Введение
1. Краткий очерк истории англосаксонской Англии
Англосаксонский период истории Англии охватывает в общей сложности шесть столетий — с середины V в. до 1066 г. Его событийными границами служат adventus saxonum — переселение германских племен на Британские острова (легендарная традиция датирует его начало 449 г.) и нормандское завоевание, в результате которого на английский трон вступил нормандский герцог Вильгельм, а земли и титулы перешли в руки континентальных баронов.
От англосаксонской Англии осталось множество памятников — грамоты, королевские указы, законы, письма, решения церковных соборов и королевских советов, поминальные книги, жития святых, проповеди, лечебники, сочинения по грамматике, поэзия и др1. Однако важнейшими источниками сведений о событиях этого периода являются сочинение англосаксонского книжника Беды Достопочтенного (ум. 735 г.) «Церковная история народа англов»2 и Англосаксонская хроника, перевод которой представлен здесь. Практически все ключевые моменты англосаксонской истории так или иначе описаны в текстах, опубликованных в этой книге; тем не менее, мне показалось уместным дать во введении краткий очерк истории Англии V-XI вв., какой она видится современным исследователям. Моей главной целью при этом было облегчить понимание публикуемого памятника, поэтому я сознательно ограничилась простым изложением фактов, не затрагивая многих вопросов, ставших предметом исследования, а также научной полемики в последние годы3.
Считается, что представители германских племен появились в Британии еще в период римского владычества, как наемники в составе римских легионов. Утверждение их власти на острове (представленное в легендарной традиции как англосаксонское завоевание) происходило постепенно, в течение столетия, в результате военных бунтов, вторжений с континента и брачных союзов4. Беда Достопочтенный, рассказывая о переселении германских племен в Британию, пишет, что в «завоевании» участвовали англы (выходцы из нынешнего Ангельна), саксы (по имени которых получила свое название Саксония) и юты (жившие на территории Ютландии). Согласно его представлениям, англы заселили северо-восточные и центральные области острова Великобритания, саксы — юго-западные территории, а юты — Кент и остров Уайт. Археологические данные в целом подтверждают эту схему, хотя, согласно современным представлениям, сами «три народа» Беды в этническом плане были неоднородны, а географические границы расселения — не столь четки. Археологические находки и топонимы указывают также на присутствие в Британии фризов, франков и норвежцев, хотя и в меньшем количестве5.
К середине VI в. на занятой пришельцами территории возникают англосаксонские королевства. Позднейшие источники обычно называют семь из них: Дейра и Берниция (в дальнейшем объединившиеся в одно королевство — Нор- тумбрию), Мерсия, Восточная Англия, Суссекс, Эссекс, Кент, Уэссекс6. Но существовали и другие, например, Хвик- ке, Линдси, Магонсетан7: они были маленькими и постоянно переходили из рук в руки, примыкая то к одному, то к другому из своих более могущественных соседей. Между более крупными королевствами шла постоянная борьба за территории и влияние. Перипетии этой борьбы достаточно сложно проследить, поскольку содержащиеся в источниках сведения отрывочны, а свидетельства не всегда беспристрастны8. Условно можно выделить три периода: период главенства правителей Нортумбрии и Кента (втор, пол. VII в.), период главенства Мерсии (ок. 730 — кон. VIII в.) и период главенства Уэссекса (с 820-х гг.).
Во времена главенства Нортумбрии и Кента в Англию пришло христианство9. Бритты, хотя и были сами христианами, не пытались обращать своих завоевателей. Первые миссионеры прибыли в Англию в 597 г. из Рима по повелению папы Григория Великого. Центром их деятельности стал Кент, где они пользовались покровительством короля Этельберта (ум. 616) и его преемников. На севере главную роль в распространении христианства сыграли ирландские монахи, выходцы из монастыря Иона, приглашенные нор- тумбрийским королем Освальдом. Вторая половина VII в. стала временем расцвета монастырской культуры в Нортумбрии10. Одним из условий процветания было покровительство королевской власти — в тот период достаточно прочной11. Но за расцветом последовал упадок. Кровавые усобицы и борьба за власть, подорвавшие силы Нортумбрии, не прекращались до середины IX в., когда королевство оказалось в руках викингов.
Во втором десятилетии VIII в. набирает силу мерсийская королевская династия. После смерти в 655 г. закоренелого язычника и могущественного воина Пенды, правившего в Мерсии более 20 лет, королевство переживает трудные времена и оказывается на три года под властью нортумбрийского короля Осви. Но уже в 731 г. король Этельбальд начинает именовать себя «правителем всей Южной Англии». Вершиной мерсийского могущества стало правление Оффы (757-796)12. После того как Этельбальд был убит своими дружинниками, Оффа изгнал его преемника и захватил власть. В 770-780-е гг. он — непосредственно или через своих ставленников — мог диктовать свою волю всем англосаксонским королевствам в южной части Англии. Оффа первым из англосаксонских властителей стал чеканить монеты со своим изображением13; он пытался участвовать в европейской политике и вел переписку с Карлом Великим и папой римским. Однако его власть держалась исключительно военной силой, и сразу после его смерти созданная им держава распалась.
В первые десятилетия IX в. в жизнь англосаксов вторгается новая жестокая реальность — набеги викингов14. Привлеченные богатством и плодородием английских земель, викинги вскоре отказались от своей обычной тактики кратких грабительских рейдов и стали захватывать английские территории. Возвышение Уэссекса совпало с началом ви- кингских нашествий и связано с именами короля Эгберта (802-839), его сына Этельвульфа (839-858) и его внука Альфреда (871-900)15. Альфред, получивший в позднейшие времена прозвание Великий, был младшим сыном Этельвульфа. К тому времени, когда он пришел к власти после смерти своего брата Этельреда, два крупных англосаксонских королевства — Нортумбрия и Восточная Англия — уже оказались в руках викингов, а Мерсия находилась на грани падения. Уэссекс, при Эгберте включивший в свой состав Эссекс, Суссекс и Кент, в 871 г. выдержал девять больших сражений со скандинавами. Война шла с переменным успехом и закончилась заключением мирного соглашения. Однако натиск викингов не прекратился. В начале 878 г. они вынудили Альфреда бежать. Несколько месяцев королевство находилось под властью скандинавов. Однако в начале лета Альфред с объединенными силами Соммерсета, Дорсета и Гемпшира, нанес решительное поражение викингам у Эд- дингтона, после чего между ним и предводителем викингов Гутрумом был заключен мирный договор16. По этому договору Англия была поделена на две части; граница пролегала по рекам Темзе и Ли, дальше вдоль воображаемой линии, соединявшей исток Ли и Бедфорд, а далее по Узу и древней римской дороге между Лондоном и Честером. Таким образом было положено начало существованию Области датского права (Дэнло)17. Гутрум принял крещение, и Альфред стал его крестным. В 886 г. Альфред, при неизвестных нам обстоятельствах, получил в свое распоряжение Лондон, после этого, как сказано в Англосаксонской хронике, «весь народ англов ему покорился, кроме тех, кто был под властью данов». Он первым из английских королей стал называть себя «королем англов и саксов», «королем англосаксов». В 880-е гг. Альфред принял ряд мер по укреплению английской обороны. Он расширил систему прибрежных крепостей — бургов — и поставил в них гарнизоны18. Он также преобразовал систему сбора английского ополчения таким образом, что в распоряжении короля постоянно имелась действующая армия. Наглядным подтверждением действенности этих преобразований является тот факт, что вторая волна викингских нашествий (892896 гг.) была успешно отбита.
Считается, что в своей государственной деятельности Альфред во многом вдохновлялся идеями Каролингского возрождения19. Он собрал вокруг себя группу образованных клириков, помогавших ему в его деятельности. Альфред потребовал, чтобы все мальчики благородного происхождения, «пока на них нельзя возложить иных дел», учились читать и писать на родном языке, и создал при дворе школу для сыновей своих приближенных. В его правление были составлены свод законов, который открывался переводом Моисеева Десятисловия, и Англосаксонская хроника; выполнены переводы на древнеанглийский язык «Обязанностей пастыря» и «Диалогов» Григория Великого, «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного, «Всемирной истории» Орозия, «Утешений Философии» Боэция, «Монологов» Блаженного Августина, первых пятидесяти псалмов; составлен мартиролог на древнеанглийском языке. Переводы Орозия, Боэция и Августина представляют собой, по сути, вольные переложения латинских сочинений и могут рассматриваться как вполне самостоятельные произведения20.
