18. Модернизационная политика: проблемы и противоречия
Игнорирование или недооценка серьезности стоящих перед страной проблем, скорее всего, приведет к крайне негативным последствиям. Вероятное их обострение само по себе опасно, кроме того, оно способно породить у зарубежных «друзей» России стремление - осуществить ИПН на ее территории. Так, по мнению Н. Димлевича, сотрудника Центра исследования глобализации (Монреаль, Канада), не исключено, что в 2011-2012 «избирательные годы» США и некоторые другие страны НАТО попытаются осуществить сценарий «цветные революции» в России. Сценарный вариант, по его предположению, ориентирован на создание России дополнительных проблем на Северном Кавказе. В подтверждение этой версии канадский эксперт ссылается на то, что в этом регионе действует около сотни иностранных НПО и представителей информационных сетей, собирающих материалы о нарушениях прав человека, особенно во время вооруженного конфликта вокруг Чечни. «За этой деятельностью, - пишет автор, - стоит план -подготовить почву для создания «Международного трибунала по Чечне» аналогичного Международному трибуналу по бывшей Югославии». Одновременно ведется пропагандистская кампания. «Она призвана убедить население Северокавказских республик в том, что Россия осуществила геноцид в отношении народов Северного Кавказа, присоединила их территории силой. Соответственно, международному сообществу дается сигнал, что народы Кавказа заслуживают защиты от России».200
Конечно, к подобным суждениям или предостережениям можно и нужно относиться с определенной осторожностью. Однако нельзя не учитывать, что как раз в 2011-2012 гг. США планируют свернуть активные военные операции в Афганистане. Соответственно, прагматическая заинтересованность в транзите грузов через территорию России уменьшится. По оценке Центра Восточных исследований (Варшава, Польша) после этого обострится конкурентная борьба за влияние на богатые ресурсами среднеазиатские государства СНГ, где сталкиваются экономические и геополитические интересы России, США, стран ЕС, Китая, Ирана, Турции и исламских радикалов.201
В этой ситуации, отвлечение внимания России на внутриэтнические и внутриполитические проблемы окажется объективно выгодно почти всем основным «игрокам» на международной арене, которые могут и договориться о совместных действиях по ее ослаблению.
MTTTTTF
199 Там же, с. 100-101.
200 N. Dimlevitch. Destabilization: Caucasas Geopolitics Threatens Russia's Security. Global Research,
February 28, 2010. http://www.globalresearch.ca/PrintArticle.php?articleId=17843
201 K.Strachota, M.Falkowski. Progressing destabilization in Central Asia. Eastweek, 2009. 07.15.
http://www.osw.waw.pl
Ё 114
Вполне вероятно, что Президенту России, который будет избран в 2012 году, предстоит столкнуться с ситуацией серьезных вызовов безопасности страны, от которых не защитит обладание ядерным оружием.
С учетом опыта и уроков перестройки можно предположить, что в гипотетической ситуации усиления дестабилизионных акций извне, опирающихся на нерешенность массы внутренних проблем, самое опасное состоит в выборе политики, построенной по принципу «иного не дано». Одномерный курс, который может оказаться ошибочным, но заведомо исключает возможность альтернативного выбора, неизбежно заводит в тупик, ведущий к разрушению государства.
Альтернативы существуют всегда, только не всегда они очевидны, не всех они устраивают и «плюсы» от их реализации порой не перевешивают «минусы».
В современных условиях властные структуры взяли на себя инициативу призывов к переменам. Президент Российской Федерации и его администрация сформулировали идею модернизации страны, что должно диверсифицировать ее производство, сделать его более наукоемким и лучше защищенным от кризисных явлений. Выдвинуты предложения об ужесточении борьбы с коррупцией, реформировании МВД и другие, предполагающие устранение из жизни общества факторов, вызывающих наибольшее раздражение граждан.
