, прежде всего в рамках общественно-экономических формаций, фик­сируется статистическими по своей сути, социологиче­скими законами-тенденциями.

Адекватное отражение законов в процессе их позна­ния обусловлено тем, что законы внешнего мира и мышления образуют «...два ряда законов, которые по сути дела тождественны, а по своему выражению раз­личны лишь постольку, поскольку человеческая голова может применять их сознательно, между тем как в природе — а до сих пор большей частью и в человече­ской истории — они прокладывали себе путь бессозна­тельно, в форме внешней необходимости, среди беско­нечного ряда случайностей»'. Так, деятельность людей является одним из необходимых условий для действия общественных законов развития и функционирования. В какой мере и с какой силой эти законы пробивают себе дорогу в общественном развитии, зависит в боль­шей степени от того, знают ли люди эти законы и ус­ловия их действия и в какой мере они осознают свою собственную деятельность как необходимое условие действия общественного закона.

Анализируя «игру имманентных законов» общества, рассмотрим взаимодействие основных социально- экономических законов, их вклад в формирование об­щественного сознания. Мы выяснили, что эти законы имеют длительное многовековое развитие, определяю­щее жизнь и жизнедеятельность мирового сообщества. Выяснили также, что закон разделения труда, наиболее ранний из всех, зародился еще в рабовладельческом обществе, где было абсолютизировано разделение труда на умственный и физический и где раб презирался не только за свой неблагородный труд (последний мог быть и творческим), но и за то, что он раб. Разделение труда в античную эпоху осуществлялось насильственно, путем прямого принуждения, без осложняющего воз­действия экономических факторов. Функция разделе­ния труда — порождать группы, которые без него не су­ществовали бы, — проявлялась, по Э. Дюркгейму, в наи­более примитивном виде, не порождая между группами рабов и рабовладельцев даже механической солидарно­сти.

Обычно цивилизация упрочивает и усиливает воз­никшие до нее виды разделения труда и присоединяет к этому свойственное лишь ей разделение труда ре­шающего значения. В период расцвета феодализма раз­деление труда осуществлялось уже в гораздо больших масштабах (труд сельскохозяйственный и промышлен­ный, труд, связанный с производством и распределе­нием, и т. д.). Уже тогда между работником и хозяином возникает механическая солидарность: хотя работник и не был юридически равноправен хозяину, но он поль­зовался определенной частью получаемого продукта. Присущие мануфактурному периоду формы разделения труда и пожизненного прикрепления рабочих к частич­ной трудовой функции создали предпосылки промыш­ленной революции XVIII—XIX вв., когда осуществля­лась замена мануфактурного производства производст­вом, основанным на применении машин и использова­нии наемного труда как основы усиления механиче­ской солидарности.

Однако цивилизация сама по себе не имеет, как утверждал Э. Дюркгейм, абсолютной внутренней цен­ности; цену ей придает то, что она соответствует оп­ределенным потребностям. Но эти потребности суть сами следствия разделения труда. Так как последнее не развивается без увеличения траты сил, то человек вы­нужден искать — в виде возмещения за эти добавочные усилия — блага цивилизации, которые иначе не имели бы для него интереса. Непрерывное распределение различных человеческих работ порождает обществен­ную солидарность и становится причиной возрастаю­

щей сложности и объема социального организма. Тем самым разделение труда становится, по Э. Дюркгейму, условием существования и развития общества, так как связывает между собой работников, группы, классы, участвующие своим особым способом в необъятном общем деле, т. е. воспроизводит социальную солидар­ность.

Э. Дюркгейм всесторонне рассматривает вклад раз­деления (и связанной с ним перемены) труда в разви­тие коллективного или общего сознания в ходе укреп­ления общественной солидарности, которая порожда­ется этим разделением. Коллективное, или общее, соз­нание определяется им как совокупность верований и чувств, присущих членам одного и того же общества, которая образует определенную систему, имеющую свою собственную жизнь. Оно, по определению, рас­сеяно во всем пространстве общества, но тем не менее имеет специфические черты, создающие из него осо­бую реальность. Оно — психический тип общества, имеющий свой способ развития, свои условия сущест­вования.

