ЦЕРКОВЬ И ЕЕ ОРГАНИЗАЦИЯ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ. НАРОДНЫЕ ЕРЕТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ

Социальная роль христианской религии и церкви в феодальном обществе

Христианство стояло у колыбели феодального общества как сложившаяся религиозная идеология. Уже в последние столетия существования Римской империи оно из религии угнетенных превратилось в орудие порабощения трудовых масс в руках господствующего класса рабовладельцев.

Христианская проповедь внушала трудящимся мистическую веру в то, что справедливость и добро, которые не могут осуществиться в земном мире, восторжествуют в загробном царстве для всех последователей новой религии. Фантастической идеей о равенстве всех людей перед богом христианство стремилось прикрыть зияющую пропасть социальных противоречий реального существования. Религиозным утешением «страждущих и обремененных» оно стреми­лось потушить социальный протест эксплуатируемых, обещая им воздаяние за страдания в «потусторонней жизни». Благодаря этой своей социальной и идеологической функции христианство смогло пережить крушение рабовладельческого строя и оставалось важным средством духовного порабощения трудящихся и в феодальном обществе.

Господствующий класс этого общества, приспособляя христианство к условиям нового феодального строя на протяжении всего средневековья, стремился всемерно укреплять церковь в экономическом, политическом и идейном отношении. Церковь и обслуживающее ее духовенство стали частью феодальной системы, ее важнейшей идеологической опорой. Христианская религия в Западной Европе — католицизм — в средние века являлась господствующей формой идеологии. Она доминировала во всех областях общественной, идейной, культурной жизни, подчинила себе мораль, науку, культуру, образование, облекла в свои формы и пронизала все стороны средневекового мировоззрения.

Исключительно большая роль религии и церкви в феодальную эпоху, их сильнейшее воздействие на умы людей определялись тем, что мировоззрение средневекового человека было по преимуществу теологическим. Представления всех людей в ту эпоху, независимо от их социальной принадлежности, были пронизаны религиозным духом.

Идейные основы средневекового христианства

Христианское вероучение возникло из борьбы и вместе с тем из взаимного влияния множества философских и религиозных течений, среди которых особое значение имели идеи иудейского фрлософа — неоплатоника Филона из Александрии и римского стоика Сенеки. Однако в дальнейшем философские основы христианства, хотя и сильно упрощенные, обросли плотной тканью более 'Примитивных религиозных представлений, приспособленных к пониманию «варваров», наводнивших Западную Римскую империю.

Основы феодально-церковного мировоззрения средних веков были заложены на рубеже IV и V вв. епископом города Гиппона (Северная Африка) Августином (354—430). К догматическим положениям христианства, в основном утвержденным на Никейском и Константинопольском церковных соборах в 325 и 381 гг., он добавил разработанное им учение «о единоспасающей роли церкви». Августин вел ожесточенную борьбу против различных еретических течений, догматически обосновал право частной собственности, объявил богатство и бедность «божественным установлением». В своем главном сочинении «О государстве божьем» («De civitate Dei») Августин дал христианское представление о мировой истории. Согласно его концепции, «земному государству» — миру (civitas terrena), которое является порождением дьявола, противостоит, хотя и сплетаясь с ним в реальной жизни, «государство божие» (civitas Dei). Представителем последнего является церковь; ее задача — одолеть «царство дьявола» путем распространения христианской веры, искоренения ересей и обращения в «истинную веру» всего человечества. Августин считал, что история развивается по божественному плану и, в конечном счете, по восходящей линии — к блаженному состоянию человечества.

Провиденциализм в истории, выдвинутый Августином, послужил теоретической основой всей церковной исторической литературы средневековья. Объявляя нехристиан и еретиков жертвами дьявола, Августин проповедовал необходимость не только убеждать, но и принуждать их к принятию учения церкви. Он разработал также положение, согласно которому церковь является единственной хранительницей «божественной благодати», с помощью которой она может дать людям искупление грехов и тем даровать им «вечное спасение». Это учение поднимало общее значение церкви и догматически обосновывало глубокое различие между духовенством и массой верующих, которое особенно характерно для западной христианской церкви средних веков.

Вместе с тем в теологических и философско-исторических воззрениях Августина было много противоречий. Этим объясняется то, что на некоторые его положения пытались опираться и сторонники враждебных официальной церкви взглядов, в частности Виклиф, Ян Гус и др.

Укрепление экономической базы церкви и ее феодализация в VI—XI вв.

Церкви не только удалось сохранить свои владения и имущество во время варварских нашествий и революционных восстаний, но и значительно умножить свои богатства. Она активно содействовала процессу феодализации и играла в нем немалую роль. Уже в раннее средневековье в большинстве стран Западной Европы в руках монастырей, епископов, соборных капитулов была сосредоточена значительная часть земельной площади; церковь жестоко эксплуатировала труд зависимых крестьян. Церковные феодалы занимали видное место в складывающейся феодальной иерархии. Являясь вассалами королей и других светских государей, сами они имели многочисленных не только духовных, но и светских вассалов. Крупные церковные феодалы располагали широкими иммунитетными правами. Большое значение в укреплении экономического и социального влияния церкви имели монастыри. Основанный около 529 г. Бенедиктом Нурсийским монастырь Монтекассино (Италия) положил начало первому монашескому ордену — ордену бенедиктинцев. Его устав широко использовался при дальнейшей организации раннесредневековых монастырей, большинство которых принадлежало к бенедиктинскому ордену. Монастыри и епископские владения уже в VII—VIII вв. обычно были средоточием экономической жизни — рядом с ними устраивались ярмарки, на принадлежащих им землях трудом зависимых крестьян — колонов и сервов — велось обширное хозяйство. Обогащаясь, они еще шире развертывали свою хозяйственную деятельность, округляя владения за счет разоряющихся общинников, а также за счет освоения, конечно с помощью своих крестьян, лесов, болот и пустошей. Наиболее крупные и богатые монастыри (аббатства) оказывали влияние и на политическую жизнь стран Западной Европы.

Церковь все более приобретала характер мощной централизованной и вместе с тем иерархической организации. Низшей ячейкой церковной организации на Западе и на Востоке был приход во главе с приходским священником (пресвитером). Пресвитеры входили в состав иерархии, возглавляемой епископом. Епископ, ставший единоличным главой «общины верующих» каждой епархии, приобретал в церкви особое значение. Ряд епархий объединялся в митрополию, во главе которой стоял митрополит на Востоке и архиепископ на Западе. На Востоке еще в V в. возникли церковные объединения более высокой ступени — патриаршества (в Константинополе, Александрии, Антиохии и Иерусалиме). На Западе равное с патриархами признание (а затем и более высокое, чем они) получил римский епископ — папа.

Большое значение приобрели в управлении церковью соборы (съезды) епископов. На местные (или поместные) соборы собирались епископы отдельной провинции или нескольких провинций; «вселенские соборы объединяли всех епископов церкви, на них решались вопросы догматики, культа, организации церкви (до IX в. они созывались византийским императором).

