Приложение II

Предисловие короля Альфреда к переводу «Обязанностей пастыря» Григория Великого*

Король Эльфред с любовью и по-дружески шлет слова приветствия епископу Верферту, и я повелеваю сообщить тебе следующее.

Я часто размышлял о том, какие мудрые люди — свя­щеннослужители и миряне — были некогда среди народа англов, и какие это были счастливые времена. Я думал о том, как короли этого народа подчинялись Богу и его по­сланцам; как они правили в собственных землях, поддер­живая мир и добрые обычаи, и расширяли свои владения; как они славились военными победами и мудростью. Так­же подумал я о священнослужителях, ревностных в учении, наставлениях и в служении Богу; и о том, что чужеземцы искали мудрости и знаний в нашей земле, так же как нам теперь приходится их искать — если захотим их обрести — в чужих землях.

Ученость настолько пришла в упадок в Англии, что ма­ло осталось людей по эту сторону Хамбера, понимавших на английском мессу, которую они служат⁸⁵², или хотя бы

"Перевод выполнен по изданию The Cambridge Old English Reader/ Ed. by R. Marsden. Cambridge. 2004. P. 30-36.

способных перевести письмо с латыни на английский; я по­лагаю, и по ту сторону Хамбера было немногим больше. Так мало их было, что я никого не могу припомнить, кто жил к югу от Темзы в те времена, когда я стал королем. Бла­годарение Богу, теперь у нас есть хоть сколько-то ученых людей. Потому я повелеваю тебе делать то, чего, я наде­юсь, ты и сам хочешь: как можно чаще находить время сре­ди своих мирских обязанностей, чтобы, где только возмож­но, использовать во благо мудрость, которую тебе даровал Господь. Вспомни, какие кары постигли нас в этой жизни за то, что мы сами не возрастали в мудрости и с другими ею не делились. Нам нравится называться христианами, но мы мало любим христианские заповеди.

Когда я размышлял обо всем этом, вспомнилось мне, как я видел — пока не было все разорено и сожжено — по всей Англии церкви, где хранилось множество драгоценностей и книг и жило много слуг Божьих. Но немного было им пользы от этих книг, поскольку они ничего не могли в них понять, из-за того что книги были написаны на чужом язы­ке. Они говорили так: «Предшественники наши и отцы, ос­новавшие монастыри, возлюбили мудрость и благодаря этому обрели сокровища, которые и нам оставили. Мы еще можем видеть следы, но мы не можем идти по ним. Теперь мы утратили и сокровища, и мудрость, поскольку не поже­лали направить свои души по этому пути».

Вспомнив это, я удивился, почему мудрые люди, кото­рые жили в Англии и прочитали все эти книги, не захотели перевести часть из них на свой родной язык. Но потом я ответил себе: они не думали, что когда-либо люди станут такими невежественными и настолько утратят знание; они не сделали этого по своему выбору, сочтя, что тем больше будет мудрости в этой стране, чем больше языков мы бу­дем знать.

Но потом я вспомнил, что Закон был сначала записан на языке иудеев, но когда греки его прочли, они перевели его полностью на свой язык, и также все другие книги. И латиняне, прочитав, призвали на помощь мудрых перево­дчиков и перевели его на свой язык. Также все прочие хри­стианские народы некоторую часть его перевели на свои языки. Поэтому мне подумалось, что будет хорошо — если и вам так кажется — если мы переведем некоторые самые необходимые книги на тот язык, который мы все понима­ем. И мы готовы, с Божией помощью, сделать так — если будем жить в мире — чтобы все юноши, какие есть в Анг­лии среди свободных людей, которые имеют возможность заняться этим, были отданы в учение — на то время, пока на них нельзя возложить иных дел или пока они не научатся хорошо читать на английском. После этого пусть учат ла­тынь те, кто захочет, или те, кто намерен занять более вы­сокий пост.