Следствием углубляющегося и расширяющегося раз­деления труда Э. Дюркгейм считал движение от меха­нической (по образу подобия) к органической (по об­разу различия и взаимодополнения) солидарности. Об­щественная солидарность зависит у него от трех усло­вий: относительной величины коллективного и индивиду­ального сознаний; интенсивности состояний коллектив­ного сознания; большей или меньшей определенности этих состояний. При допущении равенства объемов коллек­тивное сознание обладает тем большим воздействием на индивида, чем сильнее жизненная сила. Если же, наоборот, оно состоит из слабых импульсов, то оно слабо увлекает индивида в коллективном направлении. Личность, стало быть, тем легче может следовать соб­ственным путем, и солидарность будет менее сильной.

Что же касается определенности состояний коллек­тивного сознания, то чем более определенны верова­ния и обычаи, тем менее допускают они места индиви­дуальным расхождениям. Это однообразные формы, в которые мы однообразно отливаем наши идеи и дейст­вия; консенсус является тогда самым совершенным: все сознания вибрируют в унисон. И наоборот, чем бо­лее общий и неопределенный характер носят правила поведения и мышления, тем более должна вмешивать­ся индивидуальная рефлексия, чтобы применять их к частным случаям.

С другой стороны, сильные и определенные состоя­ния коллективного сознания суть, по Э. Дюркгейму, корни уголовного нрава. Но число последних посте­пенно уменьшается по мере того, как общества при­ближаются к современному цивилизованному типу. Это значит, что средняя интенсивность и средняя сте­пень определенности коллективных состояний сами уменьшились (или, точнее сказать, смягчились). Одна­ко может случиться, что область, которой соответствует уголовное право, сократилась, а остальная часть, на­оборот, расширилась. Но это увеличение, если оно ре­ально, эквивалентно увеличению объемов индивиду­альных сознаний. По мере развития цивилизации не­сходства между функциями, выполняемыми людьми, становятся резче, а их солидарность по образу взаимо­дополнения — сильнее.

Если разделение труда не воспроизводит общест­венной солидарности, то потому, считает Э. Дюркгейм, что отношения регулятивных органов не регламенти­руются, потому что они находятся в состоянии аномии Аномальным Э. Дюркгейм считал состояние разделе­ния труда в период перехода от феодализма к капита­лизму, когда машинная работа заменяла человеческую, а мануфактурная — работу в мелких мастерских. Новые условия индустриальной жизни совершались чрезвы­чайно быстро, и конфликтующие интересы (работ­ников и работодателей) не имели еще времени прийти в равновесие. В этой ситуации коллективное сознание слабо соприкасалось с индивидуальными (состояние аномии), а сами индивидуальные сознания рабочих, пожизненно прикованных к выполнению одной един­ственной функции, практически не развивались.

Противоречие устраняется, по Э. Дюркгейму, тем, что разделение труда не производит этих следст­вий необходимо по своей природе, но только в ано­мальных ситуациях, связанных с унижением человече­ской природы. Чтобы избежать гибельного влияния на человеческий дух, необходимо и достаточно, чтобы разделение труда было самим собой, чтобы ничто из­вне не извращало его. Нормально каждая специальная функция требует, чтобы индивид не сосредоточивался полностью на ее выполнении, но поддерживал посто­янные связи с соседними функциями, осознавал их нужды, происходящие в них изменения и т. д.

Разделение труда, таким образом, предполагает и его перемену, с тем чтобы постоянно концентрировать и специализировать человеческую деятельность в дви­жении к органической солидарности цивилизованного общества. При этом специализация продвигается тем далее, чем к более высокому типу принадлежит обще­ство. Без сомнения, считает Э. Дюркгейм, мы должны работать и для того, чтобы осуществить в себе коллек­тивный тип, поскольку он существует. Есть общие чув­ства, идеи, без которых человек, как говорится, не че­ловек. Правило, повелевающее нам специализировать­ся, остается ограниченным противоположным прави­лом. Поэтому суть дела не в том, чтобы продвигать специализацию, насколько это возможно, а в том, на­сколько это необходимо¹. Если разделение труда вос­производит солидарность, то не только потому что оно делает из каждого индивида обменщика, как говорят экономисты, а потому, что создает между людьми це­лую систему прав и обязанностей, связывающих их друг с другом. Право и нравственность — это совокуп­ность уз, привязывающих людей друг к другу, создаю­щих из массы индивидов системное образование.

Итак, в ходе разделения (и связанной с ним пере­мены) труда развивается общественное сознание, ста­новясь все более цивилизованным, и развивается ин­дивидуальное сознание в связи с развитием индивиду­альной личности. Этот исторический процесс носит за­кономерный характер. Поэтому вопрос воздействия «игры имманентных законов» на развитие обществен­ного сознания перемещается в иную плоскость: в ка­ком соотношении находятся коллективное и индивиду­альное сознание; какова степень интенсивности и оп­ределенности состояний коллективного и индивиду­ального сознания.