Большую роль в усилении церкви в Западной Европе сыграло возникновение папства. В конце IV — начале V в. римские епископы присвоили себе исключительное право называться папой, т. е. главой церкви. Свои претензии на верховенство в церкви папы основывали на том, что являются «преемниками апостола Петра», который, согласно легенде, был первым списковом — наместником Христа в Риме. Используя отсутствие на Западе, в частности в Италии, сильной светской власти, папы в V—VI вв. быстро возвысились, став фактически светскими правителями римской епархии. С ростом церковного землевладения в странах Западной Европы в распоряжение папы «тали поступать различные платежи с земель церкви. Совокупность земель, находившихся в руках папы, стала рассматриваться как «вотчина Св. Петра» («patrimonium S. Petri»), а он сам — как их верховный сеньор. Организация церкви все более приобретала феодально-иерархическую структуру; во главе ее стоял папа, а на самых низших ее ступенях — приходское духовенство. К концу VI в. папство в Западной Европе стало выдвигать претензии на полное верховенство в христианской церкви. Папа Григорий I (590—604) энергично выступил против константинопольского патриарха, отрицая за ним право на титул «вселенского» владыки.

Союз между церковью и государством

Эти домогательства папства, а также притязания пап на политическое влияние в Италии и остальной Западной Европе наталкивались на сопротивление и внутри церкви, и со стороны светских государей. И в этот, и в более поздний период им приходилось считаться с византийскими императорами и с константинопольским патриархом, с лангобардскими королями, позже с Франкской, еще позднее — с Германской империями.

Однако в целом между церковью и государством в Западной Европе в период раннего средневековья существовал тесный союз. Церковь выступала «в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя». В борьбе с врагами этого строя, так же как и с теми, кто в чем-либо посягал на авторитет церкви, она использовала тщательно разработанную систему церковных наказаний: «отлучение», которое ставило человека вне церкви; «интердикт», когда всякое отправление культа запрещалось на территории какой-либо области или даже целой страны; «анафема» — торжественное публичное предание проклятию; разного рода церковные покаяния и т. д. Все эти меры для суеверных людей того времени были не менее страшны и действенны, чем наказания, налагаемые светской властью. Лишение церковного покровительства, по представлениям той эпохи, отнимало у человека надежду на «спасение» и грозило адскими мучениями в потустороннем мире.

Раннефеодальное государство, в свою очередь, защищало и поддерживало интересы церкви. Пипин Короткий активно участвовал в создании Папского государства в Италии. Карл Великий узаконил церковную десятину (decima) как обязательную подать, которой облагалось все население. Основная Тяжесть ее падала на крестьянство, выплачивавшее десятину в трех видах: «большая десятина» — с зерна; «малая» — с овощей, плодов и домашней птицы; «десятина крови» — со скота.

Огромное влияние церкви в раннесредневековом обществе определялось не только ее богатствами и союзом с государством, а также той монополией, которой она пользовалась в интеллектуальной жизни общества. В руках церкви тогда были полностью сосредоточены элементарное школьное образование, литература, производство и переписка книг, от нее всецело зависели отбор и сохранение тех крайне урезанных элементов античной культурной традиции, в которых она нуждалась для осуществления своих идеологических целей. Преимущественно из рядов духовенства в то время выходили все сколько-нибудь образованные люди, поэты, писатели, историки, педагоги.

Восточная экспансия папства и разделение церквей

В середине IX в. при папе Николае I (858— 867) столкновения между западной и восточной церковью приобрели особую остроту. Территориальные домогательства папства и появление в Болгарии папских легатов вызвали конфликт между папой Николаем I и константинопольским патриархом Фотием. На созывавшихся обеими сторонами церковных соборах выявились догматические, канонические и обрядовые разногласия между восточной и западной церквами, сохранившиеся до нашего времени. На Западе считали, что «святой дух» исходит в равной степени от «бога-отца» и от «бога-сына» (латинское filioque), тогда как на Востоке признавалось исхождение «святого духа» только от «бога-отца». Западная церковь придерживалась учения о «сверхдолжных заслугах» святых перед богом, создавших якобы священный запас «благодати», за счет которого церковь по своему усмотрению может отпускать людям грехи и давать их душам «вечное спасение» и даже продавать грамоты о таком отпущении — индульгенции. На Востоке это учение отвергалось. Главные обрядовые расхождения заключались в томг что у католиков духовные лица причащались хлебом и вином, а миряне — Только хлебом; у православных же все верующие без различия получали причастие и вином, и хлебом. На Западе крестное знамение совершалось пятью пальцами, на Востоке — тремя. В западной церкви служба повсюду велась только на латинском языке, в православной же — на местных языках. На Западе церковь требовала безбрачия от всех духовных лиц, на Востоке безбрачие требовалось только от монахов. Западная церковь в отличие от византийской не допускала выхода из духовного звания, запрещала мирянам читать и толковать Священное писание, утверждала первенство папы в христианской церкви и институт кардиналов, не признаваемый на Востоке.

Реальной основой непрекращавшихся споров между церквами были, однако, вовсе не догматические, канонические и обрядовые разногласия, а вполне реальные практические интересы. Папство усиленно стремилось расширить сферу своего религиозно-политического влияния на Восток. Восточная церковь этой экспансии   решительно противилась.

В борьбе с восточной церковью папа Николай I впервые использовал сборник папских посланий, ложно приписанный епископу Исидору Севильскому (VI—VII вв.). Этот сборник («Лжеисидоровы декреталии») включал свыше ста вымышленных папских посланий, водложные документы о решениях церковных соборов, «Константинов дар» и другие фальшивки, целью которых было обоснование папского примата в церкви и миродержавных притязаний папства. С этих пор «Лжеисидоровы декреталии», позднее официально включенные в свод канонического права, стали общепризнанной в средние века основой папского владычества, пока в XV—XVI вв. не была доказана их подложность.

Летом 1054 г. присланные в Константинополь легаты папы Льва IX предали проклятию византийского патриарха Михаила Керуллария. Последний, в свою очередь, созвал церковный собор и проклял папских легатов. Так совершилось окончательное разделение ранее формально единой христианской церкви на западную — римско-католическую, и восточную — греко-католическую, или православную. Разделение церквей и дальнейшее развитие каждой из них определялось особенностями социально-политического развития Византии л западноевропейских стран. В Византии церковь была полностью подчинена императорской власти, на Западе она в ходе борьбы со светской властью отстояла свою самостоятельность и долго сохраняла притязание на политическое верховенство.

Упадок папства в IX—XI вв. Клюнийское движение

Со второй половины IX в. наступает почти двухсотлетний период упадка папства. После раздела Каролингской империи Италия оказалась политически раздробленной. Как феодальный государь папа являлся далеко не самым могущественным среди итальянских феодалов. Будучи не в состоянии подчинить их своему влиянию, он стал орудием, а иногда и жертвой в междоусобной борьбе различных феодальных группировок. Распад Франкской империи временно нарушил еще недостаточно укрепившиеся в предшествующий период связи папства с духовенством в других странах и областях Европы. Этим были отчасти подорваны общеевропейское влияние и финансовая база папства.

Пользуясь упадком папства, крупные феодалы перестали считаться с ним, захватывали принадлежавшие папам земли. После образования при Оттоне I так называемой Римской империи папский престол в течение почти столетия занимали ставленники германских императоров. На местах же церковь все более оказывалась в зависимости от отдельных светских правителей.

Упадок папства способствовал усилению власти епископов и архиепископов, которые превратились в феодальных князей, подчинявших общецерковные интересы своим политическим целям и стремлению к обогащению. Церковь все более «обмирщалась», все дальше отходила от идеала бедности и аскетизма, что подрывало ее авторитет и влияние на массы.