Подумав о том, что знание латыни пришло в упадок в Англии, но многие могут читать на английском, я начал, среди разнообразных забот правителя королевства, пере­водить на английский язык книгу, которая называется на латыни «Pastoralis», а на английском «Книга пастыря» — иногда по словам, а иногда по смыслу, точно так, как я чи­тал ее с помощью Плегмунда, моего архиепископа, и Ассе­ра, моего епископа, и Гримбальда, моего священника, и Иоанна, моего священника. После того как я ее прочел, я перевел ее на английский язык — так, как я ее понял и на­сколько ясно сумел ее пересказать. Теперь я желаю послать копию книги на каждую епископскую кафедру в моем ко­ролевстве, в каждой есть «эстел»⁸⁵³ в пятьдесят манкусов. И я повелеваю во имя Бога, чтобы никто эту «эстел» из кни­ги не вынимал и не выносил книгу из собора — неизвест­но, сколь долго будут здесь такие ученые епископы, какие теперь, благодарение Богу, есть. Поэтому я хочу, чтобы кни­га всегда была на месте — если только епископ не захочет взять ее с собой, или кто-нибудь не пожелает ее одолжить, либо переписать.

Договор Альфреда и Гутрума*

Вот договор, который король Эльфред и король Гутрум, и все уитэны народа англов, и все, кто есть в Восточной Англии, заключили и скрепили клятвами для себя и своих подданных, рожденных и нерожденных, которые рассчи­тывают на Божие милосердие или наше.

Во-первых, о нашей границе: вверх по Темзе, далее вверх по Ли и вдоль Ли до ее истока, оттуда напрямую до Бед­форда, далее вверх по Узу до Уотлинг-Стрит.

Затем: если человек будет убит, все мы считаем, что сле­дует платить одинаково — по 8 полумарок очищенного зо­лота — за всех англов и данов, кроме кэрлов, которые живут на арендованной земле, и их [данов] свободных людей: за них также следует платить одинаково — по 200 шиллингов.

И если королевского тэна обвинят в убийстве, а он решит­ся отвергнуть это обвинение, пусть делает это с 12 королев­скими тэнами. Если будет обвинен человек менее могущест­венный, чем королевский тэн, пусть отвергает обвинение с 11 равными себе и одним королевским тэном — и так же в лю­бом деле, где речь идет больше чем о 4 манкусах. А если не решится — пусть платит гельд в три стоимости⁸⁵⁴.

И также каждый человек должен знать своего поручи­теля за людей, за коней и за скот⁸⁵⁵.

"«Договор Альфреда и Гутрума» дошел до нас в составе кодекса Cambridge, Corpus Christi College MS 383, содержащего англосаксон­ские правовые тексты, созданного, предположительно, в соборе св. Павла в Лондоне в конце XI — начале XII в. Кодекс содержит две версии договора — более краткую и более длинную. Оба варианта опубликованы в: Die Gesetze der Angelsachen / Hrsg. F. Liebermann. Halle, 1898. Bd. 1. S. 126-128. Ниже дан перевод более длинной вер­сии. Перевод на английский язык и более детальную информацию можно найти в: English Historical Documents. Vol. 1. 500-1042 / Ed. by D. Whitelock. L. (1953) 1979; Alfred the Great. Asser's Life of King Alfred and other contemporary sources / Transl. with introduction and notes by S.Keynes, M.Lapidge. London. 1983.

И все мы провозгласили в тот день, когда были прине­сены клятвы, что ни раб, ни свободный не может ходить к тому войску⁸⁵⁶ без дозволения; и, тем более, никто из них — к нам. Если же все-таки случится, что по необходимости кто-то из них захочет торговать с нашими людьми скотом или добром, или кто-то из наших — с ними, это позволяет­ся при условии, что будут даны заложники, чтобы гаран­тировать мир и в доказательство добрых намерений.

Договор Этельреда Нерешительного и Олава, сына Трюггви

Вот мирный договор и соглашение, которые король Этель- ред и его уитэны заключили с тем войском, которое прибыло с Анлафом, Юстином и Гутмундом, сыном Стейтана.