Нормальное развитие и взаимодействие законов разделения и перемены труда и закона конкуренции приводит к типичной ситуации, когда коллективное сознание гуманизируется, когда можно допустить ра­венство объемов коллективного и индивидуального сознания при достаточной развитости и того, и друго­го, что обусловливает широкую сферу деятельности личности как самостоятельного источника действий; когда консенсус является разумным балансом меры ин­теграции и специализации в обществе.

Большинство промышленно развитых обществ со­вершили качественный скачок в росте социальной со­лидарности в период научно-технической революции в 50—60-е годы XX в., когда разделение труда в мировом сообществе из эволюционного стало революционным со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отече­ственные ученые в эти годы много говорили о глобаль­ных и локальных последствиях НТР, декларировали ее развертывание в социалистических обществах. Но, увы, научно-технической революции ни в России, ни в Бе­ларуси, ни на Украине не происходило (и не происхо­дит), так как для ее осуществления не имелось доста­точных предпосылок. Это видно уже из различного уровня жизни, затрат на охрану здоровья и образова­ние и самого уровня образования в странах, шагнув­

ших в НТР, и странах, еще не сделавших этого шага (табл. 7).

шим социа- листичеким странам со средним доходом

Примечание. Индекс уровня жизни населения формируется из трех показателей: число лет жизни, число лет обучения, доход. Все три компонента имеют одинаковый вес. Ранги по индексу уровня жизни 173 стран — членов ООН располагаются по шкале от 0.000 до 1.000.

Источники: 1. Human Development Report «Country Human Develop­ment Indicators». New York, 1993.

2. Стат. данные Гос. Ком. Беларуси по статистике и анализу. Мн., 1994.

Итак, превращение науки в непосредственную про­изводительную силу (главный критерий научно-тех­нической революции) вызывает революционные изме­нения в разделении труда; эти изменения требуют уни­

версальной рабочей силы. Чтобы создать ее, значи­тельно повышается уровень образования работников и резко меняется их социально-профессиональная струк­тура в пользу работников умственного труда. Назван­ные условия и факторы в отечественном производстве пока что не действуют. Спрашивается: откуда мы возь­мем универсальную, образованную рабочую силу, спо­собную изготавливать конкурентоспособную продук­цию? Ведь для массового повышения образования нужно значительное время, измеряемое длительностью жизни одного-двух поколений.

Анализ развития общественного сознания свиде­тельствует, что в течение более чем 70 лет развитие нашего общества происходило в условиях все большей деформации основных социально-экономических зако­нов. Закон конкуренции был редуцирован до его част­ного проявления — закона социалистического соревно­вания. Последний в свою очередь, объявленный зако­ном гораздо большей потенциальной мощности, неже­ли закон конкуренции, расширился до глобальных раз­меров, в которых он «не работал». Источник самораз­вития этого закона, представляющий собой возникно­вение и разрешение противоречия между желанием че­ловека реализовать себя и стремлением помочь коллек­тиву во имя комфортного самочувствия, не выходил за рамки тех или иных трудовых коллективов и не отра­жал потребностей всего общественного производства. Способствуя разрешению противоречия на личностном уровне, закон социалистического соревнования не ока­зывал регулирующего воздействия на ход обществен­ной жизни, на развитие общественного производства, не взаимодействовал с законами разделения и переме­ны труда. Он сам нуждался во внешнем регулировании. Регулятивные функции закона социалистического со­ревнования декларировались в течение 70 лет при от­сутствии таковых. Функции же объективно действую­щего закона конкуренции подменялись в отечествен­ном производстве идеологически направленными функциями правящей партии. Нарушение основных за­кономерностей развития общества постепенно вело к застою, к снижению эффективности действия других законов (например, разделения и перемены труда). Ре­альность заменялась псевдореальностью, а желаемое выдавалось за сущее.

Анализируя ситуацию в терминологии Э. Дюркгей- ма, можно оценить, к каким изменениям в обществен­ном сознании привело аномальное развитие и взаимо­действие основных социально-экономических законов в обществе социалистического типа. Идеологически зашоренное коллективное сознание не отражало дви­жения законов и в то же время оно подавляло индиви­дуальное сознание, не допуская никаких отклонений от норм и образцов поведения и мышления и никакой свободы деятельности (кроме официально регламенти­рованной).

