Третий аргумент

Этот аргумент не развит Марксом с достаточной от­четливостью, однако материал для него вошел в те рас­суждения, которые призваны разрешить «действительно трудный вопрос», а именно, каким образом происходит это уравнение прибылей в общую норму прибыли.

Суть этого аргумента, коротко говоря, сводится к следующему. Маркс утверждает, — и он должен это ут­верждать, — что «нормы прибыли первоначально очень различны» и что их уравнивание в общую норму при­были «есть результат и не может быть исходным пунк­том». Этот тезис содержит в себе дальше утверждение, что существуют какие-то «первобытные» состояния, в которых еще не совершилось «превращения стоимостей в цены производства», приводящие к уравниванию норм прибыли и в которых поэтому вполне и целиком господ­ствует закон стоимости. Таким образом, устанавливается известная сфера, вполне подчиненная действию господ­ства закона стоимости.

Посмотрим поближе, какова должна быть эта сфера и какие доводы приводит Маркс в пользу того, что мено­вые отношения в ней действительно нормируются только трудом, овеществленным в товарах.

Выравнивание норм прибыли, по Марксу, связано с двумя предпосылками: во-первых, что вообще уже гос­подствует капиталистический способ производства, и во-вторых, — что конкуренция проявляет свою нивели­рующую деятельность. Исходя из требований логики, мы будем искать это «первобытное состояние» — с чис­тым режимом закона стоимости там, где отсутствует или первая или вторая из обеих предпосылок (или, естест­венно, обе вместе).

Относительно первого случая сам Маркс высказался подробно и точно. Предметом своего обстоятельного из­ложения, которое показывает, что цены товаров на дан­ной стадии в действительности определяются исключи­тельно их стоимостью, он берет ход вещей в таком со­стоянии общества, в котором нет капиталистического производства, но «где работнику принадлежат средства производства». Чтобы дать читателю возможность бес­пристрастно судить, насколько это изложение является доказательством, я должен его представить дословно.

Punctum saliens выступит ярче всего, если мы по­дойдем к вопросу следующим образом. Пусть сами рабо­чие владеют соответствующими средствами производства и обменивают свои товары друг с другом. Эти товары не были бы тогда продуктами капитала. Стоимость средств труда и материалов труда, применяемых в различных от­раслях труда, была бы различна в зависимости от техни­ческой природы различных работ. Равным образом, не­зависимо от различной стоимости применяемых средств производства, потребовалась бы различная масса этих последних для данной массы труда, так как один извест­ный товар может быть изготовлен в один час, другой — только в течение целого дня и т.д. Допустим, далее, что эти рабочие в среднем работают одинаковое количество времени, принимая в расчет те уравнивающие влияния, которые вытекают из различной интенсивности труда и т.д. Тогда двое рабочих в товарах, составляющих про­дукт их дневного труда, возместили бы прежде всего свои затраты, издержки на потребленные ими средства производства. Последние были бы различны в зависимо­сти от технической природы их отраслей труда. Во- вторых, оба рабочих создали бы равные количества но­вой стоимости, а именно рабочий день, присоединенный ими к средствам производства. Эта новая стоимость за­ключала бы в себе их заработную плату плюс прибавоч­ную стоимость, прибавочный труд, продолжающийся за пределы, необходимые для удовлетворения необходимых потребностей, причем, однако, результаты прибавочного труда принадлежали бы самим рабочим. Выражаясь ка­питалистическим языком, оба рабочих получают рав­ную заработную плату плюс равную прибыль, а в то же время и стоимость, выраженную в продукте, напри­мер, 10-часового рабочего дня. Но, во-первых, стоимости их товаров были бы различны. Пусть, например, в това­ре I на потребленные средства производства приходится большая часть стоимости, чем в товаре II. Нормы при­были для I и II будут также очень различны, если мы в данном случае назовем нормою прибыли отношение при­бавочной стоимости ко всей стоимости затраченных средств производства. Средства существования, еже­дневно потребляемые I и II рабочими в течение произ­водства и представляющие заработную плату, образуют здесь ту часть авансированных средств производства, которую мы в других случаях называем переменным ка­питалом. Но прибавочные стоимости для I и II были бы за одинаковое рабочее время одинаковы; или, еще точнее, так как и товар I, и товар II заключают в себе стоимость продукта одного рабочего дня, оба эти товара за вычетом стоимости авансированных «постоянных» элементов содержат в себе равную стоимость, одну часть которой можно рассматривать как возмещение средств существования, потребленных при производстве, а дру­гую — как остающуюся сверх того избыточную приба­вочную стоимость. Если I сделал больше затрат, то по­следний требует для своего покрытия большей части стоимости его товара, возмещающей эту «постоянную» часть, а потому он должен также большую часть всей стоимости своего продукта превратить обратно в вещест­венные элементы этой постоянной части, тогда как II, раз он получил меньше, на столько же меньше должен и обратно превратить в вещественные элементы постоян­ной части... Таким образом, при этом предположении различие в нормах прибыли было бы безразличным об­стоятельством совершенно так же, как в настоящее время для наемного рабочего безразлично, в какой норме прибыли выражается выжатое из него количество приба­вочной стоимости, и совершенно так же, как в междуна­родной торговле различие норм прибыли у различных наций оказывается совершенно безразличным обстоя­тельством для их товарообмена».