Во-первых, устанавливается прочный мир между коро­лем Этельредом и его народом и всем войском⁸⁵⁷, которо­му король заплатил деньги, согласно договору, который заключили архиепископ Сигерик⁸⁵⁸, элдормен Этельве- ард⁸⁵⁹ и элдормен Эльфрик⁸⁶⁰, получив разрешение короля на то, чтобы купить мир областям, которыми они под ру­кой короля владеют.

И если какой-либо флот станет разорять Англию, да по­лучим мы от них всяческую помощь; а мы должны обеспе­чивать их припасами все время, пока они с нами.

И всякая область, которая заключает мирный договор с теми, кто разоряет Англию, да будет исключена из догово­ра нами и всем войском.

И всякое торговое судно, входящее в устье, да имеет мир⁸⁶¹, даже если оно не имело мира, если оно неуправ­ляемо.

И даже если оно управляемо и приплывет к какому-ли­бо городу, имеющему мир, и люди убегут в этот город, то­гда да имеют они мир для себя и всего, что они с собой при­несли.

И все наши люди, имеющие мир, да имеют его на суше, и на воде, в устье и снаружи.

Если кто-нибудь из людей короля Этельреда, имеющих мир, придет в землю, не имеющую мира, и то войско туда придет, да имеют мир его корабль и все его добро.

И если он покинет корабль, или построит хижину, или раскинет шатер, да имеет мир он и все его добро.

Если он свое добро принесет в дом, вместе с добром лю­дей, не имеющих мира, то теряет свое добро, но сам имеет мир и жизнь, если назовет себя.

И если человек, имеющий мир, бежит или сражается и не хочет назвать себя — и его убьют, да остается он без ви­ры.

Если у человека отнимут его добро, и он узнает корабль, который это сделал, то капитан должен отдать добро или прийти с четырьмя людьми и показать так, как прежде бы­ло установлено, что он его честно получил.

Если англичанин убьет датчанина, свободный свобод­ного, за него выплачивается 25 фунтов, либо выдается тот, кто это сделал; и столько же платит датчанин за англича­нина, если он его убьет.

И если англичанин убьет раба, принадлежащего датча­нину, за него выплачивается фунт, и столько же платит дат­чанин англичанину за его раба, если он его убьет.

Если восемь человек будут убиты, внутри бурга или сна­ружи, то это есть нарушение мира. Если меньше, чем во­семь человек, — выплачивается полностью вира.

Если мир был нарушен в городе, пусть горожане сами пойдут и доставят убийц, живыми или мертвыми, их бли­жайшим родичам⁸⁶², голову за голову. Если они не захотят, пусть пойдет элдормен, а если он не захочет, да не имеют все подвластные ему земли мира.

Все убийства, и все грабежи, и все то зло, которые были совершены до заключения договора, всеми забываются, да не будет никто за это мстить или просить возмещения.

И ни мы, ни они не должны укрывать чужих рабов, чу­жих воров и чужих преступников.

И если скажут о местном жителе, что он украл скот или убил человека, то скажет ли викинг или местный житель, да не сможет он никакого оправдания произносить.

И если их люди убьют восемь наших, да будут они ис­ключены из договора с нами и не смогут никакого возме­щения дать.

Двадцать две тысячи фунтов золота и серебра заплатят англичане войску по этому договору.

Проповедь Волка к англам* (фрагмент)

Истинно говорю вам, раскаяние необходимо, ибо слиш­ком долго в этой земле повсюду умалялись права Божии, искажались законы, и святыни никто не сберегал, и дом Божий оголяли и обирали дочиста. Вдов неправдою вели под венец, многих разоряли и обижали; бедняков обманы­вали и притесняли, и продавали безвинных чужестранца^ в далекие земли; и младенцев отдавали в рабство по жесто­кому беззаконию за мелкое воровство — все было среди этого народа; и права у свободных людей отнимали, и пра­ва рабов ограничивали, и милостыню не раздавали, — ко­ротко говоря, заповеди Божии и учение были забыты в этой стране. И вот теперь мы постоянно терпим позор из-за Бо- жиего гнева — да поймет меня тот, кому дано. Эти беды

"Перевод выполнен по изданию Wulfstan. Sermo Lupi ad Anglos. / Ed. by D. Whitelock. L. 1952. P. 50-58.