В связи с этим в среде монашества возникло движение, направленное на укрепление морального престижа церкви и ее самостоятельности по отношению к светским властям, на создание сильной церковной организации, в частности на усиление папской власти. Это движение в начале X в. возглавил монастырь Клюни (Французская Бургундия), вскоре ставший центром крупного объединения монастырей (к концу XII в. в клюнийскую конгрегацию входило около 2 тыс. монастырей Франции, Германии, Италии, Англии и Испании). Клю-нийский аббат подчинялся непосредственно папе: строгий устав исключал подчинение монастырей не только светским властям, но и местным епископам. Он требовал от монахов строгого соблюдения обета безбрачия («целибата»). Клюнийцы выступали также против продажи церковных должностей («симония») и назначения епископов и аббатов светскими государями. Для успеха проповедей в монастырях создавались библиотеки и школы, проникнутые церковным духом. Монахам запрещалось заниматься физическим трудом.

Клюнийское движение использовалось также частью крупной феодальной знати как средство в борьбе против королевской власти и поддерживавших ее епископов, с одной стороны, и против народных выступлений и усиливавшихся в это время еретических движений — с другой. Многие феодальные сеньоры X—XI вв. щедро одаривали клюнийские монастыри землями, сами нередко уходили в эти монастыри и энергично поддерживали клюнийскую реформу.

В 1059 г. на Латеранском соборе в Риме один из главных вождей клюнийского движения монах Гильдебранд (впоследствии папа Григорий VII) добился решения о новом порядке выборов пап: папа должен был впредь избираться кардиналами без вмешательства императоров или других светских властей.

Став папой (1073—1085), Григорий VII в своем трактате «Диктат папы» развернул программу папской теократии, утверждая верховенство папской власти над властью светских государей. Всю свою деятельность этот решительный и непреклонный политик направил на осуществление своей программы. Он вел ожесточенную борьбу с германским королем (впоследствии императором) Генрихом IV, поводом для которой послужил спор из-за инвеституры. Ему принесли ленную присягу и отдали в качестве «дара св. Петру» свои земли нормандские герцоги Южной Италии. Того же он требовал от венгерского короля и английского короля Вильгельма Завоевателя. Схожую политику Григорий VII проводил в Испании и Чехии, Дании и Далмации, на Корсике и Сардинии. Воспользовавшись междоусобной борьбой сыновей русского великого князя Ярослава Мудрого, папа пообещал одному из них, Изяславу, свою помощь при условии, что он, став киевским князем, признает себя вассалом римского престола.

Григорий VII добился значительного укрепления авторитета папства и католической церкви. Однако его теократические идеи и планы создания универсальной папской монархии не были осуществлены. Его политика потерпела поражение во Франции и Англии, не увенчалась полным успехом и в Германии. В конце своей долгой борьбы с императором Генрихом IV папа вынужден был даже покинуть Рим и бежать на юг Италии, где и умер.

Социальные и политические предпосылки возвышения папства в XII—XIII вв.

В XII—XIII вв. происходит дальнейшее усиление влияния католической церкви и папства. Этот процесс был связан с тем, что в это время большинство стран Западной Европы переживало состояние феодальной раздробленности. При отсутствии сильных централизованных государств церковь, усилившая к этому времени свое могущество, оказалась на какое-то время единственной силой, авторитет которой признавался во всех странах. По словам Энгельса, в этот период католическая церковь была «крупным интернациональным центром феодальной системы».

Папство успешно использовало феодальную раздробленность в своих интересах. Главную его опору в отдельных странах Западной Европы составляли представители церковной иерархии, прежде всего епископы и монастыри, располагавшие обычно весьма широкими им-мунитетными привилегиями. Однако, являясь одновременно вассалами и короля своей страны, и папы как главы церкви и будучи зависимыми во многих отношениях от обоих, они в разные периоды занимали различные позиции. Многие из них поддерживали усиление центральной светской власти в своих странах и поэтому не сочувствовали крайним теократическим притязаниям папства; другие, напротив, рьяно проводили в своих странах папскую политику, препятствуя там усилению центральной власти и охотно поддерживая феодально-сепаратистские выступления.

Папство в XII—XIII вв. использовало для усиления своего влияния все важнейшие политические события времени. Оно выступало как организатор крестовых походов на Восток; придало Реконкисте в Испании религиозный характер «защиты христианского мира от неверных»; под лозунгом распространения христианства среди язычников церковь освящала грабительские походы немецких рыцарей против славянских и прибалтийских народов. Папство активно участвовало в подавлении народных антифеодальных движений и ересей. Политическое влияние церкви и ее главы — папы — опиралось также на финансовую мощь римской курии. Сюда из всех католических стран Европы стекались ежегодно значительные суммы денег — доходы от земельных владений церкви, от церковной десятины, от сборов на крестовые походы и другие церковные поборы. Располагая огромными средствами, нередко далеко превосходившими финансовые ресурсы светских государей Европы, папы имели возможность проводить активную внешнюю политику. Укреплению могущества церкви и папства в Западной Европе содействовало и то, что она продолжала сохранять власть над всей умственной и идейной жизнью общества.

В 1123 г. папа Каликст II после долгого перерыва созвал в Риме I Латеранский вселенский собор, утвердивший заключенный в 1122 г. Вормский конкордат. С тех пор такие соборы стали созываться регулярно.

XIII век был временем наивысшего могущества и международного влияния папства. Это проявилось уже во время понтификата (правления) папы Иннокентия III (1198—1216), который еще активнее, чем Григорий VII, отстаивал идею верховенства церковной власти над светской и выдвигал притязания на мировое господство. Он полностью восстановил свои владения в Папской области и значительно расширил ее границы; одно время он даже был правителем Сицилийского королевства. Он придал папской курии значение высшей судебной инстанции во всем католическом мире. Ему удалось добиться, что его вассалами признали себя английский король Иоанн Безземельный, короли арагонский и португальский. Иннокентий III и его преемники через своих легатов постоянно вмешивались во внутренние дела западноевропейских государств, претендуя на роль всеевропейского арбитра.

Для того чтобы пресечь длительную борьбу вокруг выборов папы, которые нередко затягивались на длительное время, II Лионским собором 1274 г. было установлено, что кардиналы, собравшиеся для избрания нового папы, должны находиться в полной изоляции от внешнего мира — «под ключом» (cum clave), отсюда выборная сессия кардиналов получила название «конклав». Если в течение трех дней кардиналы не закончили выборов, их питание должно быть ограничено одним блюдом к обеду и ужину. Еще через пять дней кардиналов оставляли только на хлебе и воде, и на все последующее время конклава они лишались доходов от своих церквей.

Папы стремились выставить себя в качестве борцов с «татарской опасностью», нависшей в середине XIII в. над Западной Европой, проведя на I Лионском соборе (1225) решение о необходимости общей борьбы с монголами. Однако в действительности папа не пытался возглавить борьбу европейских народов с этим нашествием. Он и его преемники лишь искали пути для переговоров с монгольскими ханами, рассчитывая с их помощью распространить католическое влияние на Руси.

Папа Бонифаций VIII (1294—1303), стремясь еще больше поднять престиж папства, организовал в 1300 г. празднование «юбилея церкви», по случаю которого объявил «отпущение грехов» всем присутствовавшим на этом празднестве и выпустил особые индульгенции — грамоты об отпущении грехов, которые продавались за деньги. С этого времени весьма доходная продажа индульгенций получила широкое распространение во всех католических странах.