После гипотетического способа рассуждения с «допу­щениями» «было бы» и «были бы» Маркс сразу перехо­дит к положительным выводам. «Обмен товаров по их стоимостям, или приблизительно по их стоимостям, тре­бует, таким образом, гораздо более низкой ступени, чем обмен по ценам производства»... и «следовательно, впол­не соответствует обстоятельствам рассматривать стоимости товаров не только как теоретическое, но и как историче­ское ргшБ по отношению к ценам производства... Это от­носится к таким экономическим отношениям, когда сред­ства производства принадлежат самому работнику, а в

таком положении находится в древние и новейшие време­на крестьянин, обрабатывающий собственным трудом принадлежащую ему землю, и ремесленник».

Как мы должны реагировать на такие рассуждения? Прежде всего прошу читателя удостовериться и твердо установить, что часть рассуждений, выраженная в тоне «предположений», хотя и содержит в себе с большой последовательностью проведенное описание того, как должен был бы выглядеть меновой процесс в тех прими­тивных общественных формах, если бы все происходило по марксову закону стоимости, однако в этих рассужде­ниях не содержится ни тени доказательства, ни хотя бы попытки доказательства того, что все это при изложен­ных предпосылках должно было бы именно так проис­ходить. Маркс рассказывает, «допускает», утверждает, но ни одним словом не доказывает. Поэтому смелым, чтобы не сказать наивным, скачком является то обстоя­тельство, что Маркс, — как будто бы он удачно привел действительные доказательства, — затем объявляет в виде непосредственного вывода, что «следовательно, вполне соответствует обстоятельствам рассматривать стоимости так же, как исторический ргшБ по отношению к ценам производства». Фактически не может быть и речи о том, что Маркс обосновал своим «допущением» историческое существование подобного строя; он его постулировал, исключительно исходя из своей теории, как гипотезу, относительно правдоподобности которой нам естественно должна быть предоставлена возможность составить себе обоснованное суждение.

На самом деле против правдоподобности этой гипоте­зы имеются серьезнейшие соображения внутреннего и внешнего порядка. Внутренне она неправдоподобна, а поскольку здесь может быть речь об опыте, то он гово­рит против нее.

С внутренней стороны она совершенно неправдопо­добна. Эта гипотеза, собственно говоря, предполагает, что производителям безразлично время, когда они полу­чают вознаграждение за свою деятельность; с хозяйст­венной и психологической точек зрения это невозможно. Разъясним себе это, выразив в цифрах пример, приве­денный самим Марксом. Маркс сравнивает двух работ­ников, I и II. Работник I представляет ту отрасль произ­водства, которая технически требует многих и дорогих предварительных средств производства, сырья, орудий, вспомогательных материалов. Для того чтобы этот при­мер выразить в цифрах, предположим, что производство предварительных средств производства требует пять ра­бочих лег, в то время как переработка их в готовые про­дукты происходит в течение шестого рабочего года. Предположим далее, что, конечно, не противоречит духу марксовой гипотезы, которая хочет ведь изобразить дей­ствительно примитивное первоначальное состояние, что работник I сам выполняет обе работы, как производство предварительных средств производства, так и их перера­ботку в готовые продукты. При этих обстоятельствах он, конечно, получит при продаже готового продукта, кото­рая может произойти не ранее конца шестого рабочего года, возмещение также и за подготовительный труд первого года, или, другими словами, он должен будет ждать вознаграждения за труд первого года в течение пяти лет, за труд второго — в течение четырех лет, за труд третьего — трех лет и т.д., или в среднем он будет ожидать вознаграждения за все шесть лет примерно три года за сделанную работу. Напротив, работник II, пред­ставляющий отрасль производства, которая нуждается в относительно малом количестве предварительных средств производства, выполнит, может статься, все под­готовительные работы, а также работу по изготовлению готового продукта в течение одного месяца и поэтому получит свое вознаграждение из выручки за свой про­дукт почти непосредственно после окончания работы.

Гипотеза же Маркса предполагает, что цены товаров I и II рода устанавливаются точно в отношении количеств затраченного на них труда, так что продукт шести лет труда I рода продается ровно за столько же, за сколько продается сумма продуктов шести лет труда II рода. Да­лее, отсюда следует, что в отрасли производства I рода работник удовлетворяется той же самой суммой с ее уп­латой, отсроченной в среднем на три года, за каждый год труда. Работник же отрасли производства II рода получает ее без всякой отсрочки платежа. Эта временная отсрочка получения заработной платы не играет в мар- ксовой гипотезе никакой роли, и в особенности она не в состоянии каким-либо образом влиять на конкуренцию, т.е. на более сильное или более слабое устремление в различные отрасли производства, в зависимости от того, насколько продолжительность периода производства обусловливает более короткое или более продолжитель­ное время ожидания.

Правдоподобно ли это, об этом предоставляю судить читателю. Маркс, впрочем, вполне правильно признает, что особенные побочные обстоятельства, которые прису­щи труду некоторых отраслей производства, особенная интенсивность, напряженность, неприятность труда, в результате игры конкуренции компенсируются высотой заработной платы. Но разве долголетняя отсрочка возна­граждения за труд не должна быть также обстоятельст­вом, требующим компенсации? И дальше: предположим, что все производители согласны также охотно ждать вознаграждения три года, но могут ли они все ждать? Маркс, правда, предполагает, что «сами работники вла­деют соответствующими средствами производства», но он не предполагает и не может предполагать, что каж­дый из них владеет таким количеством средств произ­водства, сколько нужно для работы в такой отрасли, ко­торая по техническим соображениям предполагает рас­поряжение весьма большой суммой средств производст­ва. Поэтому различные отрасли производства не в рав­ной мере доступны всем производителям. Те отрасли производства, которые требуют наименьшей предвари­тельной затраты средств производства, доступны всем,

отрасли же производства с большей потребностью в ка­питале доступны все более и более уменьшающемуся числу работников. Но разве это обстоятельство не долж­но оказать влияния в том отношении, что предложение в последних отраслях производства испытает известное ограничение, в результате чего цены их продуктов пре­высят соответственный уровень тех отраслей производст­ва, которые ведутся без одиозного побочного условия ожидания и которые доступны гораздо более широкому кругу конкурентов?