После смерти Альфреда до 1016 г. в Англии правили его потомки. Его сын Эдвард Старший (900-924) использовал новые силы, которые королевство обрело в результате проведенных преобразований (в первую очередь, в военной сфере), для подчинения Дэнло. В военных кампаниях против скандинавов вместе с Эдвардом участвовала его сестра — Этельфлед. Она была женой мерсийского элдормена21 Этельреда, а после смерти мужа в 911 г. в течение 7 лет была «госпожой Мерсии». Главной задачей Этельфлед было строительство и восстановление крепостей — бургов, которые ее брат использовал в качестве баз для военных действий. Этельфлед умерла в 918 г. и не дожила до того момента, когда Нортумбрия и Восточная Англия признали верховную власть англосаксонских королей22.
Сын Эдварда Этельстан (924-939), принял ряд мер, способствовавших стиранию политических и социальных различий между его англосаксонскими и скандинавскими подданными, и довершил объединение страны23. При нем Англия превратилась в могущественную державу, пользовавшуюся большим авторитетом в Европе, о чем свидетельствуют, в числе прочего, брачные союзы между сестрами Этельстана и представителями европейских правящих домов. Одна его сводная сестра стала женой сына германского короля Генриха Птицелова, будущего императора Отто- на Великого (она умерла еще до того, как Оттон получил императорскую корону), другая — женой Гуго Капета, основателя династии французских королей. При дворе Этельстана жил какое-то время в изгнании его племянник, сын последнего прямого потомка каролингской династии Людовик Заморский, а также Хакон Добрый — младший сын легендарного норвежского короля, объединителя Норвегии Харальда Прекрасноволосого24.
После Этельстана в Англии властвовали его сводные братья Эдмунд (939-946) и Эадред (946-955), а затем — сыновья Эдмунда Эдви (955-959) и Эдгар (959-975). Все это время страна наслаждалась покоем и миром. Эдгар активно занимался делами Церкви: при его непосредственном участии были проведены преобразования, получившие название «бенедиктинской реформы»25. Вдохновителями реформ стали влиятельные церковные иерархи, выходцы из высшей англосаксонской знати — Дунстан, настоятель Гластонбери, впоследствии — архиепископ Кентерберий- ский; Этельвольд, настоятель Абингдона, епископ Винчестера; и Освальд, настоятель Рамси, епископ Вустера, архиепископ Йорка. В своей деятельности они ориентировались на идеалы «золотого века» английской Церкви, описанного у Беды, и на идеи континентальных церковных реформаторов. Основными направлениями реформы были упорядочивание жизни монахов и белого духовенства, уменьшение влияния светской знати в Церкви, унификация литургии26.
Но со смертью Эдгара начался упадок. Он проявился в первую очередь в политической сфере. Борьба за власть между могущественными группами знати завершилась убийством в 978 г. сына и преемника Эдгара — Эдварда («Мученика») и вступлением на трон его сводного брата Этельреда, которому в то время едва исполнилось восемь лет27. Современные исследователи сильно расходятся в оценке качеств Этельреда как властителя28, но по тем или иным причинам его правление оказалось неудачным.
Начиная с 990-х гг. на Англию обрушилась новая волна викингских нашествий. Однако многие местные правители предпочитали заниматься внутренними распрями, вместо того, чтобы защищать страну от врага. Кроме того, элдормены Этельреда в большинстве своем принадлежали к поколению, выросшему в мирные годы, у них не было того умения (и желания) воевать, которым отличались их деды. Этельред и его советники взяли на вооружение порочную тактику, ошибочность которой наглядно подтверждал печальный опыт франкских королевств во второй половине IX в. Вместо того чтобы сражаться с викингами, король платил им огромные суммы с условием, что они покинут его земли. Постоянные поборы разоряли королевство, а враги на следующий год возвращались вновь29. Кроме того, Этельред приблизил к себе хитрого и жестокого магната — Эадрика Стреону («Жадного»), что отнюдь не способствовало установлению мира и единства среди знати. В 1013 г., когда датский конунг Свейн Вилоборо- дый приплыл в Англию, многие влиятельные аристократы признали его королем и перешли на его сторону. Этельред с семьей бежал в Нормандию, на родину своей второй жены Эммы. Однако Свейн внезапно умер, а его юный сын Кнут в тот момент не был готов занять его место. Представители высшей знати, входившие в королевский совет, уитэногемот («совет мудрых»), предложили Этельреду вернуться. Он принял приглашение, но не учел прежних печальных уроков, и сумятица продолжалась еще полтора года. В1016 г. Этельред умер. На трон вступил его сын от первого брака Эдмунд Железный Бок. Под предводительством молодого короля англосаксы нанесли несколько поражений Кнуту, высадившемуся в Англии со своим войском. Однако решающее сражение Эдмунд проиграл30, после чего они с Кнутом заключили соглашение и поделили территории: Эдмунд должен был править в Уэссексе, Кнут — в Мерсии. Спустя два месяца Эдмунд умер, а Кнут стал королем всей Англии.
Кнут, получивший позднее прозвание Могучий, был способным военачальником и умелым дипломатом и сумел на какое-то время объединить под своей властью Данию, Англию и Норвегию31. Он подолгу жил в Англии, заботился о благе своих английских подданных и покровительствовал Церкви. Через год после вступления на трон он взял в жены вдову Этельреда Эмму, и у них родился сын Хардакнут, которого Кнут объявил своим наследником. Однако со смертью Кнута Могучего (он умер в 1035 г. в возрасте 42 лет) началась смута. Хардакнут, правивший от имени своего отца в Дании, не решался оставить свои владения из-за угрозы со стороны Норвегии. Тем временем в Англии объявился другой претендент — сын наложницы Кнута Харальд Заячья Стопа. В отсутствие Хардакнута ему удалось заручиться поддержкой могущественных эрлов32, в том числе уэссекского эрла Годвине33, главного советника, помощника и соратника Кнута. Спустя пять лет, в течение которых Харальд правил в Англии как король, Хардакнут, уладив все дела в Дании, отправился в Англию, чтобы отвоевать принадлежавшую ему по праву корону. Но по пути он узнал о смерти сводного брата. Трон был свободен. Хардакнут властвовал два года, заслужив (в отличие от своего отца) единодушную нелюбовь подданных34. В 1042 г., после смерти Хардакнута, корона перешла к представителю древнего англосаксонского королевского рода, потомку Альфреда Великого, сыну Этельреда и Эммы, которого Хардакнут за полгода до этого пригласил в Англию в качестве соправителя. Он вошел в историю под именем Эдуард Исповедник35. Эдуард, родившийся, судя по всему, в 1005 г., покинул Англию в 1013 г. и почти тридцать лет жил при дворе нормандских герцогов, его ближайших родичей по матери. Став королем, он взял в жены дочь эрла Годвине Эдит.
Эдуард вступил на трон уже немолодым, он был благочестивым человеком и разумным властителем. В его правление Англия жила благополучно и мирно. Но он умер, не оставив наследника. Единственным отпрыском королевской династии, остававшимся к тому времени в живых, был юный Эдгар Этелинг, внук Эдмунда Железный Бок. Однако ему едва исполнилось четырнадцать лет, кроме того, он родился и воспитывался на континенте и не имел родственников или сторонников среди англосаксонской знати. Королевские советники предпочли избрать королем Ха- ральда, сына Годвине, королевского зятя, эрла Уэссекса. Харальд, помимо богатства и могущества, прославился своими военными успехами. Последнее обстоятельство было немаловажным, поскольку на английскую корону претендовали два чужеземца — норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм. Новый англосаксонский король с весны готовился к войне, однако решающие события разыгрались осенью. Харальд, сын Годвине, разбил своего норвежского тезку, старого викинга и прославленного воина, в битве у Стамфордского моста, в окрестностях Йорка36. Но пока он был на севере, герцог Вильгельм беспрепятственно высадился в Певенси. Ха- ральд поспешил туда со своим войском и дал бой Вильгельму, но проиграл и сам пал на поле битвы. Там же погибли два его брата. Те немногие представители высшей англосаксонской знати, которые уцелели после двух жестоких сражений (в основном церковные иерархи), избрали королем Эдгара Этелинга. Но у Эдгара не было ни достаточного авторитета, ни боеспособного войска. Вильгельм подошел к Лондону и там принял капитуляцию от Эдгара, архиепископа Эалдреда и горожан. В рождество герцог Вильгельм был коронован в Лондоне37.
