а) Идейно-пропагандистские средства

Обе стороны в годы «холодной войны» придавало особое значение пропаганде, идеологической борьбе. Каждая из них стремилась представить свое общество в наиболее выигрышном свете, одновременно изображая оппонента «империей зла». При этом первоначально Советский Союз имел определенные преимущества. Будучи «закрытой» страной со строжайшей цензурой он имел возможность фильтровать и фабриковать информацию, как на «входе», так и на «выходе», в этом ему помогали действующие легально во многих государствах коммунистические и рабочие партии. Представляя общественности Запада идеализированный имидж СССР, контролируемые ими СМИ публиковали сведения о забастовках, стачках, ущемлении прав трудящихся в США и союзных им странах, которые воспроизводились советской прессой. Симпатии к Советскому Союзу и интерес к «коммунистическому эксперименту» длительное время проявляли многие, в том числе и беспартийные интеллектуалы в странах Запада.

Разумеется, информация о репрессивном характере режима, нехватке продуктов первой необходимости во многих районах страны, убогости быта доходила до общественности стран Запада от так называемых «невозвращенцев», корреспондентов западных изданий, которым удавалось увидеть что-нибудь кроме относительно благополучной Москвы. Но эти разоблачения дезавуировались левыми, коммунистическими СМИ как злопыхательские и злонамеренные. Однако со временем прочность «железного занавеса» стала слабеть.

Сильным ударом по международному престижу СССР было разоблачение культа личности И.В. Сталина на ХХ съезде КПСС. Косвенно, это подтвердило правильность негативных суждений о советском строе. Оно положило начало трениям в международном коммунистическом движении, возникновению напряженности в отношениях между КПСС и Компартией Китая.

Постепенно режим «закрытости» стал уходить в прошлое. Граждане СССР, получая соответствующее разрешение, получили возможность выезжать в зарубежные страны, убеждаясь, что жизнь в них далека от тех образов, которые представляла официальная пропаганда. С ростом уровня жизни в Советском Союзе населению стали доступны радиоприемники с коротковолновым диапазоном способные, несмотря на глушение, принимать передачи зарубежных радиостанций, что создавало известный плюрализм в освещении событий. По возможно завышенной оценке Д. Эбшайра, помощника госсекретаря США в 1970-73 гг. «аудитория» зарубежного вещания в Советском Союзе достигала 35-40 млн. чел.^¶«Закрытость» восточноевропейских стран, союзных СССР, в силу их географический, культурной близости к Западной Европе, завершилась даже раньше. По мнению Д.Эбшайра, зарубежное вещание достигало, по меньшей мере, половины жителей Восточной Европы.^¶ Массированная кампания «контрпропаганды» начатая в СССР при Ю.В.Андропове и частично сдублированная в восточноевропейских союзных ему государствах отдачи не дала.¶Сам по себе идеологический плюрализм, многообразие различных суждений об обществе, текущих событиях, доступных широким массам населения, отнюдь не являются фактором дестабилизации. Напротив, как показывает опыт демократических стран Запада, они создают «информационный шум», который глушит радикально-экстремистскую пропаганду, фрагментирует общество и препятствует появлению сильной антисистемной оппозиции (если для ее появления нет весомых объективных причин).

Однако для стран так называемого «реального социализма» возрастающая идеологическая «проницаемость» «железных занавесов» стала источником серьезных проблем. Легитимность правления коммунистических и рабочих партий строилась не на волеизъявлении избирателей, завоеванном в ходе соревнования на свободном рынке идей, а на претензиях на обладание абсолютной истиной - как построить совершенное общество, отвечающее вековым мечтам человечества. Утрата веры значительной части населения в обоснованность этой претензии вела к дискредитации правящей партии.

При этом вполне возможно, что при исходно свободной конкуренции на рынке идей, предполагающей сопоставление действительных достижений, так называемый «реальный социализм» не был бы фатально обречен на поражение.

Сторонники либерально-демократической идеологии акцентировали внимание на том, что страны Запада обеспечили человеку значительно более широкий спектр индивидуальных прав и свобод, чем государства «реального социализма» и в то же время, в послевоенные годы, сумели придать рыночной экономике социальную направленность. Итогом стало повышение уровня жизни большинства населения. Создание довольно эффективных механизмов регулирования рыночной экономики обеспечило возможность значительного смягчения негативных последствий циклических кризисов.

В СССР же действительностью стало то, чего не было во многих странах Запада. Это бесплатное и доступное для выходцев почти из всех слоев общества образование (в том числе и высшее); бесплатное, хотя и несколько уступающее по качеству зарубежному платному, медицинское обслуживание (средняя продолжительность жизни в СССР в 1988 г. достигала 70 лет, в то время, как в ведущих странах Запада - 75-76 лет).^¶ Уровень жизни большинства граждан СССР был ниже, чем «среднего класса» в странах Запада, но в 1970-1980-е гг. в стране практически не существовало нищих, очень бедных и обездоленных, разрыв в уровнях дохода высшего и низшего децилей населения был намного меньшим, чем в США.

Советские идеологи довольно убедительно указывали на то, что успехи в области обеспечения благосостояния могли быть большими, если бы не колоссальные жертвы, потери и разрушения в годы Великой Отечественной войны, необходимость поддерживать высокий уровень военного потенциала. Тем не менее, в условиях «перестройки» с началом периода гласности и демократии, когда цензура была фактически отменена, авторитет официальной, партийной пропаганды КПСС, в том числе связанной с освещением деятельности и намерений лидеров, инициировавших «перестройку», начал стремительно падать.

Можно предположить, что главная причина была в шоковой реакции граждан СССР на разоблачение лживости официальной советской пропаганды, которая десятилетиями замалчивала многие факты Отечественной истории, игнорировала создание социально ориентированной рыночной экономики в странах Запада, решение ими многих противоречий, которые догматы марксистско-ленинской теории представляли в качестве неразрешимых.

Едва ли есть основания утверждать, что большинство населения СССР перешло на «антисоветские» позиции. Скорее, речь шла о возникновении ситуации идеологической дезориентированности, растерянности, которая была благоприятна для деятельности весьма активного меньшинства ориентировавшегося на западные, либерально-демократические ценности. По оценке директора Центра Ю.Левады Л.Д. Гудкова, в конце 1980-х гг. модель либерально-демократического развития представлялась привлекательной лишь 16-18 % советских граждан, 6-8 % были приверженцами социал-демократической, шведской модели социализма, примерно 40 % верили в возможность перехода к обновленной и очищенной от недостатков версии советской системы.^¶