То, что здесь имеется известная доля невероятности, чувствовал и сам Маркс. Равным образом и он прежде всего отмечает, хотя и в другой форме, что измерение цен исключительно по количеству труда ведет к несо­размерности в другом направлении. Он отмечает это в форме — впрочем, также правильной, — что «приба­вочная стоимость», которую получают работники обоих отраслей производства сверх своих потребностей сущест­вования, что эта прибавочная стоимость, отнесенная к затраченным средствам производства, представляет не­равные нормы прибыли. Естественно, напрашивается во­прос, почему же это различие не может стереться в ре­зультате конкуренции, так как это происходит в «капи­талистическом обществе»? Маркс чувствует необходи­мость дать на это ответ, и это является единственным привходящим моментом, который носит характер попыт­ки обоснования наряду с одними голыми утверждения­ми. Что же он отвечает? Что существенным является то, что оба работника за одинаковое рабочее время получа­ют одинаковую прибавочную стоимость, или, еще точ­нее, что они за одинаковое рабочее время, «за вычетом стоимости авансированных постоянных элементов, полу­чают одинаковые стоимости», и, исходя из этой пред­посылки, различие в нормах прибыли было бы для них «безразличным обстоятельством, совершенно так же, как и в настоящее время для наемного рабочего безраз­лично, в какой норме прибыли выражается выжатое из него количество прибавочной стоимости...»

Удачно ли это сравнение? Если я что-нибудь не полу­чаю, то мне, конечно, вполне безразлично, составляет ли то, чего я не получаю, по отношению к капиталу третье­го лица высокий или низкий процент. Но если я что- нибудь действительно получаю, а рабочий должен, со­гласно гипотезе, в некапиталистическом обществе полу­чать прибавочную стоимость как прибыль, — то тогда мне совсем не безразлично, по какому масштабу должна измеряться и распределяться эта прибыль. В крайнем случае может еще стоять вопрос, должна ли эта прибыль измеряться и распределяться только в соответствии с количеством выполненной работы или также и с количе­ством затраченных средств производства; но просто «безразличным» это, конечно, для участников не являет­ся, и когда утверждается такой неправдоподобный факт, а именно, что неравные нормы прибыли могут долго су­ществовать рядом без того, чтобы их уравняла конку­ренция, то это, конечно, нельзя мотивировать тем, что для интересов участников высота норм прибыли пред­ставляет нечто совершенно безразличное.

Но обходятся ли одинаково с рабочими, именно как с рабочими в марксовой гипотезе? Они в качестве платы за одинаковое рабочее время получают одинаковые стоимости и прибавочные стоимости, однако они полу­чают их в различное время: один — тотчас после выпол­нения работы, другой же должен ждать вознаграждения годами. Выражает ли собой это обстоятельство одинако­вое отношение марксовой гипотезы к рабочим и не вле­чет ли оно скорей различия в побочных условиях для вознаграждения, не безразличные для рабочих, к кото­рым они, как показывает опыт, как раз, напротив, и притом с полным правом, очень чувствительны? Какому рабочему было бы теперь безразлично, получит ли он свою недельную плату в субботу вечером, или через год, или через три года? И такое чувствительное неравенство не должно выравниваться конкуренцией? Это — неверо­ятный факт, который Маркс нам не разъяснил.

Его гипотеза, однако, неправдоподобна не только с внутренней стороны, но она противоречит и действи­тельным фактам. Правда, относительно предположенно­го случая, в его полной типичной чистоте, у нас вообще нет никакого непосредственного опыта, так как нигде не может быть наблюдаемо в чистом виде такое состояние, где совсем не встречалась бы работа за плату и где каж­дый производитель являлся бы независимым собствен­ником своих средств производства... Однако и в новей­шем мире встречаются состояния и отношения, которые, по крайней мере приблизительно, соответствуют марксо- вой гипотезе. Они встречаются, как указывает сам Маркс, «у крестьянина, обрабатывающего собственным трудом принадлежащую ему землю, и у ремесленника». Согласно гипотезе Маркса, здесь следовало бы наблю­дать полную независимость высоты доходов этих лиц от величины капиталов, вложенных ими в производство. Каждый из них должен был бы получать одинаковую заработную плату и прибавочную стоимость независимо от того, состоит ли их капитал, представляющий их средства производства, из 10 флоринов или 1000 флори­нов. Хотя в описываемых кругах редко ведется столь точное счетоводство, чтобы можно было представить все это точно в цифрах, но я думаю, что ни один читатель не станет сомневаться в моем утверждении, что господ­ствующие впечатления наверное не подтвердят марксову гипотезу, напротив, в общем и целом в тех отраслях хо­зяйства и у тех лиц, которые работают с помощью зна­чительного капитала, оказывается больший доход, чем у тех, у которых только и имеются руки производителя.

Эта невыгодная для марксовой гипотезы проверка на фактах получает, наконец, еще одно немаловажное, кос­венное подтверждение, а именно, что и во втором слу­чае, где по теории Маркса должно было бы наблюдаться чистое господство закона стоимости, — в случае, кото­рый гораздо удобнее для прямой проверки на фактах, — фактически нельзя найти никакого следа того хода собы­тий, на который претендует Маркс.