В последующие несколько лет еще вспыхивали восстания: в основном, на севере, поскольку практически все знатные люди юга (а именно они составляли основную военную силу) погибли в битве при Гастингсе. Но Вильгельм жестоко подавил эти выступления. Земли погибших и побежденных переходили в руки нового короля, и он раздавал их нормандским баронам. Высшие церковные иерархи сохранили свои посты, но на место умерших епископов-англосаксов Вильгельм назначал своих ставленников. Язык, культура, обычаи — все изменилось. Англосаксонский период английской истории закончился, и англосаксонский мир, казалось, навеки отошел в прошлое38.
2. Англосаксонская хроника: рождение и судьба
«Англосаксонская хроника» — это группа летописей на древнеанглийском языке, охватывающих в общей сложности период с 60 г. до н.э. по 1154 г. н.э. Записи Хроники велись с 890-х гг. (когда был создан первоначальный ее вариант) до середины XII в. До нас дошло 6 рукописей и два небольших фрагмента Англосаксонской хроники, которые принято обозначать латинскими буквами: «А» (рубеж IX-
X вв., продолжается до 1070 г.), «В» (кон. X в.), «С» (сер.
XI в., продолжается до 1066 г.), «D» (1080-е гг.), «Е» (1120- е гг., продолжается до 1154 г.), «F» (рубеж XI-XII вв., доходит до 1054 г., содержит также перевод древнеанглийского текста на латынь), «G» (рубеж X-XI вв., пострадала во время пожара в 1731 г., поэтому от нее остались только фрагменты), «Н» (один лист летописи за XII в.)39. Некоторые большие отрывки в них практически полностью совпадают. Например, «В» и «С» сходятся в части до 977 г. (записью этого года «В» заканчивается); «А», «В», «С» различаются только на уровне разночтений вплоть до 900 г., а «D» отличается от них исключительно наличием дополнительных записей; «С», «Е» и «D» имеют общие записи за 993-1016 гг. и т.д. Однако другие фрагменты тех же рукописей (особенно в части за XI в.) коренным образом раз- личиются (вплоть до разной трактовки одних и тех же событий)40.
Мнения исследователей по поводу истории создания Англосаксонской хроники существенно расходятся в деталях, хотя в целом следуют общей схеме, выстроенной еще в XIX в. выдающимся английским историком и публикатором рукописей Чарльзом Пламмером на основании текстологического и палеографического анализа. Считается, что первоначальный текст Хроники, охватывавший период с 60 г. до н.э. до 891 г., был составлен при дворе Альфреда Великого в начале 890-х гг. Этот текст и его продолжения, также составленные при королевском дворе, тем или иным способом разошлись по другим летописным центрам (монастырям или епископским резиденциям) на территории Англии41. В одном из таких центров (вероятно, на севере) первоначальный вариант Хроники дополнили сведениями, почерпнутыми из «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного и северных (главным образом нортумбрийских) источников, в результате чего появилась так называемая, «северная версия», к которой восходят рукописи «D» и «Е». Кроме того, монахи или каноники, получив в свое распоряжение готовую летопись, пополняли ее новыми записями. Во второй половине X в. и в XI в. летописные центры обменивались сведениями и рукописями уже без участия королевского двора. Существовавшие рукописи и их фрагменты переписывались, иногда несколько разных отрывков сводились в единое целое. Надо отметить, что, хотя текстологические расхождения между имеющимися в нашем распоряжении рукописями слишком существенны, чтобы говорить о них как о разных редакциях одного текста, различия не настолько велики, чтобы рассматривать эти рукописи как разные памятники.
Рукопись «А» (Corpus Christi College, Cambridge, MS. 173, ff. 1-32.) после закрытия (и, увы, часто разграбления) английских монастырей в правление Генриха VIII (15091547) оказалась в коллекции архиепископа Паркера (15041575), а после его смерти в числе прочих была передана в дар Корпус-Кристи Колледжу в Кембридже. Ее предваряет Пролог, представляющий собой перечень уэссекских королей, предков Альфреда Великого; за текстом Хроники в том же кодексе помещены «Деяния Ланфранка», написанные на латыни, законы Ине и Альфреда (на древнеанглийском языке) и другие тексты. В рукописи выявляются почерки 13-ти (возможно, 14-ти) писцов, причем погодные статьи вплоть до 891 г. написаны одним почерком, который по характеру письма датируется концом X — началом XI в. Все рукописи Хроники, кроме «Е», до 915 г. практически идентичны, но статьи 915-920 гг. содержатся только в «А». В погодных статьях 893-920 гг. разные исследователи выделяют разное количество почерков, но, судя по характеру письма, эти погодные статьи копировались в период 924927 гг. Далее половина страницы оставлена пустой. Немногочисленные погодные статьи 924-958 гг. написаны одним почерком. Их письмо — квадратный минускул, типичный для 940-950-х гг., в особенности для грамот королей Эад- реда и Эдви. По всей вероятности, эта серия погодных статей была вписана единовременно около 960 г. Погодные статьи 958-971 гг. также написаны одним почерком, возможно, более или менее одновременно с событиями, о которых в них сообщается42. Погодные статьи 973-1001 гг. написаны, судя по характеру письма, в начале XI в. В целом записи в этой рукописи Англосаксонской хроники, начиная с 924 г., кратки и немногочисленны. Самая подробная из них — погодная статья 1001 г. — была последней из написанных в Винчестере, в соборе Святого Свизина (Олд- Минстер). По неизвестным причинам после 1001 г. каноники Винчестера ничего более не добавляли к Хронике. Позднее рукопись была передана в Кентербери, в собор Христа. Скудные погодные записи периода после 1001 г. и многочисленные вставки, касающиеся Кентербери, были, вероятно, сделаны в этот период.
Рукопись «В» (British Museum, Cotton Tiberius Avi, ff. 134), предположительно, предварял генеалогический перечень королей, подобный тому, который содержится в «А», но в какой-то момент он был изъят из манускрипта и сейчас находится в составе другого кодекса. В некоторых деталях пролог «В» отличается от того, который содержится в «А». В нем генеалогия не кончается на Альфреде, а продолжается до Эдварда Мученика, причем срок правления этого короля не указан, хотя в рукописи для этого оставлено место. На основании этого делается вывод, что рукопись либо ее протограф писались в 977 или 978 г., до того, как Эдвард был предательски убит. Рукопись написана одним почерком, письмо представляет собой квадратный минускул, характерный для второй половины X в., исходя из чего верхней границей датировки считается 1000 г. (в этот период меняется характер письма, и на смену квадратному минускулу приходит островной минускул). Писец, копировавший «В», внес большое количество мелких исправлений в текст, свидетельствующих о том, что он относился очень внимательно к языку и стилю изложения. Он старался удалить из текста повторы, заботился о том, чтобы фразы звучали гладко, а также в некоторых случаях заменял необычные слова оригинала на более привычные. С. Тейлор высказал предположение, что пропуски дат в некоторых фрагментах «В» объясняются тем, что писец собирался выверить хронологию летописи, но по каким-то причинам этого не сделал43.
Рукопись «С» (British Museum, Cotton Tiberius Bi, ff. 115-164) в части до 977 г. практически идентична «В». Начальные листы того же кодекса (ff. 1-115) занимают древнеанглийский перевод «Всемирной истории» Орозия, несколько гномических стихов и Метрический календарь. Непосредственно за ними, на f. 115 v, следует текст погодной статьи, сообщающей о приходе Цезаря в Британию в 60 г. до н.э. (без даты). Погодные статьи до 490 г. написаны тем же почерком, что и Метрический календарь. Далее работал второй писец, и его почерком написаны погодные статьи до 1048 г. включительно. При этом погодные статьи до 1043 г. были написаны единовременно, а погодные статьи 1044-1048 гг. писались, вероятно, из года в год. В отрывке 1049-1066 гг. выявляются почерки еще 5 писцов44. Рукопись «С» обрывается на погодной статье 1066 г., на середине описания битвы у Стамфордского моста, возможно, часть ее была утрачена. В середине XII в. другой писец закончил эту погодную статью.