Соотношение объемов коллективного и индивиду­ального сознания было подавляющим в пользу коллек­тивного. Но в то же время мы не можем говорить об интенсивности коллективного сознания, так как оно было малоподвижным, особенно в том, что касалось выработки стратегий технико-технологических и соци­альных инноваций. Сознание было обширным, экстен­сивным, мифологизированным. Оно шло от должного и приходило к нему же, минуя жизненные реалии.

Что же касается состояния определенности коллек­тивного сознания, то оно было определенным, по­скольку подчинялось вполне конкретной идеологии — построения всеобщего образа подобия, формирования новой исторической общности — советского народа, в которой слиты нации, социальные и профессиональ­ные сообщества в некоем усредненном лице «простого советского человека».

Определяющим видом солидарности была сильно развитая механическая солидарность при почти полном отсутствии солидарности органической. Отсутствие ее отличало государства социалистической направленно­сти от развитых цивилизованных стран капиталистиче­ского типа. Это основное, что не позволило шагнуть социалистическим странам в научно-техническую ре­волюцию. И это закономерно, ибо механическая соли­дарность в ее абсолютизированном виде исключает ин­дивидуальное развитие личности, раскрепощение кол­лективного и индивидуального сознания, необходимую гибкость в научно-техническом и социальном развитии.

Таким образом, отечественный опыт игнорирования основных общественных законов привел к тяжелейшим социально-экономическим и социально-психологичес­ким последствиям, совокупность которых ученые и публицисты определили как явление общественного за­стоя. С середины 1980-х годов проявилось и обостряет­ся социальное противоречие между осознанием необ­ходимости социально-экономических перемен и пол­ной неготовностью к этим переменам вследствие того, что в бездействии атрофировались экономические ком­поненты общественного сознания: оно оказалось не­дееспособным и закованным в броню стереотипов иж­дивенчества и потребительства.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

1. В ходе разделения (и связанной с ним перемены) труда развивается общественное сознание и развивает­ся индивидуальное сознание в связи с развитием лич­ности. Этот процесс носит закономерный характер.

2.                       Общественная солидарность, по Дюркгейму, зави­сит от трех условий: относительной величины коллек­тивного и индивидуального сознаний; интенсивности состояний коллективного сознания; большей или меньшей определенности этих состояний.

3.                       Вопрос воздействия «игры имманентных законов» на развитие общественного сознания перемещается в плоскость: в каком отношении находятся коллективное и индивидуальное сознания; какова степень интенсив­ности и определенности состояний коллективного соз­нания.

4.                       Анализ ситуации в терминологии Дюркгейма по­зволяет оценить, к каким изменениям в общественном сознании привело аномальное развитие и взаимодейст­вие основных социально-экономических законов в со­ветском обществе.

5.                       Идеологически зашоренное коллективное созна­ние не отражало движения законов и в то же время оно подавляло индивидуальное сознание, не допуская никаких отклонений от норм и образцов поведения и мышления.

6.                       • Соотношение объемов коллективного и индиви­дуального сознания было подавляющим в пользу кол­лективного. Но оно было мифилогизированным и ма­лоподвижным, особенно в том, что касалось выработки стратегий технологических и социальных инноваций.

7.                       Коллективное сознание было определенным, по­скольку подчинялось конкретной идеологии — по­строения всеобщего образа подобия, формирования новой исторической общности — советского народа.

8.                       Определяющим видом солидарности была разви­тая механическая (по образу подобия) солидарность при слабо выраженной органической (по образу разли­чия и взаимодополнения) солидарности.

9.                       Преобладание механической солидарности яви­лось сдерживающим фактором индивидуального разви­тия личности, раскрепощения коллективного и инди­видуального сознания, гибкости в технологическом и социальном развитии.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1.                        Почему оказывается возможным изменять действие объектив­ных социально-экономических законов?

2.                        В чем особенность действия социологических законов в общест­венной жизни?

3.                        Раскройте понимание Э. Дюркгеймом явления общественной

солидарности.

4.                        Рассмотрите развитие общественного сознания в терминах кол­лективного и индивидуального сознаний (по Э. Дюркгейму).

5.                        Проанализируйте соотношение коллективного и индивидуального сознаний в процессе функционирования советского общества.

6.                        Попробуйте определить интенсивность состояний коллективного сознания в тот же период.

7.                        Охарактеризуйте степень определенности состояний коллектив­ного сознания в период существования советского общества.

8.                        Объясните, почему преобладание механической солидарности яви­лось фактором, сдерживающим раскрепощение коллективного и ин­дивидуального сознаний в советском обществе.