Бонифаций VIII всеми силами стремился реализовать на практике реакционные идеи папской теократии. В 1302 г. он издал буллу «Unam sanctam», заключительное положение которой гласило: «Подчинение всякой твари человеческой римскому первосвященнику есть непременное условие спасения». Тем самым папская власть объявлялась высшей властью на земле. Булла Бонифация VIII требовала признания папы заместителем бога на земле, объявляла власть светских государей зависимой от полномочий папы и провозглашала универсальную теократическую (точнее, иерократическую, т. е. управляемую духовенством) монархию. Но притязания Бонифация VIII, как и его предшественников — Григория VII и Иннокентия III, не могли быть осуществлены на практике, так как для этого не было ни экономических, ни политических предпосылок. Процесс государственной централизации осуществлялся в этот период королевской властью в рамках национальных государств — Франции, Англии и др. Папская политика оказалась в непримиримом противоречии с этим прогрессивным процессом. Ход исторического развития показал, что идея папского верховенства над светской властью всегда была не только крайне реакционной, но и утопичной.

Еретические движения средневековья

Важнейшую сторону папской политики составляла борьба с ересями. Ереси — религиозные учения, в той или иной степени отклоняющиеся от догматов официальной церкви. Ереси сопровождают христианство на всем протяжении его существования, начиная с первых его шагов как самостоятельной религии. Однако наибольший размах и значение еретические движения получили в эпоху феодализма.

Христианская религия в средневековой Западной Европе определяла не только мировоззрение класса феодалов, но как господствующая идеология — во многом и сознание народных масс. Их чувства, как писал Энгельс, «вскормлены были исключительно религиозной пищей». В этих условиях любое, даже враждебное официальной ортодоксии общественное учение и движение неизбежно должно было-принять теологическую форму. Основой еретических движений был социальный протест против отдельных сторон феодального строя или феодализма в целом. Но поскольку католическая церковь теоретически обосновывала и утверждала существовавшие порядки, выступала в роли их «божественной санкции», постольку «все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все революционные — социальные и политические — доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси. Для того чтобы возможно было нападать на существующие общественные отношения, нужно было сорвать с них ореол святости».

В раннее средневековье, в условиях, когда феодальные отношения еще не сформировались, а феодальная эксплуатация и орудия ее осуществления (в том числе и католицизм как основная форма идеологического воздействия) еще не приняли всеобъемлющего характера, Западная Европа еще не знала массовых еретических движений. Но уже тогда имелась благоприятная почва для еретических учений.

На развитие ересей в Северной Италии и Южной Франции X—XI вв. большое влияние оказала также ересь богомилов.

Подъем еретического движения в Западной Европе в период развитого средневековья был, в первую очередь, связан с возникновением и ростом городов. Сословно неполноправное положение горожан в феодальном обществе, эксплуатация городских низов не только со стороны светских и церковных феодалов, но и со стороны городского купечества и патрициата, острота социальных противоречий, наконец, относительно (в сравнении с деревней) активная общественная жизнь делали города подлинными очагами ересей. Не случайно области наиболее раннего и бурного городского развития — Северная Италия, Южная Франция, Рейнская область, Фландрия, Северо-Восточная Франция, Южная Германия были одновременно и областями наиболее активного развития еретических движений.

Рост городов способствовал распространению ересей и в деревне. Развитие товарно-денежных отношений и связанное с этим ухудшение положения значительной части крестьянства создавали почву для вовлечения в еретические движения крестьянских масс. Антицерковные, еретические настроения усиливались тем, что церковные феодалы особенно рьяно препятствовали попыткам находившихся под их властью городов добиться самоуправления, личному освобождению крестьян в своих владениях. Религиозная оболочка пронизывала все формы общественного движения и классового сопротивления этой эпохи. «Революционная оппозиция феодализму, — писал Ф. Энгельс, — проходит через все средневековье. Она выступает, соответственно условиям времени, то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания».

Социальная сущность и главные идеи средневековых ересей

По социальной направленности можно выделить два основных типа средневековых ересей — бюргерскую и крестьянско-плебейскую. Бюргерская ересь выражала протест горожан против феодальных оков, препятствовавших развитию городской экономики, и притеснений бюргерства со стороны феодального общества. Это направление Энгельс называл «официальной ересью средневековья». Именно к нему принадлежало большинство еретических движений XII—XIII вв. Требования таких ересей предусматривали ликвидацию особого положения духовенства, политических притязаний папства, земельных богатств церкви. Они стремились к упрощению и удешевлению обрядов и улучшению морального облика клира. Идеалом этих еретиков была раннехристианская «апостольская» церковь — простая, «дешевая» и «чистая». Ереси этого типа выступали только против «церковного феодализма» и не затрагивали основ феодального строя в целом. Поэтому к ним иногда примыкали целые группы феодалов, пытавшихся использовать бюргерскую ересь в своих интересах (ради секуляризации церковных имуществ или ограничения политического влияния папства). Так было в эпоху альбигойских войн в Южной Франции, гуситских войн в Чехии, во времена Виклифа в Англии.

Гораздо более радикальный характер имели крестьянско-плебейские ереси, отражавшие враждебное отношение обездоленных низов города и деревни не только к церкви и духовенству, но и к феодалам, богатому купечеству и городскому патрициату. Разделяя все религиозные требования бюргерской ереси, крестьянско-плебейская ересь требовала, кроме того, равенства между людьми. Из равенства перед богом выводилось гражданское равенство, отрицались тем самым сословные различия. Крестьянско-плебейские ереси, как правило, требовали также отмены крепостного права и барщины, а отдельные крайние секты призывали к установлению имущественного равенства и общности имуществ. В XIV—XV вв. наиболее радикальные крестьянско-плебейские ереси нередко сочетались с народными восстаниями (апостолики, лолларды, табориты и др.).

Вместе с тем на протяжении всего средневековья существовали и такие ереси, в которых элементы обоих этих течений — бюргерского и крестьянско-плебейского — не были четко разграничены.

Догматика средневековых еретических учений была довольно разнообразна, но основные идеи и положения были общими для многих сект. К их числу относится, прежде всего, резко критическое отношение к католическим священникам всех рангов, включая папу, характерное для всех сект и всех их участников, к какому бы общественному слою они ни принадлежали. Главным приемом критики духовенства являлось противопоставление реального поведения священников идеальному образу библейского пастыря, их слов и проповедей — повседневной практике. Резким нападкам со стороны боль­шинства еретиков подвергались также индульгенции, требование присяги на Библии, раздельное — для мирян и для клира — причастие. Еретики многих сект называли церковь «вавилонской блудницей», творением сатаны, а папу — его наместником, антихристом. При этом некоторая, более умеренная часть еретиков считала себя истинными католиками, стремящимися помочь исправлению церкви. Другая, не менее значительная часть открыто порывала с католической церковью, создавая свои религиозные организации (катары, вальденсы, апостолики, табориты); наиболее же радикальные среди них (особенно апостолики, лолларды XIV в.) переносили свое враждебное отношение к католической церкви на весь феодальный общественный строй.

Для подавляющего большинства еретических учений было характерно также стремление следовать Евангелию, признание его единственным источником веры в противовес писаниям «отцов церкви», решениям соборов, папским буллам и пр. Это можно объяснить тем, что из всей христианской литературы только Евангелие сохранило некоторые остатки первоначальных бунтарско-демократических идей раннего христианства. Они и послужили основой для многих еретических учений. Одной из наиболее популярных в кругах еретиков идей, почерпнутых в Евангелии, была идея «апостольской бедности», привлекавшая сочувствие людей, принадлежавших к различным слоям общества. Многие из них продавали или раздавали свое имущество и вели аскетический образ жизни. Но идеал бедности понимался еретиками из различных общественных групп по-разному: представители господствующего класса видели в нем средство ослабления политической роли церкви и возможность поживиться за счет ее богатств; бюргерство — путь к созданию «дешевой», не требующей больших средств от прихожан церкви. Отношение широких трудящихся масс к идеалу бедности было противоречивым. С одной стороны, идея бедности, уравнивающая всех перед богом, утверждавшая достоинство простых бедных людей, была среди них чрезвычайно популярна; с другой — она не давала выхода из их тяжелого положения. Поэтому среди участников крестьянско-плебейских ересей получили распространение также идеи общности и равенства имуществ, предполагавшие глубокие социальные изменения. Большое значение имел идеал аскетизма, тесно связанный с проповедью бедности. Революционный аскетизм крестьянско-плебейских масс той эпохи, отмежевывавший неимущие и бесправные низы от остального общества, являлся, по словам Энгельса, средством сплочения угнетенных масс и специфической формой их самосознания.