Как нам известно, Маркс именно учит, что и во впол­не развитом хозяйстве уравнение первоначально различ­ных норм прибыли происходит только посредством дей­ствия конкуренции. «Если товары продаются по их стоимости, — пишет он в одном из мест, наиболее под­робно касающемся этого вопроса, — то, как уже было показано выше, в различных сферах производства воз­никают очень различные нормы прибыли в зависимости от органического состава вложенных в них масс капита­ла. Но капитал извлекается из отрасли с более низкой нормой прибыли и устремляется в другие, которые при­носят более высокую прибыль. Посредством такой по­стоянной эмиграции и иммиграции, словом, посредством своего распределения между различными сферами про­изводства, смотря по тому, где норма прибыли падает и где повышается, капитал осуществляет такое отношение между спросом и предложением, что в различных сфе­рах производства создается одна и та же средняя при­быль».

Рассуждая логически, мы должны были бы ожидать, что во всех тех случаях, где нет этого рода конкуренции капиталов или где по меньшей мере она еще не проявила вполне своего действия, должно было замечаться в пол­ной своей чистоте, или по меньшей мере приблизитель­но, утверждаемое Марксом первоначальное образование цен и норм прибыли. Другими словами, должны были бы оказаться следы того факта, что до уравнения норм прибылей отрасли производства с относительно большим постоянным капиталом приносили и приносят меньший процент прибыли, отрасли же производства с меньшим постоянным капиталом — больший. Подобных следов фактически нигде нельзя встретить, ни в историческом прошлом, ни в настоящее время. Это недавно было столь убедительно изложено ученым, высоко ставящим Мар­кса, что мне не остается ничего лучше сделать, как про­сто процитировать слова Вернера Зомбарта: «Нигде и никогда развитие не совершалось и не совершается ука­занным путем, а между тем это должно было бы иметь место, по меньшей мере, во всякой вновь возникающей отрасли промышленности. Если бы указанное воззрение было верно, то, очевидно, историческое продвижение капитализма нужно было бы представлять себе таким образом: капитализм прежде всего охватывал сферы, в которых преобладал живой труд, т.е. сферы с капиталом ниже среднего строения (маленькое с, большое V), и только постепенно переходил в другие сферы, по мере того как с ростом производства цены в тех первых сфе­рах падали. В сфере же с преобладанием средств произ­водства над живым трудом он, находясь в зависимости от индивидуально произведенной прибавочной стоимо­сти, естественно мог бы вначале реализовать лишь такую ничтожную прибыль, что его ничто не могло бы соблаз­нить обратиться к этим сферам производства. Между тем капиталистическое производство исторически начи­нает развиваться отчасти именно в отраслях производст­ва последнего рода: горное производство и т.д. Капитал не имел бы никакого повода для перехода из сферы об­ращения, где он себя чувствовал очень хорошо, в сферу производства, если бы не рассчитывал на «обычную прибыль», которая — как это необходимо думать — су­ществовала в виде коммерческой прибыли до всякого капиталистического производства. Но ошибочность этого предположения может быть доказана и с другой сторо­ны. Если бы в сферах с преобладанием живого труда в начале капиталистического производства получались бы чрезвычайно высокие прибыли, то это предполагало бы, что капитал сразу стал применять соответствующих про­изводителей, до тех пор самостоятельных, в качестве наемных рабочих, т.е., скажем, за половину того возна­граждения, которое они раньше получали, и разницу при наличии товарных цен, вначале соответствовавших стоимости, целиком клал бы в свой карман. Это было бы совершенно нереальное предположение: капиталистиче­ское производство начало работать с деклассированными элементами, частично даже в совершенно заново создан­ных отраслях производства, и с самого начала при уста­новлении цен исходило из затрат капитала».

«Подобно тому как предположение эмпирической свя­зи норм прибыли с нормой прибавочной стоимости не­верно исторически, т. е. для начала капитализма, точно так же и еще больше это неверно для эпохи развитого капиталистического способа производства. Открывается ли теперь предприятие с более высоким или с более низ­ким строением капитала — установление цен на его про­дукты и начисление (и реализация) прибыли происходят исключительно на основе затраты капитала».

«Если всегда, как прежде, так и теперь, капиталы дей­ствительно непрерывно переходят из одной сферы произ­водства в другую, то главным основанием этого является, конечно, неравенство норм прибыли. Но это неравенство, без сомнения, происходит не от органического строения капиталов, но от каких-либо причин, вытекающих из конкуренции. Наиболее процветающие еще и теперь про­изводства суть в известной части как раз отрасли с очень высоким строением капитала, как-то: горное дело, хими­ческие фабрики, пивоваренные заводы, паровые мельни­цы и т. п. Разве это отрасли, откуда капиталы извлекают­ся и эмигрируют до тех пор, пока производство соответ­ственно сократится и цены повысятся?

Эти соображения могли бы дать материал для кое- каких полезных взглядов, направленных против марксо- вой теории. Предварительно я воспользуюсь одним со­ображением, которое имеет непосредственное отношение к тому аргументу, на котором остановилось наше иссле­дование: закон стоимости, который — с чем все соглас­ны — в народном хозяйстве, всецело подчиненном кон­куренции, должен уступить свое господство, на которое он претендует, ценам производства, этот закон также и в первобытных эпохах никогда не имел и не мог иметь ре­ального господства.

Мы видели, таким образом, как последовательно по­терпели крушение три притязания, которые утверждали о существовании известных отграниченных областей, в которых непосредственно должен был действовать закон стоимости: применение закона стоимости к сумме всех товаров и товарных цен, а не к их индивидуальным ме­новым отношениям (первый аргумент) вообще оказалось логической бессмыслицей; движение цен (второй аргу­мент) в действительности не подчиняется претендующе­му на это закону стоимости, и столь же мало он прояв­ляет реально свое господство в «первобытных» эпохах (третий аргумент). Остается только еще одна возмож­ность: не имеет ли закон стоимости, который нигде не обнаруживает реального, непосредственного значения, по крайней мере косвенное господство, своего рода вер­ховное владычество.