На первый взгляд речь идет о программе, способной, как и идеи «перестройки» в свое время, консолидировать большую часть общества. Действительно, кто же будет возражать против повышения конкурентоспособности экономики, усиления противодействия криминалитету, совершенствования работы органов власти и управления, улучшениях их взаимодействия с институтами гражданского общества? Кроме того, альтернативами модернизации выступают: либо полный или частичный распад общества либо установление «жесткого» авторитарного режима советского типа. Последнее может быть востребовано частью общества, но такой режим не сможет создать эффективную и управляемую модель развития экономики, которая уже безвозвратно интегрировалась в действующую на либеральных принципах глобализированную систему мирохозяйственных связей. Возвращение к полуголодному существованию, карточкам и тотальному дефициту по образу и подобию Северной Кореи едва ли вызовет массовый энтузиазм.
В то же время вопрос о том, насколько реально осуществление намеченных преобразований пока остается открытым.
Известный отечественный ученый Е.Ш. Гонтмахер пишет: «Очевидно, что нынешняя Россия не только не входит в число стран первого ряда, но быстро теряет остающиеся шансы когда-либо попасть в него. Главная причина этого - архаичность (а то и простое отсутствие) институтов, механизмов и процедур, четко регламентирующих экономическую, социальную и общественно-политическую жизнь в стране. Развитие происходит в режиме «ручного управления», «по понятиям», по знакомству и т.д. И все это окутано созданными за последние годы имитациями конкуренции, выборов, свободы словаП На что хотелось бы обратить внимание, -это крайняя управленческая (а значит, и экономическая, социальная и политическая) неэффективность такого рода системы принятия решений».202
С учетом высокого уровня коррупции, нет никаких гарантий, что выделяемые на модернизацию средства будут потрачены эффективно. Кроме того, нельзя ожидать, что инициативы «сверху», связанные с противодействием коррупции, повышением эффективности работы государственного аппарата, встретят
MTTTTTF
202 Е. Гонтмахер. Российская модернизация: институциональные ловушки и цивилизационные
ориентиры. МЭиМО, № 10, 2010, с. 3.
Ё 115
одобрение всех чиновников и представителей силовых структур. Уже сейчас от 25 до 40 % распоряжений Президента Российской Федерации, судя по данным его администрации, не выполняется, а фактически - саботируется.203
Попытки реструктуризировать «вертикаль» власти и превратить ее в более устойчивую структуру, например пирамиду, имеющую намного более широкое основание в виде мощных институтов гражданского общества, скорее всего, встретят сопротивление значительной части привилегированной бюрократической элиты. Как считает А.В. Рубцов, руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН, «Как только мы пытаемся произвести сколько-нибудь серьезные изменения в институциональной среде, мы сталкиваемся не просто с инерцией. Мы сталкиваемся с сопротивлением, которое в момент, когда что-то реально начинает происходить, становится все более ожесточенным, а в итоге приобретает формы войны за государство».204
Надежды на активизацию институтов гражданского общества, бизнеса, развитие нового типа партнерства между ними и государством в решении насущных проблем страны выглядят радужно, но с учетом преобладающих в обществе настроений патернализма, инертность работы государственного аппарата не слишком реалистично. По мнению Нобелевского лауреата, выходца из России А. Гейма, с учетом низкой эффективности российской системы управления, модернизация страны - очень дальняя перспектива, требующая жизни нескольких поколении.
Борьба с коррупцией, злоупотреблениями властью и т.д. на уровне лозунгов деструктивна, поскольку если декларируемые лозунги не имеют отдачи, то это ведет к падению доверия к лидерам их выдвинувшим.
Если же отдача есть, то ее резонанс способен привести к дискредитации всей системы власти и управления, особенно если достоянием гласности станет то, что «правонарушительная» практика разъела все существующие институты. Это неизбежно стимулирует восприятие аппарата государственного управления как инструмента "распиливания» госбюджета в корыстных интересах чиновничьей элиты. Разоблачения сотрудников МВД и властей отдельных поселков неизбежно порождают в обществе восприятие всей «властной вертикали» как института, «крышующего» криминал и сросшегося с ним. И смена названия с «милиции» на «полицию» едва ли чего-либо изменит.
Кроме того, необходимо учитывать, что, несмотря на большую популярность идей о модернизации, она не сводится к созданию нового «наукограда» в Сколково. Попытки перехода к реальной модернизации неизбежно вызовут серьезные проблемы.