Хотя до 915 г. тексты «С» и, соответственно, «В» очень близки к тексту «А», после погодной статьи 915 г. в них следует фрагмент летописи, известной ныне как «мерсийский регистр». Он начинается с 896 г. (896-902 гг. — пустые годы) и заканчивается 924 г. Основное содержание его составляет рассказ о борьбе Этельфлед, «леди Мерсии», против данов. В той части, которая относится к правлению Этельстана и Эдгара, рукописи «В» и «С» также близки рукописи «А» (исключениями являются погодные статьи 971 г. и 977 г.).
Рукопись «D» (British Library, Cotton Tiberius Biv) в ранней своей части восходит к «северной версии» Хроники, создатели которой пополнили летопись, составленную при уэссекском дворе, материалами, заимствованными из «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного и нортумбрийских монастырских анналов. Генеалогический перечень, с которого начинается сейчас рукопись «А», был заменен другим прологом — описанием острова Британия, открывающим сочинение Беды.
Рукопись продолжается до 1080 г. Вплоть до погодной статьи 1053 г. она написана единовременно и одним почерком, но в отрывке 1054-1080 гг. палеографических границ очень много, и они очень нечетко определяются. По поводу истории создания рукописи «D» высказывались разные мнения. Д. Уайтлок предполагает, что при составлении «D» использовались, с одной стороны, протограф «Е», а с другой — не- сохранившиеся анналы, использованные и в «С»45. Д.Дам- вилль считает, что «D» представляет собой свод, созданный на рубеже XI-XII вв. в Кентербери на основе «С», протографа «Е» (кентерберийских анналов) и неизвестной северной летописи46. К. Каббин47 высказал предположение, что до 1016 г. «D» составлена на основе двух основных источников — общего с «С» и общего с «Е»; погодные статьи за 1017-1079 гг. созданы с использованием множества документов, часть из которых нашла свое отражение и в других рукописях; возможно, в этом фрагменте присутствуют и оригинальные записи. По мнению Т. Гимона48, рукопись «D» представляет собой летописный свод, созданный единовременно в 1079 г. Он был составлен пятью писцами, причем последний из них, писавший погодные статьи с 1057 по 1079 г., возможно, копировал особенности почерка используемых им протографов. Двумя основными источниками, использовавшимися при составлении «D», были, по его мнению, Вустерские анналы (послужившие также протографом «С») и «протограф Е» (восходящий к «северной версии»). Погодные статьи 1078-1079 гг. оригинальны и написаны самим пятым писцом.
В рукописи «D» в том виде, в каком она до нас дошла, потеряна одна тетрадь, соответственно, в ней отсутствуют погодные статьи 262-692 гг. Погодная статья 693 г. начинается с середины.
Рукопись «Е» (Bodleian MS. Laud 636) писалась в разное время на протяжении 1121-1154 гг. Первый писец скопировал погодные статьи до 1121 г. Погодные статьи 11221131 гг. составлены, предположительно, тем же писцом, однако писались, скорее всего, из года в год. Другой писец пополнил летопись погодными статьями 1132-1154 гг. единовременно, причем произошло это уже после коронации Генриха И. В 1116 г. монастырь Питерборо сильно пострадал от пожара, и, возможно, для того, чтобы как-то восполнить потери, которые понесла монастырская библиотека, была сделана копия с хроники, находившейся в монастыре Св. Августина в Кентербери. Писец, однако, ввел в текст материалы, почерпнутые из грамот Питерборо, краткие сообщения о местных событиях и отдельные пассажи на латыни, касающиеся общецерковных дел и политических событий на континенте. Хотя «Е» в ранней части восходит к той же версии Хроники, что и «D», в ней отсутствуют погодные статьи с 892 по 924 г., а также поэма «Битва при Брунанбурге».
Рукопись «F» (British Library, Cotton Domitian, Aviii, ff. 30-70) написана в Кентербери, одним почерком, в конце XI — начале XII в. Она обрывается на погодной статье 1058 г. на полуслове, возможно, конец ее потерян. За каждой погодной статьей на древнеанглийском языке следует ее перевод на латынь. Текст «F» практически совпадает с «Е», хотя в некоторых случаях довольно существенно сокращен по сравнению с ним. В нем есть и заимствования из «А». Сравнение почерков позволяет установить, что писец «F» был одним из тех, кто вносил исправления и добавления в «А» в Кентербери в конце XI в.
Рукопись «G» (British Library, Cotton Otto Bix) — копия «А», сделанная в начале XI в. в Винчестере, до того как «А» была передана в Кентербери. Она сильно пострадала во время пожара 1731 г., сохранились лишь ее фрагменты. Однако имеется копия, сделанная с «G» в XVI в. Ценность этой рукописи заключается, помимо всего прочего, в том, что по ней восстанавливаются первоначальные чтения «А» в тех местах, где текст был изменен в процессе внесения исправлений в конце XI в. В частности, по «G» восстановлены генеалогические перечни в начальной части Хроники, которые в «А» были стерты.
Рукопись «Н» (British Library, Cotton Domitian Aix. f.9) представляет собой один лист, видимо, входивший в состав не дошедшей до нас летописи. Он содержит погодные статьи на древнеанглийском языке за 1113-1114 гг., написанные, вероятно, в несколько приемов.
2.2. Создатели Англосаксонской хроники
К сожалению, история не сохранила имен ни одного из людей, создававших на протяжении почти трех столетий Англосаксонскую хронику. Они жили в разных местах и в разных обстоятельствах и имели разные взгляды на происходящее, на историю и на свое занятие. Кто-то из них написал длинные, охватывавшие много лет повествования, кто-то — поэмы, а кто-то — две-три строчки с сухим изложением фактов; были те, кто просто копировал имевшиеся тексты, исправлял или компилировал их. Ни о ком из них мы практически ничего не знаем.
Можно предположить, что над составлением начальной части Хроники трудились книжники, жившие при дворе короля Альфреда. В Предисловии к переводу «Обязанностей пастыря» Григория Великого названы их имена: архиепископ Плегмунд, епископ Ассер, священник Гримбальт, священник Иоанн. Наши сведения об этих людях скудны и не всегда достоверны. Их имена фигурируют в документах — королевских грамотах и епископских перечнях, — но это только имена и титулы. Главным источником сведений о них является «Жизнеописание короля Альфреда», составленное Ассером, в котором он упоминает некоторые факты своей биографии и биографий своих соратников по ученым занятиям. Надо, однако, заметить, что к самому «Жизнеописанию» историки долгое время относились (и продолжают относиться) с подозрением49. Ассер50 был родичем Нобиса, епископа и настоятеля монастыря Сент-Дэвиде (ум. 873/874), получил образование и принял постриг (скорее всего, вместе с рукоположением в сан) в этом монастыре. В 885 г. Альфред, король Уэссекса, предложил Ассеру стать его приближенным и жить при уэссекском дворе, пообещав возместить с лихвой все те потери в собственности и доходах, к которым это приведет51. Ассер, однако, не захотел покидать свой монастырь и по договоренности полгода находился при дворе Альфреда, а полгода — в Уэльсе. В конце своего первого пребывания в Англии (длившегося, по настоянию короля, не полгода, а восемь месяцев) Ассер получил от Альфреда в дар два монастыря, а впоследствии — епископскую кафедру в Шерборне. По его собственным словам, главной обязанностью Ассера при дворе было читать королю вслух книги, «какие ему хотелось и какие были под рукой», но, судя по его широкой осведомленности об английских реалиях, он принимал активное участие в государственных делах и, возможно, исполнял обязанности королевского секретаря.
Плегмунд был выходцем из Мерсии и с 890 по 919 г. (год его смерти) занимал архиепископскую кафедру в Кентербери. Ассер называет его «мужем несомненно почтенным и исполненным мудрости». В латинской Хронике, составленной в конце X в. знатным англосаксом Этельвердом, «властителем западных провинций», упоминается о том, что Плегмунд освятил «высокую колокольню» в Винчестере в 908 г. Хронист XII в. Гервазий Кентерберийский утверждает, что Плегмунд, до того как король Альфред призвал его к себе, жил отшельником в Чешире52.