Маркс не преминул утверждать также и это. Но это является содержанием четвертого аргумента, к рассмот­рению которого мы теперь и должны обратиться.

Четвертый аргумент

На этот аргумент Маркс часто мимоходом указывает, однако, насколько мне известно, он останавливается на нем подробней только в одном-единственном месте. В сущности он состоит в том, что цены производства, управляющие действительным ценообразованием, со сво­ей стороны находятся под влиянием закона стоимости, и последний, таким образом, посредством цен производст­ва управляет действительными меновыми отношениями. Стоимости: «стоят позади цен производства» и «опреде­ляют их в последней инстанции»; цены производства, как Маркс часто выражается, представляют собой толь­ко «превращение стоимости» или «превращение формы стоимости». Способ и степень влияния, которое закон стоимости оказывает на цены производства, подробно объясняются в одном месте на с. 158 — 159: «Средняя прибьиь, определяющая цены производства, неизбежно должна быть приблизительно равна тому количеству прибавочной стоимости, которое приходится на данный капитал как соответственную часть всего общественного капитала... Так как вся стоимость товаров регулирует всю прибавочную стоимость, а эта последняя регулиру­ет — как общий закон или как закон, управляющий ко­лебаниями, — высоту средней прибыли, следовательно, общую норму прибыли, то закон стоимости регулирует цены производства».

Рассмотрим этот ход мыслей, проверяя его шаг за ша­гом. Средняя прибыль, говорит Маркс вначале, опреде­ляет цены производства. Это с точки зрения учения Маркса правильно, но неполно. Выясним вполне это от­ношение.

Цена производства отдельного товара слагается преж­де всего из «себестоимости» (Kostpreis) средств произ­водства для предпринимателя и из его средней прибыли на затраченный капитал. Себестоимость средств произ­водства в свою очередь слагается из двух слагаемых: из затраты на переменный капитал, т.е. из непосредственно уплаченной заработной платы, и из затраты на употреб­ленный или изношенный постоянный капитал, сырые материалы, машины и т.п. Как Маркс вполне правильно поясняет дальше на с. 138, 144 и 186, в обществе, в ко­тором стоимости превратились уже в цены производства, заготовительная цена, или себестоимость этих вещест­венных средств производства, соответствует не их стои­мости, но сумме затрат, которую производители в свою очередь израсходовали на заработную плату и вещест­венные вспомогательные средства плюс средняя прибыль на эти затраты. Продолжая этот анализ дальше, мы по­лучаем в конце концов точно так же как в случае natural price Адама Смита, с которой сам Маркс отождествляет свою цену производства, разложение цены производства на два слагаемых или детерминантов: на сумму всей за­работной платы, выплаченной в течение различных стадий производства, которая в целом и представляет, собственно говоря, себестоимость товаров и сумму всех прибылей, вычисленных pro rata temporis по средней норме прибыли на все эти издержки на заработную плату.

Таким образом, нарастающая при производстве това­ра средняя прибыль является во всяком случае опреде­ляющим основанием цены производства соответствующе­го товара. О другом определяющем основании, об упла­ченной заработной плате, Маркс в этом месте больше не говорит. Но так как он в другом месте, как было упомя­нуто, в совершенно общей форме говорит о том, что «стоимости стоят позади цен производства» и что «закон стоимости определяет их в последней инстанции», то мы должны, во избежание всяких пробелов, включить также и этот второй фактор в наше исследование и соответст­венно с этим посмотреть, можно ли, и в какой мере, ска­зать о нем, что он определяется законом стоимости.

Очевидно, что сумма уплаченной заработной платы есть произведение количества затраченного труда на вы­соту ставки заработной платы. Так как по закону стои­мости меновые отношения должны определяться исклю­чительно количеством затраченного труда и Маркс не­однократно с величаишен настойчивостью отрицает вся­кое влияние высоты заработной платы на стоимость то­варов³⁵, то очевидно, что из двух слагаемых факторов «затраты на заработную плату» — только одно слагае­мое, количество затраченного труда, гармонирует с зако­ном стоимости, в то время как в лице второго слагаемо­го — высоты заработной платы — в определение цены производства привходит чуждое закону стоимости осно­вание.

Иллюстрируем способ и степень влияния этого мо­мента еще на одном простом численном примере, чтобы устранить всякие недоразумения.

Возьмем три товара Л, В, и С, каждый из которых, при различном типичном составе частей расхода, перво­начально имеет одинаковую цену производства в 100 ма­рок. Предположим, далее, что дневная заработная плата составляет первоначально 5 марок, норма прибавочной стоимости, или степень эксплуатации, составляет 100%, так что из совокупной товарной стоимости в 300 марок 150 марок падает на заработную плату, другие 150 ма­рок — на прибавочную стоимость; допустим, что (затра­ченный на эти товары в различном отношении) весь капитал составляет 1500 марок, средняя норма прибыли соответственно этому — 10%.

Этому предположению соответствует следующая таблица (табл. 3).

Предположим теперь повышение заработной платы с 5 до 6 марок. По Марксу, при прочих равных условиях, это может произойти только за счет прибавочной стои­мости³⁶. Поэтому при неизменном совокупном продукте в 300 марок при уменьшении степени эксплуатации — на заработную плату придется 180, на прибавочную стои­мость — только 120 марок, средняя же норма прибыли на затраченный капитал в 1500 марок упадет до 8%.