Прежде всего, от бизнеса потребуют (уже требуют) участия в «частно-государственном» партнерстве и долгосрочных инвестиций в проекты, которые едва ли принесут быструю прибыль. Принудить деловое сообщество к инвестициям в государственные проекты власть, конечно, может, но ее поддержка в предпринимательской среде, в том числе и приближенной к высшим чиновникам, существенно упадет.
MTTTTTF
203 http://www.gzt.ru/topnews/politics/-v-kremle-zhaluyutsya-na-nevypolnenie-do-40-/309527.html
204 Социокультурные особенности российской модернизации. Материалы круглого стола,
проведенного Институтом современного развития совместно с московским офисом Института
Кеннана на тему: «Социокультурные особенности российской модернизации. Сбылись ли прогнозы
Дж. Ф. Кеннана?». М., Экон-Информ 2009, с. 46.
http://www.vedomosti.rU/politics/news/1145423/gejm_razvitiyu_nauki_v_rossii_meshaet_korrupciya_i
Ё 116
Далее, уже первые шаги по модернизации производства - хотя бы за счет устаревающих в странах Запада технологий, его автоматизации и роботизации неизбежно приведут к резким сокращениям числа занятых, временному росту безработицы. Это увеличит протестный потенциал, заставит государство увеличивать расходы на социальные программы, в частности по переобучению лиц, профессии которых утрачивают востребованность, что приведет к сужению ресурсной базы модернизации.
В целом дело в том, что осуществить изменение качественных параметров уже устоявшейся функционирующей на базе определенных, хотя и признаваемых не идеальными принципов системы крайне сложно. А речь идет именно о коррекции фундаментальных принципов. Это было справедливо для распавшегося СССР, это верно для стран Запада и для современной России.
С этой точки зрения, для современной России становится важным учет опыта перестройки (или реструктуризации) сложившейся властной вертикали что чревато, как показал опыт СССР периода М.С. Горбачева, утратой управляемости государства.
При том что на уровне стратегического выбора существовавшие альтернативы перестройке не обещали ничего позитивного, на уровне тактики ее проведения явно - и это, как отмечалось выше, признает и М.С. Горбачев, иные, лучшие варианты выбора были, но они не нашли своевременной реализации. Принимались скороспелые решения, не подготовленные созданием соответствующей законодательной базой и институтов, обеспечивающих ее выполнение. При проявлении деструктивных тенденций в общественном развитии не предпринимались упреждающие действия с целью предотвратить усугубление ситуации. Лозунг «кадры решают все» не очень популярен, но в годы перемен оптимальной является ситуация, когда у власти находится команда единомышленников. М.С. Горбачеву ее создать не удалось.
Видимо, следует признать, что современная «вертикаль власти» Российской Федерации рискует повторить те же ошибки. «Тревожные звонки» о сложной ситуации на Северном Кавказе не становятся стимулом к принятию срочных, если надо - чрезвычайных мер. Примеров принятия скороспелых решений опыт начала XXI века дал более чем достаточно, взять ту же реформу сферы ЖКХ, ставшую предметом головной боли многих региональных властей. Насчет «команды единомышленников» управляющих государством также можно усомниться.
Существует еще один фактор опасений, требующих анализа. Стимулом действительных перемен, да и то не всегда, как показывает опыт истории, выступает наличие влиятельной антисистемной оппозиции, угроза стихийного, чреватого непредсказуемыми последствиями социального взрыва или смертельно опасная внешняя угроза. Именно в подобных условиях, пробуждающих инстинкт выживания правящей элиты, значительной части населения, в США сформировались «Новый курс» Ф.Д. Рузвельта, программа реформ Д. Кеннеди, курс «неоконсервативной революции» Р. Рейгана. Но поскольку таких условий пока нет, ни в России, ни в странах Запада, какие-либо перемены, кроме чисто косметических трансформаций, представляются маловероятными. Похоже, что эти условия вызревают. Общенациональные забастовки во Франции, бунты студентов в Великобритании, массовые протесты против действий правоохранительных структур в России - это симптомы углубляющегося кризиса обществ, которым угрожает неуправляемый социальный хаос.