Священник и монах Гримбальд, по словам Ассера, «очень почтенный человек, прекрасный певец, необыкновенно сведущий в церковной доктрине и Священном Писании, а также отличавшийся особым благонравием», приехал в Англию из Фландрии, из монастыря Сен-Бер- тен. О его жизни и занятиях в монастыре мы ничего не знаем, хотя он, по-видимому, славился как человек ученый — и не только в стенах своей обители. Сохранилось письмо архиепископа Реймсского Фулька королю Альфреду, в котором архиепископ благодарит короля за подарок — собак- волкодавов — и пишет, что готов, по просьбе Альфреда, прислать ему священника и монаха Гримбальда, дабы тот охранял его народ от «духовных волков». Из письма следует, что Альфред просил направить к нему именно Гримбальда. Вероятно, сам король или его посланцы предварительно навели справки о Гримбальде и заручились его согласием — так что оставалось только получить дозволение архиепископа, который был одновременно и аббатом Сен-Бертен. По версии Ф. Гриерсона53, у Гримбальда имелись причины покинуть Сен-Бертен. Около 885 г. туда был приглашен книжник из монастыря Сен-Аманд по имени Хукбальд. Не исключено, что между двумя учеными, оказавшимися в стенах одного монастыря, началось соперничество, и Гримбальд воспользовался возможностью разрешить неприятную для него ситуацию. Точной даты появления Хукбальда, как и даты отъезда Гримбальда мы не знаем, так что, возможно, Хукбальд просто занял освободившееся место. Гримбальд служил мессы в кафедральном соборе Винчестера, однако, в отличие от остальных помощников Альфреда, так и не занял никакой церковной должности. Скорее всего, таково было его собственное желание. Одна из легенд гласит, что Альфред предлагал Грим- бальду архиепископскую кафедру Кентербери, но тот отказался и архиепископом стал Плегмунд.
Священник и монах Иоанн был, как пишет Ассер, «человеком острого ума, прекрасно осведомленным во всех родах словесности и на удивление одаренным многими другими умениями». В другом месте своего сочинения Ассер сообщает о том, что король Альфред назначил священника и монаха Иоанна, «выходца из Старой Саксонии» (т. е. континентальной родины саксов, Саксонии), настоятелем основанного им монастыря Этелни. Сохранился акростих, написанный Иоанном и посвященный Этельстану, внуку Альфреда, а также два анонимных акростиха, посвященные самому Альфреду, которые с вероятностью можно счесть творениями Иоанна из Саксонии54.
Кроме этих людей, названных самим королем Альфредом, мы знаем имена еще трех его помощников. Вустер- ский епископ Верферт (которому адресовано Предисловие к переводу «Обязанностей пастыря»), по свидетельству Ас- сера, был автором перевода на древнеанглийский язык «Диалогов» Григория Великого. Согласно перечням епископов, Верферт занимал вустерскую кафедру очень долго—с 872 по 915 г. Его имя названо в завещании короля Альфреда.
Имена «священников и капелланов» Этельстана и Вер- вольфа, «выходцев из Мерсии и ученых людей», упомянуты только у Ассера. Однако сохранились подписанные ими грамоты времен правления Альфреда и Эдварда Старшего. Возможно, именно этот Этельстан был назначен епископом Рамсбери в 909 г. Кроме того, сохранилась грамота 899 г., по которой епископ Верферт передавал поместье священнику Вервольфу «в память о наших давних совместных трудах и в благодарность за верную дружбу и послушание».
У нас нет сведений о том, кто из ученых помощников трудился над составлением Англосаксонской хроники, кто написал те или иные погодные статьи, какова была доля участия короля в этих трудах. Но о продолжателях Хроники мы знаем еще меньше. В нашем распоряжении нет ничего, кроме предположений (порой весьма спорных) о том, в каком месте (Винчестер, Кентербери, Абингдон, Питер- боро) составлялась данная рукопись или писался фрагмент, который был в нее скопирован. Нам ничего не известно ни об авторе трагического повествования о временах правления Этельреда Нерешительного, сохранившегося в составе рукописей «С», «D» и «Е» (погодные статьи 991-1016), ни о создателе героической поэмы о битве при Брунанбур- ге (погодная статья 937 г. в «А», «В», «С»), не говоря уже о людях менее ярких и талантливых.
Но все они внесли свой вклад в создание Хроники. Без их трудов (с какими бы намерениями они за них не брались) мы никогда не смогли бы увидеть историю англосаксонской Англии такой, какой мы ее видим.
После нормандского завоевания в Англию пришли новые хозяева — нормандцы. Они говорили на нормандском диалекте старофранцузского языка, совсем не похожем на язык их подданных — англосаксов. На протяжении нескольких столетий сформировался среднеанглийский язык, из которого в дальнейшем развился современный английский. В конце XIII в. среднеанглийский уже использовался в качестве письменного языка, а в XIV в. Джеффри Чосер написал на нем прекрасные поэмы, но до этого в Англии писали на старофранцузском и на латыни, а древнеанглийский считался грубым языком простолюдинов. В середине XII в. еще были люди, которые могли на нем читать и даже писать, но во времена Чосера едва ли кто-нибудь смог бы прочесть англосаксонские манускрипты, хранившиеся в монастырских библиотеках. До начала XVI в. рукописи Англосаксонской хроники лежали в сундуках и шкафах как непонятный реликт далекого прошлого.
В 1536 г. английский король Генрих VIII, признанный за два года до этого единственным верховным главой английской Церкви, начал борьбу с английскими монастырями. Сначала были закрыты небольшие и средние обители, спустя три года дошла очередь и до больших монастырей. Монастырская собственность перешла в руки короля, а затем — в руки новых владельцев. Это решение обернулось подлинной трагедией для монастырских библиотек. Нередко разъяренные толпы, радуясь возможности расквитаться с «дармоедами-монахами», врывались в монастырские здания, уносили все ценное, а книги — как ненужный, по их мнению, хлам — жгли или просто выбрасывали. Новые владельцы тоже не очень пеклись о судьбе книг: многие сотни рукописей были проданы как сырье для изготовления переплетов.
Эти потери невосполнимы, но они могли бы быть еще больше, если бы не усилия небольшой группы людей, для которых древние манускрипты представляли ценность. Одним из них был Мэтью Паркер (1504-1575), с 1558 г. архиепископ Кентерберийский55. Паркера особенно интересовали англосаксонские рукописи — он и его последователи надеялись найти в них подтверждения того, что Англиканская церковь является непосредственной преемницей исконной англосаксонской Церкви, чьи установления были позднее искажены56. Паркер посвятил много сил поиску и спасению древних рукописей и собрал обширнейшую библиотеку, которую завещал Корпус-Кристи Колледжу в Кембридже. Это собрание хранится в Кембридже по сей день; в числе прочего, в него входит рукопись «А» Англосаксонской хроники. В своей деятельности Паркер пользовался поддержкой сэра Уильяма Сесила, королевского секретаря, а потом Лорда Казначейства57; его соратниками в деле описания и изучения англосаксонских рукописей были его секретарь Джон Джоселин58 (1529-1603) и Лоуренс Новел (ум. 1569).
В следующем поколении эстафету принял человек, чье имя встречается, наверное, в любой работе, касающейся англосаксонских письменных памятников — коллекционер, антикварий59 сэр Роберт Коггон (1571-1631). Собранная им библиотека англосаксонских рукописей по размерам и значению поистине не имеет себе равных. Достаточно сказать, что в ней оказались, на разных этапах своей истории, все рукописи Англосаксонской хроники кроме «А» и «Е». Уникальные рукописи «Жизнеописания короля Альфреда» Ассера, Хроники Этельвеарда и знаменитого «Бео- вульфа» также находились в коллекции Коттона60. Внук Роберта Коттона, Джон, передал собрание в дар Британскому музею. К несчастью, в 1731 г. в доме, где хранилась коллекция, начался пожар: часть рукописей сгорела полностью, от других остались только фрагменты, некоторые (в том числе рукопись «Беовульфа») серьезно пострадали. Этот пожар практически уничтожил рукопись «G» Англосаксонской хроники, но «В», «С», «D», «F» и «Н», к счастью, остались целы.
Библиотека Коттона при его жизни была открыта для его коллег, и именно они стали первыми исследователями Англосаксонской хроники. Они, в частности, обратили внимание на то, что какие-то части рукописей совпадают, а другие — отличаются. Но англосаксонские рукописи не так просто было прочесть, поскольку древнеанглийский язык, как уже говорилось, был забыт. К счастью, под руками имелось подспорье. В библиотеке Коттона хранилась рукопись латинской грамматики Эльфрика, написанной на древнеанглийском языке, и антикварии, прекрасно знавшие латынь, использовали ее, если можно так выразиться, «наоборот» — как учебник древнеанглийского языка. В их распоряжении был также рукописный словарь, составленный Джоселином.
Однако первая публикация Англосаксонской хроники была подготовлена не в Лондоне, где находилась Котто- новская библиотека, а в Кембридже. Это произошло в 1643 г.