Влиянием среди еретиков пользовались также мистические идеи. Мистика в средневековых ересях выступала в двух основных формах. По-своему трактуя библейские обличения и пророчества, в частности видения Апокалипсиса, многие ересиархи — Иоахим Калабрийский, Дольчино и др. — не только предрекали неизбежное изменение существующих порядков, но и называли близкие сроки этого переворота. Такого рода пророчества носили радикальный характер, отвечали революционным настроениям крестьянско-плебейских кругов еретиков. Они были связаны с характерными для этих кругов «милле-наристскими» или «хилиастическими» идеями — о скором наступлении «тысячелетнего царства» справедливости, иначе — «царства божьего» на Земле. Иной характер имело бюргерское направление в мистике, опиравшееся на учения немецких теологов XIV в. — Эккарта, Таулера и др. Они и их последователи считали, что «божественная истина» заключена в самом человеке, который поэтому обладает «свободой воли» и должен быть творчески активен. Им были свойственны элементы пантеизма, приводившие их к идее ненужности церкви. Вместе с тем для этого типа мистики был характерен уход во внутренний мир человека, религиозный экстаз, видения и пр., что резко снижало радикализм подобных учений и уводило их сторонников от реальной жизни и борьбы.

Историческая роль ересей в средние века заключалась в том, что они подрывали авторитет и духовный диктат католической церкви и защищавшегося ею феодально-церковного мировоззрения, разоблачали корыстолюбие и разврат духовенства, объективно способствовали распространению свободомыслия (хотя сами по себе еретики чаще всего не проявляли свободомыслия, им были свойственны фанатизм и нетерпимость к инакомыслящим).

Поскольку ереси, пусть в религиозной форме, выражали антифеодальные настроения народных масс, они расшатывали и феодальный строй в целом. Однако большинство сект, за исключением ярко выраженных крестьянско-плебейских, обычно не выдвигали открытых требований коренных общественных преобразований, ликвидации феодальной эксплуатации. Они ограничивались проповедью более или менее радикальных изменений в церковной догматике или организации. «Плохой» церкви и «ложной» вере они противопоставляли «хорошую» церковь и «истинную» веру. Тем самым ереси в большинстве случаев уводили народные массы в область фантастических вымыслов, отвлекали их от решения реальных задач.

Главные еретические движения XI—XIII вв.

Отдельные секты еретиков получили распространение в Западной Европе уже в начале XI в.: в Шалоне, Орлеане, Аррасе (Франция), Мон-форте (Италия), Госларе (Германия). Во второй половине XI в. развернулись широкие народные движения в городах Италии (Милан, Флоренция). Их участники проповедовали бедность, аскетизм, отвергали обрядность. Среди этих движений особенно известна была миланская патария (по названию квартала в Милане, населенного нищими, старьевщиками и пр.). Патарены, большинство которых составляла городская беднота, резко нападали на богатство и нравы клира, призывая, в частности, к безбрачию духовенства. Вместе с тем они выступали против богатых купцов и знати. Однако эти ранние движения носили в основном негативный характер и не имели разработанной позитивной программы. Одним из первых создателей самостоятельного еретического учения был Арнольд Брешианский, возглавивший в середине XII в. антипапское восстание в Риме. Резко критикуя современную ему церковь, он обратился к Евангелию, из которого выводил требование передачи власти в руки светских лиц. В условиях борьбы бюргерства с местным епископатом и поддерживавшим его папством это требование выражало политическую программу зарождающейся городской коммуны Рима. Созданная им секта (арнольдистов), представлявшая раннюю бюргерскую ересь, продолжала существовать и после казни своего вождя; только в начале XIII в. она растворилась в массе других еретических течений. Расцвет еретических движений в ряде стран Западной Европы приходится на вторую половину XII и на XIII в. Особенно много их было в эти столетия в Южной Франции и Северной Италии, где еретики составляли значительную часть населения. В одной только Ломбардии в этот период действовали арнольдисты, катары, вальденсы, «ломбардские бедняки» фратичелли, апостолики, флагелланты и многие другие. Характерной особенностью еретических движений этого времени было то, что хотя в подавляющем большинстве это были бюргерские ереси, многие из них включали и элементы не выделившейся еще из бюргерского течения крестьянско-плебейской ереси. К числу наиболее массовых еретических движений XII в. относится ересь катаров (от греческого «катарос» — чистый), в которой прослеживается наряду с бюргерской крестьянско-плебейская струя. Учение катаров носило антифеодальный характер; они отказывались признавать власть государства, отвергали физическое насилие и пролитие крови. Католическую церковь, а также и весь земной мир они считали творением сатаны, а папу — его наместником; поэтому они отвергали догматику и культ официальной церкви, ее иерархию и выступали против богатств и власти церкви. В их учении были сильны дуалистические представления, близкие к богомильским, — об извечной борьбе в мире начал добра и зла. Катары создали собственную церковную организацию, состоявшую из «совершенных» (perfecti), обязанных вести аскетический образ жизни, и основной массы «верующих» (credentes), на которых суровый аскетизм не распространялся; они могли свободно заниматься разными профессиями. Катарство было широко распространено во всех странах Южной Европы, где оно нередко сливалось с другими ересями (с вальденсами в Лангедоке, патаренами в Ломбардии и др.), оказывая на них радикализирующее влияние.

Большим влиянием среди еретиков XII—XIII вв. пользовались идеи Иоахима Флорского (или Калабрийского) (ок. 1132—1202), одного из крупнейших мистиков того времени. Три лица христианской троицы он толковал как три эры мировой истории. Сначала, как учил Иоахим, господствовала власть «бога-отца», отличающаяся суровостью, рабским подчинением, которую регулировал древний «закон Моисеев», воплощенный в Ветхом Завете. Ему на смену пришла вторая, более мягкая эра — власть «бога-сына», основанная на Евангелии, Новом Завете. Третью же эпоху, эру «святого духа», «Вечного Евангелия», он трактовал как царство подлинной любви и полной свободы: тогда установится вечная справедливость. По мнению иоахи-митов, царство мира и правды на земле должно наступить в результате «вселенского переворота» в промежуток между 1200 и 1260 гг. Учение иоахимитов, хотя оно и было проникнуто мистицизмом, имело враждебное феодализму содержание. В противоположность церковной догме, учившей, что «райская жизнь» возможна только в ином мире, оно обещало людям скорое избавление от страданий в реальной земной жизни, утверждало преходящий характер существующих порядков и неизбежность их гибели. Это хилиастическое учение было одним из ранних проявлений крестьянско-плебейской оппозиции феодальному строю, которая связывала представление о социальной справедливости с уничтожением этого строя. Поэтому идеи иоахимитства долго пользовались большой популярностью в народе и получили дальнейшее развитие в творчестве наиболее радикальных представителей еретической мысли средневековья: апостоликов во главе с Дольчино и др.