Как считает отечественный ученый Н.А. Косолапое, перестройка М.С.Горбачева была, в известной мере, связана с искусственно вызванной
Ё 117
дестабилизацией общества, без чего она вообще не смогла бы состояться. В то же
время, Н.А. Косолапов справедливо констатирует, что «контролируемая
дестабилизация» легко может перерасти в неконтролируемый хаос с
непредсказуемыми последствиями, кроме того, если «игра» с ИПН будет
разоблачена, инициаторы рискуют надолго, если не навсегда потерять всякий
авторитет.206 К этому можно было бы добавить, что в ИПН инициированную частью
правящей элиты вполне вероятно вмешательство других акторов политики, в том
числе внешних, что способно придать ситуации характер полной
непредсказуемости.
То же самое можно сказать и о теории «управляемого кризиса», модель которого описывает канадская исследовательница Н. Кляйн. Возможно, для пробуждения инстинкта самосохранения правящей элиты России, инициативы ее граждан и бизнеса такое развитие необходимо. Оно, конечно, может наступить и как хаос с непредсказуемыми последствиями (под влиянием внешних и внутренних дестабилизирующих факторов). Вопрос о том, возможен ли управляемый и сценарный вариант кризиса (а он в той или иной форме представляется неизбежным), способный вызвать к жизни импульсы к модернизации России, ее общества и правящей элиты, пока представляется дискуссионным.
Заключение
Как показывает опыт истории, дестабилизации являются довольно эффективным, хотя и не универсальным и не всесильным методом достижения внешнеполитических целей.
Рассуждая чисто теоретически, можно утверждать, что при наличии неограниченных ресурсов, четким знанием о состоянии любого другого общества, его проблемах и цивилизационных особенностях, социально-психологических характеристиках его граждан, в принципе реально разработать и осуществить ИПН в любой, в том числе в самой благополучной и успешной стране. Другой вопрос, что столь нерациональная растрата средств не будет одобрена ни одним правительством или иным субъектом осуществления ИПН. Дестабилизация не самоцель, а такое же средство достижения политических, экономических, геополитических, идеологических, национальных и религиозных целей, как и война. Однако степень риска для «нападающей» стороны намного меньше, а потенциальные выгоды намного больше -почти отсутствует угроза получить ответный удар, понести людские потери, приобрести репутацию агрессора. Напротив, на заключительной фазе операции можно выступить в роли «миротворца», защитника прав ущемленной части населения, гаранта стабильности и т.д.
Другой вопрос, что современные дестабилизации требуют предварительной подготовки, продуманного, и порой длительного идеологического, пропагандистского воздействия на население заданной территории. Успешными соответствующие действия обычно оказывались лишь в той ситуации, когда ставшее объектом воздействия государство начинало переживать серьезные внутренние трудности или, выражаясь в марксистской терминологии, в нем складывалась революционная или предреволюционная ситуация.
MTTTTTF
206 См. Н.А. Косолапое. Контролируемая дестабилизация как метод макросоциального управления: возможности, издержки, перспективы Глобальный кризис и проблемы обеспечения общественно-политической стабильности: опыт стран Запада и Россия. М., ИМЭМО РАН, 2009.
Е 118
При этом степень эффективности дестабилизации в большой мере определяется способностью правящей элиты страны, ставшей объектом ИПН, реалистически оценивать возникшие (в том числе под влиянием внешних факторов) проблемы, предлагать собственные, а не навязанные внешними, деструктивными по отношению к данному обществу силами, модели их решения. При этом данные модели всегда многообразны. Альтернативы варьируются в диапазоне от абсолютно неприемлемых, очень скверных, неудачных, сомнительных до более или менее терпимых, относительно успешных, выигрышных и оптимальных.
Обычно к самым негативным итогам приводит игнорирование возникших проблем (опыт Николая II в России в феврале 1917 г.), или же попытки отвечать на них охранительными, репрессивными мерами. Сокрушение политической оппозиции методами ее физического истребления или запретами на ее легальную деятельность может лишь отсрочить наступление вызревшего кризиса, но не предотвратить его. Об этом наглядно свидетельствует и опыт Советского Союза. Активное меньшинство (идейно-политическое, конфессиональное, национальное), имеющее поддержку извне, оказалось способно инициировать процессы, которые привели к совершенно неожиданным результатам.