Абрахам Уэлок (1593-1653), профессор Кембриджа, изучал и преподавал восточные языки (в первую очередь, арабский) и одновременно читал лекции по истории англосаксонской Церкви и древнеанглийскому языку. Внутренние мотивы, приведшие его к этим двум занятиям, были сходными: глубоко верующий человек и убежденный англиканин Уэлок изучал арабский как язык, наиболее подходящий для проповеди христианства на Востоке и полемики с Кораном, а в древней англосаксонской Церкви искал обоснование и истоки англиканства. Его издание Англосаксонской хроники61 было выпущено в качестве приложения к изданию древнеанглийского перевода «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного и содержало оригинальный текст и латинский перевод. Основой для публикации послужили рукопись «G» (тогда еще существовавшая в полном виде) и рукопись «А», очень к ней близкая62. Хотя впоследствии Уэлока критиковали за то, что он не использовал другие рукописи, на самом деле это очень помогло его коллегам более поздних времен. Он четко разграничивал фрагменты, взятые из разных манускриптов, что позволило, по сути, воссоздать рукопись «G», почти полностью сгоревшую при пожаре 1731 г. Тот факт, что в переводе Уэлока было много ошибок, нельзя ставить ему в вину — изучение древнеанглийского языка тогда только начиналось.
Важным шагом вперед в этом деле стало появление в 1659 г. первого словаря древнеанглийского языка63, составленного Уильямом Сомнером. Словарь был опубликован вместе «Грамматикой» Эльфрика. Спустя 30 лет появляется первая грамматика древнанглийского языка64, написанная кембриджским англосаксонистом Дж. Хиксом.
Спустя три года, в 1692 г., выходит новое издание Англосаксонской хроники, подготовленное Эдмундом Гибсо- ном (1669-1748)65. Гибсон, впоследствии прославившийся как церковный и государственный деятель и епископ Лондона, в молодые годы занимался изданием рукописей и каталогов, а также входил в кружок англосаксонистов, сформировавшийся в 1680-1690-х гг. в Квинс Колледже (Кембридж). Издание Англосаксонской хроники было второй по счету его публикацией (первая включала «Polemo- Middinia» Уильяма Драммонда66 и «Cantilena rustica» Якова V67). Огромное преимущество Гибсона заключалось в том, что в его распоряжении имелась грамматика Хикса, что позволило ему избежать при переводе многих ошибок, допущенных Уэлоком. Готовя свою публикацию, Гибсон пользовался книгой Уэлока (то есть текстом рукописей «G» и «А»), рукописью «Е», а также копиями рукописей «В» и «F». Однако он рассматривал их как списки (может быть, неточные) одного и того же «авторского» текста и объединил погодные статьи из разных рукописей вместе, никак их не различая, что породило многочисленные неясности и противоречия. Тем не менее, издание Гибсона, охватывавшее большую часть рукописей и снабженное подробными комментариями на латыни, было для своего времени очень основательным и более чем на сто лет стало самым авторитетным источником для тех, кто не имел возможности познакомиться с Англосаксонской хроникой в рукописях.
Именно по этой книге был сделан первый перевод Англосаксонской хроники на английский язык68. Его автором была женщина — Энн Гарни (1795-1857). В младенчестве у Энн отнялись ноги, так что она могла передвигаться только в инвалидном кресле. Но это не помешало ей воплотить в жизнь свои разносторонние интересы. Старшая сестра научила Энн латыни и греческому, с наставником она выучила древнееврейский, а потом — уже самостоятельно — древнеанглийский и древнеисландский. Она побывала в Риме, Афинах, Аргосе, опубликовала две статьи в журнале «Археология»69 и стала в 1845 г. членом Британского археологического общества. Одновременно она изучала датскую, шведскую и русскую литературу, переводила труды ботаника Даниэля Соландера. Перевод Англосаксонской хроники был одной из ее первых работ. Энн Гарни закончила его в 1819 г. и хотела издать, но узнала о том, что профессор Джеймс Инграм готовит в Оксфорде новое издание и перевод Хроники на основе всех рукописей. Энн Гарни напечатала свою книгу всего в нескольких экземплярах — для себя и друзей, — однако сейчас одна из этих книг хранится в Британской библиотеке.
«Саксонская хроника с английским переводом, пояснениями и критическими комментариями» Джеймса Ин- грама (1774-1850)70 была опубликована в 1823 г. В период подготовки публикации Инграм занимал должность профессора древнеанглийского языка в Тринити Колледже в Оксфорде, главой которого он стал спустя год после выхода книги. Он был также членом общества антиквариев, собрал обширную коллекцию древних монет, которую завещал Музею Эшмола71, и написал труд о достопримечательностях Оксфорда, увидевший свет в середине 1830-х гг.
В публикации Инграма впервые были представлены рукописи «С» и «D», однако при составлении своего издания он следовал тому же принципу «коллажа», что и Гибсон, и привлечение новых источников увеличило путаницу. Благодаря Джеймсу Инграму Англосаксонская хроника стала достоянием широкой публики. В его издании она была представлена не просто как древний памятник, имеющий академический интерес, а как важное для всех англичан «подлинное и достоверное свидетельство современников о важнейших деяниях наших прародителей на суше и на море...»72. По воспоминаниям учеников и коллег, Инграм был человеком горячим, а кроме того — искренним патриотом и убежденным англиканином. Все это нашло отражение в его живых и порой полемичных комментариях, составлявших разительный контраст с «книжными» комментариями Гибсона.
В1848 г. вышел еще один перевод Англосаксонской хроники73, выполненный Дж. Джайлсом, выпускником Оксфорда и владельцем собственной крохотной типографии, где он печатал многочисленные подготовленные им переводы и издания оригинальных текстов74.
В том же году в составе первого тома «Monumenta Historica Britannica» были напечатаны фрагменты из рукописей Хроники до 1066 г.75 «Monumenta» задумывались как многотомное научное издание памятников английской истории; в 1821 г. проект был одобрен королем Георгом IV и финансировался из казны. Однако в 1834 г. работа была приостановлена. Причиной послужило то, что известный и авторитетный историк Френсис Палгрейв раскритиковал идею создателей ««Monumenta» публиковать фрагменты памятников, расставляя их в хронологическом порядке, и настаивал на публикации полных текстов. Большая часть работы по подготовке первого тома к тому моменту была уже выполнена Р. Прайсом (ум. 1833) и Генри Петри (ум. 1942). Только этот том — в который входила и Англосаксонская хроника — и увидел свет. Его опубликовал Томас Даффи Харди, ученик Петри. В качестве основного текста Р. Прайс и Г. Петри взяли рукопись «А», а сообщения других рукописей, не согласующиеся с текстом «А», вынесли в подстрочные примечания. В период между 1823 и 1833 гг. были сделаны важные открытия в области изучения древнеанглийского языка, так что помещенный в книге перевод стал существенным шагом вперед по сравнению с переводом Инграма.
Новый перевод Хроники был издан в 1853 г. библиотекарем и архивистом, преподобным Дж. Стивенсоном (1806-1895)76 в серии «Английские историки-клирики». Стивенсон перепечатал с позволения издателей текст, помещенный в «Monumenta Historica Britannica», дополнив его собственным переводом фрагментов «D» и «Е», относящихся к периоду после нормандского завоевания.
Двухтомное издание «Англосаксонской хроники в соответствии с несколькими оригинальными рукописями», включавшее древнеанглийский текст (т. 1) и перевод (т. 2), было выпущено в 1861 г. известным специалистом в области германских языков и литературы, членом Королевской академии наук в Мюнхене Бенджамином Торпом (1781-1870)77. Мы крайне мало знаем о жизни Торпа, поскольку практически все свидетельства современников о нем сводятся к ссылкам на его работы. Известно, что ок. 1826 г. Торп уехал из Англии в Копенгаген, где учился у выдающегося филолога Расмуса Христиана Раска. Торп был, помимо прочего, ревностным и вдумчивым публикатором рукописей: именно ему мы обязаны первыми изданиями древнеанглийской поэзии и публикациями исландских саг. Издавая Англосаксонскую хронику, он опубликовал тексты разных рукописей параллельно, отдельными колонками, что было полезно не только «исследователям диалектов» (на что сам Торп ссылался в предисловии), но и историкам, увидевшим, что разные рукописи, строго говоря, представляют собой разные летописные традиции. Не менее важной его заслугой является то, что он первым выделил поэтические фрагменты, содержащиеся в Хронике, разбил их на строки и предложил правильный их перевод, учитывающий особенности поэтического языка.