Особенно широкое распространение в рядах еретиков имели евангелические идеи. Среди множества сект, мечтавших о возрождении порядков раннехристианской церкви, особое значение в XIII в. приобрели вальденсы.

Сын богатого лионского купца Петр Вальд (Вальдо, Вальда), живший в последней четверти XII в., оставив все свое имущество жене, начал активную проповедь бедности и аскетизма. Его последователи — вальденсы наряду с резкой критикой священников выдвинули идеи, оспаривающие церковную догматику: они отрицали чистилище, большинство таинств, иконы, молитвы, культ святых, церковную иерархию, их идеалом была «бедная» апостольская церковь. Они выступали также против церковной десятины, налогов, воинской службы, феодального суда и отрицали смертную казнь. Эти взгляды сближали их с катарами, и в конце XII в. катары и вальденсы в Южной Франции действовали сообща под общим названием альбигойцев. В XIII в. вальденсы раскололись. Часть их сблизилась с католической церковью на условиях признания некоторых особенностей их культа и права на проповедь («католические бедняки»). Крайнее крыло вальденсов слилось с катарами и ушло в Италию, где из него выделился ряд новых сект («ломбардские бедняки» и др.). Еще одна часть вальденсов переселилась в Германию, Австрию, Чехию, Польшу, где в XIV в. вальденство широко распространилось среди крестьян и мелких городских ремесленников. Одна из вальденских групп действовала в отсталых и малодоступных местах Швейцарии и Савойи. Там, по словам Ф. Энгельса, вальденство стало представлять собой «реакцию патриархальных альпийских пастухов на проникновение к ним феодализма».

В Италии евангелические идеи исповедовались десятками различных сект и пользовались исключительной популярностью как среди городского, так и сельского населения. Нередко проповедь аскетизма и покаяния принимала крайние формы, как это было в движении флагеллантов. Флагелланты («бичующиеся») выходили на дороги и улицы в рубище, босыми и публично истязали себя, доводя своих сторонников до состояния экстаза. Особенно массовым это движение стало в 1260 г., в предсказанную иоахимитами эпоху «божественного переворота»; позже оно пошло на убыль.

Ереси в XII и XIII вв. широко распространялись не только среди низших слоев населения, но и в среде образованной части горожан — преподавателей и учащихся городских школ и университетов. Так, Арнольд Брешианский был одним из учеников и продолжателей свободомыслящего философа Абеляра.

Магистр Парижского университета Амори Венский выступил в начале XIII в. с враждебным церкви пантеистическим учением и провозгласил близкое наступление «царства божия на земле». Это учение было признано в 1210 г. еретическим, а его последователи — амальрикане были схвачены и сожжены.

Борьба церкви с еретическими движениями. Инквизиция

Борьбу против еретических идей и антиклерикальных течений церковь вела с жестоким фанатизмом и непримиримостью. Церковные соборы XII—XIII вв. обязывали не только духовенство, но и светскую власть принимать активное участие в этой борьбе. На соборах в разное время были преданы анафеме катары, пата-рены, вальденсы, позднее — бегины. Были признаны ересью и запрещены учения Иоахима Флорского, Амори Венского, позже — Петра Оливи, в XV в. — Джона Виклифа и Яна Гуса. Были осуждены и сожжены сотни руководителей еретических направлений и сект, а рядовые еретики подвергались жестоким преследованиям. Наиболее кровавой формой расправы с еретиками были вдохновлявшиеся церковью и папством крестовые походы: против альбигойцев (начался в 1209 г.), против апостоликов (1306—1307), пять крестовых походов против гуситов (1420—1431) и т. д.

Особую роль в борьбе с ересями играла инквизиция (от латинского inquisitio — расследование). Возникшая в конце XII в. как форма церковного суда, осуществлявшегося сначала епископами, инквизиция постепенно была изъята из-под контроля епископов и превратилась в первой половине XIII в. в самостоятельную организацию, обладавшую огромными полномочиями и подчиненную непосредственно папе. Постепенно инквизиция создала специальную систему розыска и судебного расследования по делам еретиков. Она широко ввела в практику шпионаж и доносы. У своих жертв она вырывала признания путем запутанных софистических ухищрений, к упорствующим же применялись изощренные пытки. Усердие инквизиторов и их доносчиков награждалось разделом между ними части имущества, конфискованного у осужденных. Уже в XIII в. наряду с еретиками инквизиция стала преследовать ученых и философов, проявлявших свободомыслие. Инквизиция лицемерно провозглашала принцип «непролития крови», поэтому уличенные в ереси передавались в руки светских властей для наказания. Наиболее распространенной карой для еретиков было сожжение на костре, причем нередко групповое (так называемое аутодафе — от португальского auto-da-fe — дело веры).

С деятельностью инквизиции   связана   одна   из самых   трагичных страниц в истории человечества.

Нищенствующие ордена

Церковь старалась подорвать еретическое движение и изнутри. С этой целью она легализировала некоторые секты, направляя их деятельность в нужное для себя русло и постепенно превращая их в обычные монашеские ордена. Именно так возникли ордена еремитов, гумилиа-трв и некоторые другие. Видя большую популярность среди еретиков идей аскетизма и бедности, а также практики свободной проповеди, папство ввело новый тип монашества — ордена нищенствующих монахов-проповедников. С их помощью папство пыталось противодействовать влиянию еретических учений в массах, удержать верующих в лоне церкви.

Первый из этих орденов — францисканский — возник в результате умелого использования церковью популярной в народе проповеди бедности, которую вел итальянец Франциск Ассизский (1182—1226). Сын богатых родителей, он под влиянием вальденсов предался аскетизму и, странствуя по Италии, призывал к отказу от собственности и покаянию, требуя от своих последователей («миноритов» — меньших братьев) простоты нравов и занятий полезным трудом. Но Франциск не выступал резко против церкви, он проповедовал смирение в послушание. Критикуя, например, монашество, он не отрицал его в целом, а лишь призывал монахов отказаться от жизни в монастыре и превратиться в странствующих проповедников, живущих милостыней, Папство воспользовалось этой  относительно    умеренной    позицией Франциска  и, стремясь  поставить под свой  контроль  недовольство народных масс, в 1210 г. учредило монашеский орден францисканцев (миноритов), а самого Франциска позже канонизировало. Постепенно орден отошел от своих первоначальных    идеалов бедности и аскетизма. За короткое время минориты, используя свою популярность, превратились в один из самых богатых монашеских орденов; многие из их монастырей   (число которых в середине XIII в. достигло 1100) стали играть видную политическую роль. Орден был   реорганизован по принципу строгой дисциплины и иерархии; вся территория Европы ; была разбита на «провинции», управлявшиеся «провинциалами»; во главе ордена стоял «генерал», назначавшийся папой. Главной целью ордена стала борьба с народными ересями: действуя в широких кругах, францисканцы стремились ограничить их влияние, склоняя колеблющихся на свою сторону.

Почти одновременно с францисканцами возник основанный испанским монахом-фанатиком Домиником нищенствущий орден доминиканцев (1216), подчиненный непосредственно папе. Доминиканцы придавали особое значение искусству проповеди и схоластических богословских споров, что являлось основой тогдашней «образованности». «Братья-проповедники» (как называли доминиканцев) при поддержке папы вскоре захватили богословские кафедры в крупнейших университетах Европы, из их среды вышли известные богословы и схоласты того времени — Альберт Великий, Фома Аквинекий и др. Доминиканцы вскоре приобрели огромное влияние, которое использовали в интересах папства в его конфликтах с монархами, городами, университетами и отдельными епископами. Но главной своей целью они считали борьбу с еретиками. На их знамени была изображена собака с факелом в зубах, себя они называли «псами господними» (игра слов: domini canes вместо dominicani). Из доминиканцев состояло подавляющее большинство инквизиторов. Возглавляемый доминиканцами богословский факультет Парижского университета (Сорбонна) являлся высшим судьей в определении степени отклонения того или иного учения от ортодоксии.