^[1] Например в т. III, с. 153, где Маркс заявляет, «что при всех обстоятельствах повышение или понижение заработной платы ни­когда не может оказать влияния... на стоимость товаров».

[1]            Marx. Das Kapital. Bd. III. S. 179 ff.

61

 

Сумма___________________________ 30 150 1500 150 300

Следующая таблица - происшедшие в результате это­го перемены в составе частей капитала и в ценах произ­водства (табл. 4).

Оказывается, что повышение заработной платы при неизменившемся количестве труда произвело чувстви­тельное изменение в первоначально равных ценах произ­водства и меновых отношениях. Это изменение частью, но не вполне объясняется одновременным, необходимым ввиду изменения заработной платы, уменьшением сред­ней нормы прибыли Но, конечно, не вполне, говорю я, потому что, несмотря на падение заключающейся в ней доли прибыли, цена производства, например, товара С,

 

62

повысилась — следовательно, это изменение цены не может быть объяснено одним только изменением прибы­ли. Я потому только поднимаю этот вопрос — впрочем, совершенно понятный, — чтобы не было сомнения, буд­то бы в высоте заработной платы мы имеем дело с одним из оснований, определяющих цену; ее действие не ис­черпывается только ее влиянием на уровень прибыли, напротив, она оказывает также и самостоятельное, пря­мое влияние. Таким образом, мы имели основание под­вергнуть самостоятельному разбору то звено в опреде­ляющих цену основаниях, через которое перепрыгнул Маркс в выше цитированном месте. Заключительные выводы из этого разбора я оставлю до дальнейшего. По­ка последуем шаг за шагом за объяснением, которое Маркс дает тому, каким образом закон стоимости дол­жен регулировать второе определяющее основание цен производства — среднюю прибыль.

Эта связь менее всего прямая. Она опосредствована следующими звеньями, частью случайно высказанными, но во всяком случае заложенными в его ходе мыслей Закон стоимости определяет совокупную стоимость всех товаров, произведенных в обществе³⁷, общая стои­мость товаров определяет содержащуюся в них совокуп­ную прибавочную стоимость, последняя управляет, бу­дучи распределена на совокупный общественный капи­тал, средней нормой прибыли, средняя же норма прибы­ли, отнесенная к капиталу, занятому в производстве от­дельного товара, дает конкретную среднюю прибыль, которая, наконец, и входит элементом в цену производ­ства соответствующего товара. Таким образом, фактор, стоящий в начале этого ряда, «закон стоимости», «ре­гулирует» заключительное звено — цену производства.

Рассмотрим критически эту логическую цепь. 1. Прежде всего бросается в глаза, и это следует твердо

³⁷ В цитированном месте этого звена Маркс прямо не дает, но его включение разумеется само собой.

установить, что Маркс вообще не утверждает о наличии связи между средней прибылью, входящей в состав цены производства, и стоимостью, воплощенной, согласно за­кону стоимости, в определенных отдельных товарах. Напротив, во многих местах он настойчиво говорит о том, что количество прибавочной стоимости, которое входит в цену производства отдельного товара, не зави­сит, даже принципиально отлично от «прибавочной стоимости, действительно произведенной в отдельной сфере производства»³⁸, таким образом то влияние, кото­рое приписывается закону стоимости и посредством ко­торого он нормирует меновые отношения отдельных то­варов, — он вообще не считает характеристической функцией закона стоимости, но таковой он считает ис­ключительно другую мнимую функцию, о весьма про­блематичном характере которой мы уже раньше изложи­ли наше мнение, — а именно определение совокупной стоимости всех товаров, взятых вместе. В таком приме­нении закон стоимости, как мы убедились, просто бессо­держателен. Если же связывать, как это делает и Маркс, нонятие и закон стоимости с меновым отношением благ³⁹, то не имеет никакого смысла применять понятие и закон стоимости к целому, которое, как таковое, нико­гда не может вступать в эти отношения естественно, что не существует ни масштаба, ни определяющего основа­ния для обмена этого целого, в действительности нико­гда не имеющего места, а потому оно и не может дать никакого содержания «закону стоимости». Но если за­кон стоимости в общем не оказывает никакого реального влияния на химерическую «совокупную стоимость всех товаров, взятых вместе», то естественно, что подобного рода влияние не может быть распространено и на другие отношения, и вся эта многочисленная цепь, которую Маркс старался скрепить исключительно осторожной логикой, повисает поэтому в воздухе.

³⁸                                      Marx. Das Kapital. Bd. III. S. 146, также 144 и др. местах.

³⁹                                      Особое мнение В. Зомбарта, как я уже заметил, будет рассмот­рено особо.

2. Но оставим совершенно в стороне эту первую фун­даментальную ошибку и независимо от этого проверим другие звенья цепи с точки зрения их собственной со­стоятельности. Допустим поэтому, что совокупная стои­мость товаров является действительно реальной величи­ной, и при этом величиной, определяемой законом стои­мости: согласно второму звену эта совокупная стоимость товаров управляет совокупной прибавочной стоимостью. Правильно ли это?

Прибавочная стоимость, без сомнения, не является никакой твердой и неизменной долей совокупного на­ционального продукта, но получается из разницы между «совокупной стоимостью» национального продукта и суммой заработной платы, уплачиваемой рабочим. Сле­довательно, не только одна эта совокупная стоимость сама по себе управляет величиной совокупной прибавоч­ной стоимости, но в лучшем случае она может дать лишь одно из оснований, управляющих ее величиной, наряду с которым выступает второе, чуждое ей основание — высота заработной платы, но, может быть, это основание подчиняется марксову закону стоимости?