Другой вопрос, что опыт истории имеет лишь ограниченное значение в современном мире. Возросшая степень взаимозависимости государств, а также негосударственных субъектов мирового рынка превращает дестабилизации значимых центров мировой экономики в весьма опасное, чреватое негативными последствиями для всех участников международной жизни предприятие. Сейчас спецслужбам ведущих стран мира впору заботиться о взаимодействии с тем, чтобы предотвращать попытки также глобализированных антисистемных структур (типа Аль-Каиды) разрушить сложившуюся систему миропорядка.
В то же время, конкурентную борьбу в глобализированном мире никто не отменял. Кроме того, «мягкие» дестабилизации или ИПН могут становиться инструментом внутренней политики (к их осуществлению, но уже «управляемо» и «подконтрольно» возможно и привлечение внешних сил).
Россия столкнулась с целым комплексом проблем, игнорирование которых чревато ее хаотической дестабилизацией, опасной для всего мира. Можно сколько угодно возмущаться попытками «зарубежья» вмешиваться во внутренние дела России, но мысля категориями политического реализма, нельзя не признать, что для этого существуют очень серьезные основания.
Во-первых, Российская Федерация не какое-нибудь малоинтересное для внешнего окружения островное государство бассейна Тихого океана, а все еще крупнейшая ядерная держава, способная уничтожить мировую цивилизацию. Вопрос о том кто и насколько эффективно контролирует арсенал стратегических вооружений России, объективно важен для всех спецслужб мира.
Во-вторых, наша страна является крупнейшим владельцем энергетических, сырьевых, водных, в какой-то мере и аграрных ресурсов, уже вовлеченных в глобальный товарный оборот и степень рациональности их использования важна для состояния мировой экономики в целом.
В-третьих, как уже отмечалось выше, Россия косвенно или прямо вовлечена в массу конфликтных ситуаций вблизи ее границ, в которых, так или иначе, участвуют сопредельные государства, имеющее стимулы - влиять на ее политику.
Возможности решения проблем нашей страны в большой мере блокируются не столько политическими ошибками, сколько состоянием российского общества, менталитетом большинства россиян (к числу которых относятся и представители государственных структур). Слом цивилизационных, культурных стереотипов,
Ё 119
стимулирующих политическую пассивность граждан, их веру во всесилие власти, усугубляемых эгоистически-корыстной мотивацией поведения, сложившейся еще в годы «застоя» и усугубленной временем господства рыночной экономики, мог произойти под влиянием кризиса. Похоже, что этого не произошло и взгляд граждан на реальности под углом зрения - «пусть рушится весь мир, лишь бы устояла моя хата» пока не изменился. Вопрос о том, нужна ли обществу контролируемая, управляемая дестабилизация «сверху», способная изменить парадигмальные основы его развития, требует дальнейшего углубленного изучения.
Глоссарий терминов
Ё
Инициируемая политическая нестабильность (ИПН) - своеобразная форма внешнеполитической агрессии, предполагающая особый тип продолжительного направленного воздействия на государство в целом или отдельный его регион (регионы), характеризующегося искусственно созданной внутренней социально-политической нестабильностью, через которую инициаторами достигается преимущество политико-экономических позиций. Может протекать в одном из двух вариантов: инициируемый управляемый кризис и инициируемая ситуация социального хаоса.
Инициируемый управляемый кризис (ИУК) — один из вариантов проведения ИПН при осуществлении которого инициаторы пытаются достичь локальных, тактических целей, как, например отделение какого-либо важного в стратегическом плане региона, принуждение правящего режима в принятии выгодных внешнему окружению политических решений и тому подобное
Инициируемая ситуация социального хаоса (ИССХ) - вариант неконтролируемого развития ИПН, при котором инициируемая внешним окружением ситуация нестабильности преследует полное структурное разрушение общества, как например уничтожение старой и формирование новой политической системы.
Информационная война (ИВ) - комплекс мероприятий и операций, проводимых вооруженными силами государства и другими (как правительственными, так и частными) организациями, направленных на обеспечение информационного превосходства над противником и нанесения ему материального, идеологического и или иного ущерба. В ИВ информация является одновременно оружием, ресурсом и целью.