Занимаясь также миссионерством и дипломатической деятельностью, «нищенствующие ордена» являлись важным орудием католической экспансии на Восток; так, доминиканцы основали свой монастырь под Киевом (1233), проникли в Китай (1272), Японию и другие восточноевропейские и азиатские страны.

Еретические движения XIV—XV вв.

Несмотря на жестокие преследования и деятельность нищенствующих орденов, еретические движения не прекращались. На смену старым возникали новые ереси. В XIV—XV вв. центр их переместился из Южной Франции и Ломбардии в Северо-Восточную Францию, Нидерланды, Англию, Южную и Западную Германию, Чехию. Важной особенностью еретических движений этого периода было четкое размежевание между бюргерскими и крестьяяско-плебейскими ересями, превращение последних «в резко выделяющееся партийное воззрение». Эти радикальные ереси теперь порой сливаются с открытыми крестьянскими восстаниями. Так, секта апостоликов во главе с Доль-чино в начале XIV в. выделилась из более умеренных еретических течений и сыграла ведущую роль в крестьянско-плебейском восстании, вождем которого стал Дольчино. Ересь ранних лоллардов, единомышленников Джона Болла, слилась с восстанием Уота Тайлера. Наиболее радикальные группировки в таборитском лагере также были тесно связаны с антифеодальным крестьянско-плебейским движением.

В то же время получают дальнейшее развитие и более четко обособляются бюргерские ереси. Углубляются и оформляются теоретические основы их воззрений, особенно в учениях Джона Виклифа и его последователей, Яна Гуса и «чашников» во время гуситских войн.

Однако и в этот период, наряду с четко выраженными крестьянско-плебейскими и бюргерскими ересями, развиваются еретические движения, в которых под общим названием скрываются иногда различные по своей социальной направленности течения. Это характерно, например, для ряда вновь возникших в конце XIV—XV вв. сект, в которых заметна сильная крестьянско-плебейская струя, хотя и не связанная с восстаниями.

В XIV в. значительным влиянием среди еретиков пользовалось учение «спиритуадов» — течения, сложившегося на основе радикального крыла францисканского ордена, представители которого не примирились с его перерождением. Вождем их был богослов Петр Оливи, во взглядах которого переплетались евангелизм и мистицизм. Резко критикуя официальную церковь как «плотскую» и «греховную» и предсказывая скорую гибель папства, он призывал к созданию новой церкви на основах бедности и любви. Учение Оливи не выходило за рамки бюргерской ереси. Но, проникая в простонародную среду, оно иногда истолковывалось в более радикальном духе. Это проявилось в одном из наиболее массовых еретических движений конца XIII— XIV в. — в движении бегинов, а также близких к ним бегардов и фратичелли, охватившем Южные Нидерланды, германские земли, Австрию, Чехию, Италию и Францию. Большое влияние на еретиков оказали взгляды Оливи, которого они (особенно бегины Южной Франции) считали своим духовным отцом. Наиболее радикально настроенная часть их трактовала пророчества Оливи о гибели католической церкви и папства как предсказание скорого «божественного перево­рота» (определялись даже его конкретные сроки —1325, 1330, 1335 гг.); результатом его будет общество, в котором «никто не обидит своего ближнего» и все имущество будет общим. В то же время значительная часть бегинов оставалась на позициях бюргерской ереси, ограничиваясь критикой «церковных порядков». К бегинам и бегардам Германии, Фландрии и северофранцузских земель были близки разнообразные мистические секты «cвoбодного дyxa», находившиеся под влиянием учений уже упоминавшихся немецких теологов-мистиков XIV в. Эккарта и др. Сторонники этих сект сосредоточивали свое внимание на поисках свободного «божественного духа» в самом человеке, на его внутреннем мире. Эти тенденции и присущие им элементы пантеизма приводили их к идее ненужности церкви. Однако они не выдвигали социальных, антифеодальных требований; как правило, эти секты представляли собой бюргерскую ересь.

В XV в. наиболее значительными еретическими движениями были английский лоллардизм и гусизм. Лолларды XV в., в отличие от более ранних последователей Джона Болла, в подавляющей своей массе были мирными сектантами бюргерского типа, хотя среди них значительную часть составляли простые трудовые люди — небогатые городские и сельские ремесленники и торговцы, крестьяне, и даже сельскохозяйственные рабочие, а также бедные приходские священники. В основной своей массе лолларды опирались на учение Джона Виклифа. Они резко критиковали духовенство, выступали против церковной иерархии, большинства таинств, иконопочитания, церковной десятины, требовали секуляризации церковных имуществ, свободы проповеди для всех, в том числе и мирян, богослужения на родном языке, но не посягали на существующий строй. Исключение составляла небольшая группа лоллардов, проповедовавшая в 30-е годы XV в. крестьянско-плебейские идеи общности и уравнения имуществ, но организационно не выделившаяся из общего движения.

Гуситская ересь, возникшая в Чехии в начале XV в. и поглотившая многие распространенные там до того ереси, вовлекла в свою орбиту самые разные социальные слои. Первоначально гусизм опирался на умеренное бюргерское учение Яна Гуса, отражавшее также стремление всех слоев чешского общества к освобождению от немецкого засилья и диктата папства. Но затем движение раскололось на два лагеря: умеренный — чашников, еретиков бюргерского типа, и радикальный — табористский, в котором в начале 20-х годов XV в. превалировали революционные крестьянско-плебейские, в частности хилиастические, идеи о скором установлении царства божьего на земле.

Упадок папства в XIV в.

Ни жестокие преследования еретиков, ни инквизиция, ни ловкая демагогия «нищенствующих» орденов не смогли, однако, предотвратить упадок папства в XIV—XV вв. К этому вел общий ход исторического развития феодальной Европы. Папа Бонифаций VIII, вступивший в 1302 г. в конфликт с французским королем Филиппом IV Красивым, потерпел в этой области поражение. Папы оказались вынужденными покинуть «вечный город» и перенести свою резиденцию под сень короля Франции в Авиньон. Началось «авиньонское пленение» пап, продолжавшееся около 70 лет (1309—1378). В этот период папство стало орудием укрепления во Франции королевской власти. После возвращения папы в Рим (1378) наступил сорокалетний «великий раскол» («великая схизма»), когда за папский престол вели борьбу два, а затем даже три претендента. К концу XIV в. папство утратило былой авторитет и власть, вынуждено было навсегда отказаться от обоих теократических притязаний.