В 1865 г. профессор Джон Эрл (1824-1903) выпустил свое издание Англосаксонской хроники. Дж. Эрл долгие годы преподавал древнеанглийский язык в Оксфорде; среди опубликованных им работ были «Учебник древнеанглийского языка для начинающих», «Филология английского языка», публикации «Жития св. Свитуна» и «Жития св. Марии Египетской». По отзывам биографов, в нем «преданная любовь к научным изысканиям сочеталась с умением популяризировать их плоды...». Идея Эрла состояла в том, чтобы опубликовать параллельно тексты двух рукописей — самой древней («А») и самой длинной («Е»), дополнив их фрагментами других манускриптов в тех местах, где они существенно отличаются от этих двух. Публикацию предваряло введение, в котором Эрл рассуждал о жанре «хроники», к которому относится публикуемый им источник, в сопоставлении с «историей» — более высокой, по его мнению, ступенью развития историописания78. Эрл напечатал только тексты рукописей, без переводов, но снабдил свою публикацию комментариями, в том числе исторического и лингвистического содержания, глоссарием и аннотированным указателем имен и географических названий.
В 1890-х гг. коллега Эрла Чарльз Пламмер (1851-1827) по его просьбе начал готовить новое, переработанное издание книги. Пламмер долгие годы был членом Корпус- Кристи Колледжа в Оксфорде, преподавал историю и богословие, в течение нескольких лет занимал должность вице-президента колледжа. Ученики Пламмера на всю жизнь сохранили воспоминания о его доброте и заботливости, намного превосходивших рамки обычного интереса наставника к своим подопечным. Его и желание помочь и утешить было обращено не только к тем, за кого он был лично ответственен. Пламмер долгие годы входил в совет попечителей школы для мальчиков из бедных семей в соседнем с Оксфордом городке Коули. В трагическом 1914 г. он составил и издал книгу «Молитвы из древних источников, полезные в наших нынешних горестях»79 для оксфордских студентов. Помимо ставших классическими публикаций Англосаксонской хроники и «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного Пламмер выпустил издания ирландских житий и исландских саг, выполненные на высочайшем научном уровне.
Издание Англосаксонской хроники, подготовленное Ч. Палммером, в окончательном варианте увидело свет в 1899 г.80 В первый его том вошел текст Хроники с краткими палеографическими комментариями, во второй — обширная (более 100 стр.) статья, исторические комментарии, древнеанглийский глоссарий, аннотированные указатели имен и географических названий. Значение этой публикации для изучения Англосаксонской хроники и англосаксонской истории и культуры в целом трудно переоценить. Как публикация текста, книга Пламмера до сих пор остается непревзойденной; на его выводах, касающихся текстологических взаимоотношений разных рукописей, времени и места их создания, основывались и основываются все последующие исследования, так или иначе связанные с Англосаксонской хроникой, — будь то работы по источниковедению, литературоведению, истории. Его комментарии занимают более 300 страниц и составлены на основании не менее сотни разных источников, среди которых мы находим, помимо латинских хроник и древнеанглийских текстов, использовавшихся всеми комментаторами, начиная с Э. Гибсона, грамоты, письма, материалы церковных соборов, проповеди, законы, ирландские и франкские анналы.
Ничего, сравнимого с изданием Дж. Эрла и Ч. Пламмера по глубине и детальности, не появлялось до конца 80-х гг. XX в., когда в Кембридже под руководством Д. Дамвилля и С. Кейнса было начато издание серии «The Anglo-Saxon Chronicle: A collaborative edition»81. В XX в., особенно во второй его половине, внимание исследователей обратилось к другим вопросам, о которых мы поговорим далее.
2.4. Англосаксонская хроника как литературный
По форме Англосаксонская хроника представляет собой анналы, то есть последовательность погодных записей. За редким исключением, между погодными статьями нет внешней связи; напротив, повторяющийся стандартный зачин выделяет каждую запись как самостоятельную единицу. Разные погодные статьи или группы погодных статей различаются по размеру и стилю; это могут быть и серии кратких записей в виде простых нераспространенных предложений, и развернутые повествования с весьма сложным синтаксисом. Мы знаем, что в некоторых случаях автор мог выразить собственное отношение к событиям и людям, в них участвовавшим, опустив какие-то мелкие детали или добавив другие, но его главной целью было изложение фактов82.
Но действительно ли содержание Англосаксонской хроники в целом сводится только к этому?
Во второй половине XX в. исследователи обратили внимание на то, что составители некоторых фрагментов Англосаксонской хроники, и — по крайней мере — ее начальной, «альфредовской» части, отбирали материал и выстраивали повествование в расчете на то, чтобы создать у читателя определенное, цельное впечатление. Хотя между отдельными погодными статьями нет внешней связи (кроме хронологии), все вместе они несут некое «послание»83.
Кроме того, интерпретируя сообщения Англосаксонской хроники как историческое повествование, мы видим за ними определенный сюжет, который можно, с некоей долей условности, назвать сюжетом англосаксонской истории84. Этот сюжет — не единственно возможный. Излагая историю англосаксонской Англии, мы вольны сделать стержнем повествования, скажем, процесс формирования феодальных отношений, становление английского государства, историю возникновения единой английской нации, историю языка и т.п. Но волею судеб сюжетом Англосаксонской хроники оказалась борьба англосаксов с захватчиками, покушавшимися на их землю.
Главную роль здесь сыграли реальные обстоятельства. Англосаксонская хроника составлялась при дворе короля Альфреда в то самое время (880-890-е гг.), когда главной, жизненно важной задачей королевской власти была защита страны от викингских нашествий. Первая волна набегов была отбита, но едва ли у кого-то имелись сомнения в том, что захватчики появятся снова85. Борьба с викингами и утверждение главенства англосаксонских королей в Дэнло оставались самой насущной проблемой для королевской династии вплоть до времен Этельстана. Соответственно, нет ничего удивительного в том, что война с викингами становится центральной темой «придворной» хроники (а именно такой являлась Англосаксонская хроника в этот период).
При этом войны с викингами в погодных статьях IX — сер. X в. описаны, если можно так сказать, с двух разных точек зрения. На «высшем» плане они предстают как справедливая война за свою землю и «священная война» христиан с язычниками86. В этой войне англосаксы могут и должны победить, даже если, несмотря на их победоносные усилия, враги порой «овладевают полем битвы». Однако подобные «отвлеченные» представления не определяли полностью того, как воспринимались викинги в конкретной повседневности. Образ захватчиков в Хронике «двоится», поскольку реально захватчики-язычники не были такими уж чужими. Описания военных столкновений в первой части Англосаксонской хроники порой напоминают состязание в силе и доблести. В отличие от тона континентальных или ирландских монастырских анналов этого периода, общий тон повествования в Англосаксонской хронике вполне жизнеутверждающий. Когда язык, обычаи, тактика противников понятны и близки, сложно воспринимать их исключительно как «слуг зла» или «орудие Божественного гнева».
Случайно или не случайно, следующий фрагмент Англосаксонской хроники, «озаренный светом гения и поднимающиеся до уровня Истории»87, также представляет собой рассказ о войнах с викингами, на этот раз в правление короля Этельреда Нерешительного. Речь идет о погодных статьях 991-1016 гг., содержащихся практически в одинаковом виде в рукописях «С», «D» и «Е». Английский историк С. Кейнс показал, что они были составлены одним автором, по всей видимости, единовременно, в 1016-1023 гг.88 В историографии последних лет не раз подчеркивалось, что взгляд «этельредовского хрониста» весьма далек от объективности. Его восприятие событий, происходивших на протяжении четверти века, определялось, с одной стороны, свершившимся горестным и унизительным фактом датского завоевания, с другой — эсхатологическими ожиданиями, характерными для той эпохи и выраженными в явном виде в проповедях Вульфстана и Эльфрика89. Одаренный несомненным литературным талантом и хорошо знакомый с современной ему риторической и поэтической традицией автор рисует убедительную картину «последних времен» и связанных с ними упадка и отчаяния90.