постигнут всех, — хотя сейчас так не кажется, — если Бог нас не защитит.

Итак, ясно и понятно нам всем, что раньше мы более портили, нежели исправляли, за что этот народ и поража­ем. Не ладится теперь ничто и нигде, но везде и всюду, час­то и постоянно, война и голод, пожары и кровь, грабеж и гибель, чума и мор, падеж скота, болезни, клевета и зависть.

Разбой разбойников нас терзает, подати давят, поля пус­ты из-за непогоды, ибо долгие годы слишком много было бесчестья в этой стране. Верность забыта между людьми — не щадит родич родича, словно чужой, отец — сына, сын — отца, брат — брата. Никто из нас не живет как должно, ни клирики — по канонам, ни миряне — по закону. Но часто мы почитаем законом свои желания, не соблюдаем ни за­поведей Божьих, ни человеческих законов так, как долж­но. Никто не поступает с другим честно, как должно по дол­гу, но едва ли ни всякий обманывает и вредит словом и делом; и поистине, едва ли ни всякий бьет в спину, и еще худшее делает, если может. Итак, в этой стране много пре­дательства совершается по отношению к Богу и к миру, и многие в этой стране изменяют, как придется, своему гос­подину. Наихудшая из всех измен, какие есть в мире, когда человек губит душу своего господина, и большое престу­пление, когда человек своего господина лишает жизни или при жизни изгоняет из его земель. Все делалось в этой стра­не: Эадвеарда предали и убили, и потом сожгли, и Этель­реда изгнали из его земель. Люди губят крестных своих, и крестников в этом народе; и многие святые обители разру­шены из-за того, что там укрывали людей, каких не долж­но укрывать, если иметь почтение к Божьему миру. И по­ныне многих христиан продают в чужие края, и все это Богу ненавистно — да увидит тот, кто захочет. Стыдно сказать, что творится повсюду, и страшно видеть, что делают те, кого постигли эти несчастья. Вот они собирают деньги, и поку­пают вместе женщину, и с ней по очереди прелюбодейст­вуют, один за другим, один после другого, подобно псам, которые прелюбодеяния не ведают, а потом продают чу­жеземцам Божье создание и свою собственность, которую задорого купили. И ведомо нам, что отец продает чужезем­цам свое дитя, и дитя — мать, и брат — брата; все это страш­ные преступления, — да поймет меня тот, кто захочет.

И еще больше и по-всякому поражаем этот народ: сколь­ко дается ложных клятв и произносится лжи, и обеты на­рушаются часто и постоянно; ясно, что гнев Божий обру­шился на нас, — да поймет меня тот, кому дано.

И вот, может ли большее бесчестье постичь людей из- за Божьего гнева, нежели нам выпадает постоянно за наши деяния? Если раб убегает от господина и из христианина становится викингом, а после этого случается распря меж­ду тэном и этим рабом, и раб убивает тэна, то все его роди­чи остаются без виры; а если тэн убивает раба, которым он прежде владел, он платит виру как за тэна. Постыдные сго­воры и позорные поборы ложатся на нас из-за Божьего гне­ва, — да поймет меня тот, кому дано, — и много несчастий случается в этом народе часто и постоянно. Не ладится те­перь ничто и нигде, но есть войско и злоба везде и всюду, часто и постоянно, и англы давно не знают побед и утрати­ли мужество из-за Божьего гнева, и корабельщики так силь­ны с Божьего соизволения, что часто в битве один прого­няет десятерых, иногда меньше, иногда больше, — все из-за наших грехов.