В первом томе Маркс, безусловно, это утверждал. «Стоимость рабочей силы, — пишет он на с. 155, подоб­но любому другому товару, определяется рабочим вре­менем, необходимым для производства, а следовательно, и для воспроизводства этого специфического товара». И на следующей странице он продолжает, точнее опреде­ляя это положение: «Для поддержания своей жизнедея­тельности живой индивидуум нуждается в известной сумме средств существования. Таким образом, рабочее время, необходимое для производства рабочей силы, сводится к рабочему времени, необходимому для произ­водства этих средств существования, или стоимость ра­бочей силы есть стоимость средств существования, необ­ходимых для поддержания жизни ее владельца». В третьем томе Маркс был вынужден существенно отсту­пить от строгости этого утверждения. А именно, вполне

5 О. Бём-Баверк

правильно на с. 186 третьего тома он обращает внимание на ту возможность, что также и необходимые средства существования рабочих могут продаваться по ценам про­изводства, которые отклоняются от необходимого рабо­чего времени. В этом случае, учит Маркс, также и пере­менная часть капитала (т.е. уплаченная заработная пла­та) может «отклоняться от своей стоимости». Другими словами: также и заработная плата может (не принимая во внимание простые временные колебания) продолжи­тельно отклоняться от того уровня, который соответство­вал бы количеству труда, воплощенному в необходимых средствах существования, т.е. соответствовал бы строго­му требованию закона стоимости. Следовательно, при определении совокупной прибавочной стоимости прини­мает уже участие по меньшей мере одно определяющее основание, чуждое закону стоимости.

3. Определяемый таким образом фактор — совокуп­ная прибавочная стоимость — «управляет», по Марксу, средней нормой прибыли. Но опять-таки очевидно, что совокупная прибавочная стоимость является только од­ним определяющим основанием, между тем как в качест­ве второго определяющего основания, совершенно неза­висимого и от совокупной прибавочной стоимости, и от закона стоимости, выступает величина капитала, сущест­вующего в обществе. Если, как это было в вышеприве­денной таблице, при норме прибавочной стоимости в 100%, совокупная прибавочная стоимость равна 150 мар­кам, то норма прибыли равна 10% в том случае и пото­му, что совокупный капитал, вложенный во все отрасли производства, равен 1500 марок; ясно, что при неизмен­ной совокупной прибавочной стоимости она составила бы только 5%, если бы весь капитал, который принимает участие в ее распределении, достигал 3000 марок, и пол­ных 20%, если бы совокупный капитал составлял 750 марок. Следовательно, очевидно, что и на этот раз в цепь влияющих факторов входит совершенно чуждое закону стоимости определяющее основание.

66

4.             Средняя норма прибыли, должны мы дальше пола­гать, управляет величиной конкретной средней прибыли, получающейся при производстве определенного товара. Это правильно, но опять-таки с тем же ограничением, как и в предыдущих случаях. Именно сумма средней прибыли, которая получается при определенном товаре, есть произведение двух факторов: величины затраченно­го капитала и средней нормы прибыли. Величина же ка­питала, затраченного в различных стадиях, в свою оче­редь определяется снова двумя факторами: именно ко­личеством труда, подлежащего оплате (фактор, который во всяком случае не дисгармонирует с марксовым зако­ном стоимости), но также и высотой заработной платы, подлежащей выплате, а этот фактор является, как мы только что убедились, чуждым закону стоимости.

5.                 С дальнейшим звеном мы возвращаемся опять к началу. Средняя прибыль, согласно ее определению в 4-м звене, должна управлять ценой производства товара. Это правильно, но с той заранее предполагаемой по­правкой, что средняя прибыль является наряду с затра­тами на заработную плату только одним из факторов, определяющих цену; в затратах же на заработную плату, как неоднократно указывалось, выступает в качестве оп­ределяющего фактора элемент, чуждый марксову закону стоимости.

Подведем итоги. Каков был тот тезис, который Маркс попытался доказать? Он гласил: «Закон стоимости управляет ценами производства», или, применяя другой способ выражения: «Стоимости определяют цены произ­водства в последней инстанции». Или, если мы включим в эту формулу то содержание стоимости и закона стои­мости, как их Маркс определил в первом томе, то это утверждение сведется к следующему: цены производства управляются «в последней инстанции» тем принципом, что количество труда есть единственное обстоятельство, которое лежит в основе меновых отношений товаров.

А что показывает проверка отдельных звеньев хода доказательства? Она показывает, что цена производства прежде всего слагается из двух слагаемых. Первое сла­гаемое, затраты на заработную плату, является результа­том двух факторов, из которых один — количество тру­да — однороден с субстанцией стоимости Маркса, вто­рой же — высота заработной платы — не однороден с ней. Что же касается второго слагаемого, начисляемой суммы средней прибыли, то связь его с законом стоимо­сти сам Маркс смог вообще утверждать только лишь пу­тем насильственного извращения этого закона, считая его действующим там, где вовсе не дано меновых отно­шений. Но, не считаясь даже с этим, все же фактор «со­вокупная стоимость товаров», который Маркс хочет вы­вести из закона стоимости, при определении последую­щего звена — совокупной прибавочной стоимости — должен поделить свою роль с «высотой заработной пла­ты», с фактором, уже не однородным с законом стоимо­сти; при определении средней нормы прибыли «сово­купная прибавочная стоимость» должна была поделить свою роль с совершенно чуждым элементом — величи­ной общественного капитала и, наконец, при определе­нии величины суммы прибыли средняя норма прибыли делит свою роль с отчасти чуждым элементом — затра­тами на заработную плату. Фактор «совокупная стои­мость всех товаров», который с весьма проблематичным оправданием связывается с марксовым законом стоимо­сти, действует поэтому только после троекратного гомео­патического разжижения своего влияния и естественно, соответственно этому разжижению, принимает соответст­вующее этому незначительное участие в определении средней прибыли и даже цены производства. Более трез­во положение дела можно было бы формулировать сле­дующим образом: количество труда, которое, согласно марксову закону стоимости, должно было бы целиком и безраздельно управлять меновыми отношениями товаров, фактически является лишь одним из оснований наряду с