Главной чертой «последних времен» являются не обрушившиеся на Англию нашествия, а нежелание и неспособность англосаксов противостоять им. Викинги, в отличие от прежних описаний, предстают, скорее, в качестве безликой силы, действующей с неизбежной неотвратимостью91. Они — не столько носители зла сами по себе, сколько инструмент, открывающий всю глубину морального падения народа англов, забывшего христианские и героические ценности. Бездействие и предательство являются главной темой риторических «сетований» автора. По его представлениям, в существующей ситуации основным долгом англосаксов является мужественное и стойкое сопротивление захватчикам; не случайно именно с таким поведением он связывает упоминания о Божественной помощи.
Можно заметить, что описания «ранних» и «поздних» ви- кингских нашествий объединяются в некий сюжет. В погодных статьях, повествующих о правлении уэссекской династии — от Эгберта до Этельстана, — описан мир, в целом близкий миру героических песен92. В этом мире люди храбро и стойко сражаются, короли поступают, как положено королям, элдормены и дружинники хранят верность своему повелителю, а доблестным врагам достается своя доля славы как достойным противникам, но не как кичливым победителям. В «этельредовском» фрагменте Англосаксонской хроники изображены «последние времена» этого «героического мира». Повествование «этельредовского хрониста» может служить наглядной иллюстрацией к мрачному пророчеству, которое произносит старица, плача над Беовульфом: «о том, что страшное время близится — смерть, грабежи и битвы бесславные»93. Приходят на память и строки из «Прорицания Вёль- вы», в которых описываются последние времена перед «раг- нарёк» — гибелью богов: «Братья начнут биться друг с другом, родичи близкие в распрях погибнут; тягостно в мире, великий блуд, век мечей и секир, треснут щиты, век бурь и волков до гибели мира; щадить человек человека не станет»94.
Исходя из такого толкования, сюжет Англосаксонской хроники можно достроить. Начальная часть хроники, которая несет на себе отсвет легендарной традиции — «миграционного мифа», героических песен и передававшихся в устной традиции генеалогий, — может рассматриваться как легенда о рождении «героического мира», который мы видим в расцвете в «альфредовских» и «эдвардовских» погодных статьях.
«Этельредовский хронист» рисовал картину мира, в котором попытки сопротивления чаще всего безрезультатны, но необходимы. В погодных статьях 1066 г., как и в погодных статьях 1070-х гг. всех рукописей присутствует, в явном или неявном виде, мысль о том, что сопротивляться не имеет смысла и даже грешно. Хронист, составлявший погодную статью 1066 г., рукописи «D», объясняет причину этого: «Господь ничего исправить не пожелал из-за наших грехов». Героический мир обречен на гибель. Надо покориться неизбежности и принять ее95.
Разумеется, предложенная здесь схема ни в коей мере не может рассматриваться как отражение сознательного замысла кого-либо из авторов Хроники. Скорее, она является принадлежностью того, что Ч. Пламмер назвал Историей. Интересно также заметить, что похожую схему: победы — благоденствие — поражение — гибель — мы видим в величайшем произведении англосаксонской литературы, героической поэме «Беовульф».
3.О принципах перевода
Представленные в книге переводы выполнены по изданиям серии «The Anglo-Saxon Chronicle: A collaborative edition»: Vol. 3: MS A: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by J.M.Bately. 1986; Vol. 4: MS B: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by S. Taylor. 1983; Vol. 6: MS D: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by G.P.Cubbin. 1996; Vol. 7. MS E: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by S. Irvine. 2004. Я также пользовалась изданием Ч. Пламмера: Two of the Saxon Chronicles Parallel: A revised text. / Ed., with intr., notes, appendices and glossary by
Ch. Plummer; on the basis of an edition by J.Earle. Oxford. 1892-1899. Vol. 1-2.
Перевод Англосаксонской хроники на русский язык — задача достаточно простая и достаточно сложная. Простая — поскольку в работе над такой книгой можно опираться на богатейшее собрание английских изданий и переводов. Сразу же отмечу, что при подготовке примечаний я широко использовала издание Пламмера, а также современный комментированный английский перевод Англосаксонской хроники, опубликованный М. Свантоном96. К этому переводу и к более раннему переводу Дж. Гармонсвея97 я также обращалась в тех случаях, когда толкование древнеанглийского текста вызывало у меня затруднения, хотя иногда я позволяла себе не соглашаться с мнением уважаемых исследователей и давать свою интерпретацию.
Сложность состояла в том, что, имея за спиной столь авторитетную переводческую традицию, я, тем не менее, вынуждена была во многом от нее отказываться. Древнеанглийский и английский языки близки по лексике и грамматическому строю, что создает возможность для практически дословного (и пословного) перевода. Преимущество этого подхода заключается в том, что он, во-первых, позволяет в последствии использовать перевод в качестве справочного материала при работе с древнеанглийским текстом; во-вторых, сводит к минимуму возможность произвольного толкования («темные» места остаются «темными»); в-третьих, позволяет передать многие формальные особенности данного памятника.
К сожалению, у этого метода перевода есть и свои недостатки, которые в случае перевода на русский язык становятся еще более очевидными. Стремление сделать перевод как можно более близким к оригиналу, на мой взгляд, даже в случае английского языка делает текст непонятным и трудным для чтения. Учитывая те цели, на которые рассчитано данное издание, я предпочла избрать иной путь и стремилась к тому, чтобы, во-первых, передать понятным языком содержание древнеанглийского текста, во-вторых, сделать перевод, по возможности, простым для чтения, и только при соблюдении этих двух условий сохраняла формальные и стилистические характеристики источника.
В деле перевода Англосаксонской хроники на русский язык у меня также были предшественники. Хотелось бы назвать Наталью Юрьевну Гвоздецкую98 и Тимофея Валентиновича Гимона" — на их опыт и добрые советы я постоянно опиралась.
Переходя от общих рассуждений к конкретным принципам, необходимо отметить следующие моменты.
1. В тексте Англосаксонской хроники, как в любом средневековом летописном тексте, присутствуют в большом количестве стандартные формульные выражения и целые фразы, повторяющиеся (с некоторыми вариациями) в рассказах о событиях определенного типа. Некоторые из формул употребляются постоянно на протяжении всего текста Англосаксонской хроники, другие являются исключительной принадлежностью конкретного отрывка. Работая над переводом, я старалась по возможности сохранить эти «повторы», но не ставила своей целью передать грамматическую структуру и буквальный смысл формульного выражения. Например, словосочетания «feng to rice» (букв, «получил власть, королевство») и «feng to biscepdome» (букв, «получил епископство») я переводила как «стал королем», «стал епископом». В тех случаях, когда сам факт использования определенного формульного выражения казался мне важным, я особо оговаривала это в примечаниях.
2. Подавляющее большинство погодных статей начинается с особого стандартного зачина — «her». В древнеанглийском языке этим словом обозналась определенная точка во времени и в пространстве, то есть его можно перевести как «тогда», «здесь», «в этом месте», «в это время». Во временном значении это слово встречается почти исключительно в Англосаксонской хронике и в названном выше контексте. Однако для упрощения чтения при его передаче я использую просто слово «тогда», как и при передаче другой временной связки — <фа» — внутри погодных статей.
3. Англосаксонские имена приводятся в древнеанглийской форме, независимо от того, существуют ли их аналоги в современном английском языке или нет, а также независимо от традиции передачи этих имен в российской исторической и художественной литературе.
4. Имена исторических лиц из других стран (библейских персонажей, церковных деятелей, римских и германских императоров и пр.) переданы в форме, привычной для российского читателя.
5. Названия морей, островов, рек, а также городов и других населенных пунктов, существовавших в англосаксонский период и существующих по сей день, переданы в современном английском написании.
6. Неидентифицируемые топонимы даны в древнеанглийском написании; то же касается «говорящих» топонимов, например «Берег Кердика», «Курган Водена» и пр.
7. Особенности передачи англосаксонских титулов и терминов оговорены в примечаниях.
* * *
Переводчица хотела бы от всей души поблагодарить Ольгу Владимировну Дмитриеву, Елену Александровну Мельникову, Наталью Юрьевну Гвоздецкую, Веру Ивановну Матузову, Галину Васильевну Глазырину, Татьяну Николаевну Джаксон, Тимофея Валентиновича Гимона, прочитавших книгу в рукописи и сделавших ценные замечания, своих коллег из Отдела истории ИНИОН РАН, поддерживавших ее во время долгой работы над переводом, студентов и заинтересованных слушателей, вдохновлявших ее на этот труд, а также Айри Маэда, оказавшего неоценимую техническую помощь при подготовке рукописи к изданию.