Информационные операции (ИО) - основная форма осуществления акций ИВ, представляющая собой такой вид операций, которые осуществляются путем оказания управляющего информационного воздействия на индивидуальное, групповое и массовое сознание, чувства, волю граждан другой стороны, дезинформирования субъектов принятия политических, экономических и иных решений, а также путем осуществления деструктивного воздействия на информационную инфраструктуру противостоящей стороны.
Определения ИВ и ИО приняты по Воронцовой Л.В., Фролову Д.Б. История и современность информационного противоборства. - М.: Горячая линия - Телеком, 2006.-С. 72 и 81.
Ё f ТІ
Кризисная ситуация — категория науки управления, предполагающая состояние наиболее концентрированного, бурного и разрушительного проявления контролируемых параметров в переломный момент перехода системы в новое качество.
Инициаторы ИПН (внешнее окружение) — обобщенная совокупность юридических и/или физических лиц, противопоставляющих себя политическим структурам заданных территорий. Основой для их корпоративности может являться иностранное происхождение или классовая, этническая, конфессиональная и идейная общность внутри самого заданного ими государства
Субъекты ИПН - физические лица или организации из внешнего окружения принявшие участие в непосредственной разработке сценарной программы (сценария) инициируемой ситуации нестабильности и организации ее проведения, а также лица из граждан заданных территорий, которые содействовали в ее осуществлении.
Центр (режим спокойствия) - политический режим, осуществляющий легальный (законный) социально-политический и экономический контроль над территориями интересными внешнему окружению. Центр представлен определенной социальной группой или группами населения, образующих социально-политическое основание заданного общества и государства. Является объектом ИПН.
Заданная территория - государство или регион, где инициируется проведение ситуации нестабильности.
Историческое событие — форма проведения ИПН, определяемая конечными задачами и путями их достижения, которые ставит перед собой внешнее окружение. Для непосвященных инициируемая нестабильность предстает в виде объективно обусловленного социальной необходимостью события.
Сценарная программа (сценарий) — спланированная система действий во всех сферах заданного общества, позволяющая внешнему окружению через латентное управление социальными процессами инициировать политическую нестабильность с помощью, которой оно достигает поставленных целей.
Паспорт заданных территорий(ПЗТ) - один из этапов проведения ИПН характеризующийся сбором и анализом сведений необходимых для подготовки сценарной программы и выбора исторического события.
Поле необходимых условий - второй этап процесса инициирования политической нестабильности, в ходе которого на заданных территориях создаются условия необходимые для реализации сценарной программы.
Режим нового порядка — заключительная фаза проведения ИПН необходимая для закрепления и придания законности полученных результатов. Заключается в установлении необходимого и контролируемого внешним окружением политического режима.
Гуманитарная интервенция - применение силы или угрозу силой, осуществляемые государством или группой государств за пределами своих границ без согласия страны, на территории которой применяется сила, и направленные на предотвращение или пресечение масштабных и грубых нарушений основных прав
Ё 121
людей, не являющихся гражданами этих государств. Однако непосредственно к теории ИПН под гуманитарной интервенцией следует понимать один из этапов инициирования нестабильности, при котором осуществляется установление внешнего контроля над заданной территорией вследствие международного признания ее неуправляемости, под предлогом имеющих место фактов нарушения фундаментальных прав человека в течение длительного периода времени.
Реальный суверенитет в условиях глобализации - предполагает национальный контроль над аэродромной сетью и управлением воздушным движением, над нефте- и газопроводами и соответствующими терминалами, железнодорожной сетью, федеральными автотрассами, над рядом отраслей гражданской наукоемкой промышленности, тесно связанных с оборонно-промышленным сектором, независимость важнейших каналов эфирного телевидения от иностранного капитала.
Определение реального суверенитета принято по Кокошину А.А. Реальный суверенитет в современной мирополитической системе. Изд. 3-е, расширенное и дополненное. - М.: Изд-во «Европа», 2006, С. 63 - 64.
Десуверенизация - потеря государством, а, следовательно, и его гражданами своей независимости от внешнего окружения или внутренней корпоративной группы, равной по своим экономическим и политическим возможностям самому государству. Исходя из понимания суверенитета, можно утверждать, что разрушительная направленность инициируемой нестабильности на государственные и политические структуры, по сути, является процессом ограничения независимости тех групп населения, деятельность которых создала свое государство, для которых оно является выражением их политической свободы.
ш