68

другими, определяющими цену производства. Оно имеет сильное и довольно непосредственное влияние на одно из слагаемых цены производства, состоящее из затрат на заработную плату, и значительно более отдаленное, бо­лее слабое и по большей части⁴⁰ даже проблематическое влияние на второе слагаемое — среднюю прибыль.

Я спрашиваю теперь: подтверждает или опровергает это фактическое положение дела утверждение, что в по­следней инстанции закон стоимости определяет цены производства? Я полагаю, что ответ ни на одно мгнове­ние не может вызвать сомнения: закон стоимости пре­тендует на то, что только количество труда определяет меновые отношения: факты показывают, что не одно только количество труда или однородные с ним факторы определяют меновые отношения. Эти оба положения от­носятся друг к другу как «да» и «нет», как утверждение и отрицание. Кто признает второе положение — а тео­рия цен производства Маркса содержит это признание, — фактически отрицает первое. И если Маркс действи­тельно думал, что он не противоречит ни себе, ни своему первому положению, то он ошибался благодаря грубому недосмотру. Он не замечал, что совершенно не одно и то же, проявляет ли какой-нибудь фактор, связанный с за­коном какого-либо рода, влияние в какой-нибудь степе­ни, или сам закон проявляет свое господство.

Самый простой пример в столь ясном деле будет, по­жалуй, самым лучшим. Говорят о действии орудий на броню кораблей, и кто-нибудь выставит положение, что степень разрушительного действия выстрела зависит ис­ключительно от величины порохового заряда. Его пре-

⁴⁰ Именно насколько оно опосредствовано фактором «совокупная стоимость», который, по моему мнению, к овеществленному труду никакого отношения не имеет. Но так как в последующих звеньях появляется также такой фактор как расход на заработную плату, при определении которого количество труда, подлежащего оплате, однако, участвует как элемент, то среди оснований, косвенно оп­ределяющих среднюю прибыль, количество труда все-таки нахо­дит себе свое место.

69

рвут и будут доказывать ему на основании действитель­ного опыта, с чем он шаг за шагом сам будет соглашать­ся, что действие выстрела зависит не только от количе­ства пороха в заряде, но и от его силы, далее также от конструкции, длины и т. п. ствола орудия, затем от формы и твердости снаряда, далее — от расстояния объ­екта и, наконец, не в меньшей мере от толщины и крепо­сти самой брони. И после того, как все это последова­тельно было им признано, наш человек сказал бы, что он все же прав в своем первоначальном утверждении, ибо, как выяснилось, указанный им фактор — количест­во пороха — все же оказывает определяющее влияние на действие выстрела, что, между прочим, вытекает из того, что при прочих равных условиях сила выстрела увели­чивается вместе с силою порохового заряда, и наоборот.

Не иначе поступает и Маркс. Он сначала торжествен­но заявляет и особо подчеркивает, что в основе меновых отношений лежит только и единственно количество тру­да; он весьма резко полемизирует с теми экономистами, которые, кроме количества труда, влияния которого на меновую стоимость любых воспроизводимых благ никто не отрицает, указывают также еще и на другие опреде­ляющие основания стоимости и цены; он строит на ис­ключительной роли количества труда как единственного определяющего основания меновых отношений на про­тяжении двух томов самые важные теоретические и практические выводы, строит свою теорию прибавочной стоимости и провозглашает анафему капиталистической общественной организации, и все это для того, чтобы в третьем томе развить теорию цен производства, которая фактически признает влияние еще и других определяю­щих оснований. Но вместо того, чтобы как следует про­анализировать эти другие определяющие основания, он неизменно торжествующим жестом указывает перстом на те пункты, в которых его идол, количество труда, дейст­вительно или согласно его мнению, оказывает свое влия­ние: на изменение цен, когда изменяется количество труда, на влияние «совокупной прибавочной стоимости» на среднюю норму прибыли и т.п. О координированном влиянии иного рода определяющих оснований, каково влияние величины общественного капитала на норму прибыли, об изменении цен в зависимости от изменения органического состава капитала или от изменения высо­ты заработной платы он в этой связи умалчивает. В его труде нет недостатка в рассуждениях, в которых он эти влияния признает. Влияние высоты заработной платы на цены верно излагается, например, на с. 179 и сл., затем на с. 186, влияние величины совокупного общественного капитала на высоту средней нормы прибыли на с. 145, 184, 191, 197, 203 и др.; влияние органического состава капитала на цены производства на с. 142 и сл. Харак­терно, однако, что в местах, посвященных апологии за­кона стоимости, Маркс безмолвно проскальзывает мимо этих влияний иного рода, односторонне выдвигает роль количества труда, чтобы из верной и никем не оспари­ваемой посылки, что такой фактор, как количество тру­да, во многих отношениях участвует в установлении цен производства, вывести совершенно неоправданное за­ключение, что «в последней инстанции» цена производ­ства все же определяет закон стоимости, который гово­рит об исключительном господстве труда. Это означает уклониться от признания противоречия, но ни в коей мере не означает устранения самого противоречия!