Упадок папства в XIV—XV вв. определялся, в первую очередь, тем, что формирование национальных государств и вызваннный этим рост национального самосознания в ряде стран Европы подрывали былое значение церкви и папства как «интернационального центра» феодальной Европы. В связи с этим в тех странах, где шел процесс государственной централизации, все больше распространялись идеи сильной королевской власти, независимой от папства. Опираясь на них, короли этих стран успешно проводили политику, направленную на дальнейшее ослабление их зависимости от Рима. После успешных действий в этом духе Филиппа IV Красивого постановления, ограничивающие право пап на церковные поборы и запрещающие подачу апелляций папе на решения королевских судов и т. п., издаются королем и парламентом в Англии (в 1343, 1351 и 1353 гг.) и в некоторых других странах. В Германии эти новые представления переплетались со стародавними имперскими претензиями и получили практическое воплощение в борьбе германского императора Людвига IV Баварского с папстом. Идею сильной, независимой от папства светской власти обосновывали теоретически в XIV в. Марсилий Падуан-ский в трактате «Защитник мира» и Жан Жанден, французский ле-гист Пьер Дюбуа, известный английский схоластик Вильям Окнам, а затем Джон Виклиф. Великий Данте проводил еще раньше эту же мысль в трактате «О монархии», в поэтической форме — в «Божественной комедии». В некоторых еретических учениях существенную роль играло требование национальной церкви и богослужения на национальном, понятном народу языке, предвосхищавшее идеи будущей Реформации XVI в.

Соборное движение

Одновременно внутри самой официальной церкви в XIV и XV вв. все шире распространяется «соборное движение», отвергавшее притязания папства на полное единовластие и доказывавшее необходимость подчинения папства в светских делах государственной власти, а в религиозных — решениям вселенского собора. «Соборное движение» особенно сильно разрослось с началом «великого раскола». Во Франции оно привело к требованию «галликанских вольностей» — автономии французской церкви от Рима, — которое было реализовано в «Буржской прагматической санкции» Карла VII (1438). Этим актом во Франции устанавливалась относительная независимость французской, галликанской церкви и провозглашался примат церковного собора над папскими решениями. За королевской властью признавались особые права при назначении высшего духовенства, а также устанавливалась подсудность духовенства светскому суду (парижскому парламенту). Аналогичное движение развивалось и в Англии. Все реже выплачивались взносы в папскую курию, установленные со времен Иннокентия III, а в 1366 г. они были отменены окончательно.

Стремясь укрепить пошатнувшийся авторитет церкви и прежде всего преодолеть «великий раскол», сторонники «соборного движения» требовали созыва нового вселенского собора. Созванный по настоянию императора Сигизмунда напой Иоанном XXIII, собор открылся в 1414 г. в г. Констанце и заседал до весны 1418 г. Он должен был покончить со схизмой, реформировать церковь, уничтожить ереси. Однако собор не смог осуществить эти задачи. Правда, он принял постановление о том, что решения вселенского собора обязательны для папы, и низложил одного из трех пап — Иоанна XXIII, оказавшегося бывшим морским пиратом и фальшивомонетчиком. Но борьба за папский престол продолжалась.

Отсутствие единства на соборе помешало принятию каких-либо решений о реформе церкви, зато его участники проявили полное единодушие в осуждении учения Джона Виклифа и Яна Гуса. Гус, в нарушение юридических и моральных норм лишенный права защиты, был сожжен в 1415 г. Не смогли покончить со схизмой и ряд следующих соборов — в Павии 1423 г., Базельский собор 1421 —1449 гг. и Феррарско-Флорентийский собор, созванный в противовес Базель-скому собору папой Евгением IV в 1438 г. и закончившийся в Риме в 1445 г. Схизма была ликвидирована только в 1449 г. на соборе в Лозанне, где последний «антипапа» Феликс V отказался от своих претензий и папой был признан Николай V.

На Феррарско-Флорентийском соборе в 1439 г. после долгой борьбы была заключена уния между западной и восточной церквами. В подписании соглашения участвовали представители восточной церкви во главе с византийским императором и патриархом константинопольским, а также киевский митрополит. Католическая пропаганда изображала эту унию как важнейший акт объединения христианского мира и спасения Византии от турецкой опасности. Однако на деле уния призвана была служить орудием традиционной папской политики, направленной па подчинение папскому влиянию ослабленной Византии и особенно Руси. И в Византии, и на Руси она была отвергнута и народом, и большинством духовенства. Католической церкви удалось навязать унию населению только тех земель Украины и Белоруссии, которые находились под польско-литовским владычеством.

Крушение политических притязаний панства в XV в.

Во второй половине XV в. стало вполне определенным, что папство с его теократическими притязаниями является помехой дальнейшему развитию отдельных государств. Передовые мыслители этого времени, особенно гуманисты, представители новой прогрессивной идеологии, все чаще обращали оружие критики против папства, в частности против его теократических притязаний. В XV в. была поставлена под сомнение подлинность «Константинова дара» и «Лжеисидоровых декреталий» — документов, служивших главными обоснованиями политических притязаний папства. Теряя свое международное значение, папская власть все более принимала в политическом отношении характер местной княжеской власти. В XV в. папам приходилось напрягать большие усилия, чтобы сохранять за собой свои владения в Риме, а также вблизи него и обеспечить папский престол своим преемникам, которые зачастую были их незаконными сыновьями. В своей политике папы применяли любые средства — подкуп, интриги, убийства. Папский двор (курия) славился на всю Европу циничными вымогательствами и продажностью.

В конце XV в. в условиях быстрого развития передовых гуманистических идей папы пытались сохранить и оживить самые нелепые суеверия. Так, в 1484 г. была опубликована папская булла о ведьмах и ведовстве, в которой существование ведьм провозглашалось непререкаемой истиной и их уничтожение объявлялось первейшим долгом христианина. Этим был дан толчок изуверской охоте за ведьмами, массовым сожжениям ни в чем не повинных людей, главным образом женщин. Именно в это время инквизиция развернула самое широкое наступление против действительных и мнимых врагов церкви и освящаемого ею строя. Особое значение она приобрела в Испании, где превратилась в верховное судилище, подчинявшееся «великому инквизитору». Первым «великим инквизитором» был Томас Торквемада, который за 18 лет пребываня на этом посту организовал около 9 тыс. массовых сожжений, жертвами которых были еретики и враги политического режима.

По мере развития феодального строя католическая церковь в Западной Европе становилась все более реакционной силой.

В раннее средневековье она еще во многом содействовала формированию новых феодальных отношений и соответствующей им духовной культуры, но и тогда, как всякая религия, она носила в себе реакционные черты. В период же развитого феодализма она чем дальше, тем больше становилась преградой на пути общественного прогресса и в социально-политической, и в интеллектуальной сфере. Церковные феодалы особенно упорно сопротивлялись какому-либо смягчению эксплуатации крестьян: на их землях дольше всего сохранялись барщина и крепостничество. Епископы и монастыри особенно рьяно препятствовали освобождению расположенных в их владениях городов. Папство упорно противодействовало складыванию централизованных национальных государств, противопоставляя им реакционную утопическую идею всеевропейского папского государства. Церковь топила в крови народные движения, жестоко преследовала еретиков и других противников феодального строя, не останавливаясь перед массовым уничтожением всех непокорных; она была вдохновителем н организатором грабительских походов против некатолических народов, неся им разорение и порабощение. Наконец, церковь насаждала суеверия и предрассудки, особенно дикие и нелепые на фоне зарождавшихся в этот период светской культуры и образованности. Хотя и в эти столетия, как и в раннее средневековье, из рядов духовенства выходило немало крупных философов, ученых людей, политических мыслителей, ересиархов, в том числе и передовых для своего времени, церковь как корпорация душила малейшие проявления свободомыслия, препятствовала развитию знаний, светского образования и культуры. Освящая феодальный строй, она пыталась остановить дальнейшее развитие общества.

В XV в., когда феодальный мир, в недрах которого уже зарождались элементы буржуазных отношений, шел навстречу ранним буржуазным революциям, католическая церковь оказалась накануне величайшего потрясения в ее истории — Реформации.