Введение

1. Краткий очерк истории англосаксонской Англии

Англосаксонский период истории Англии охватывает в общей сложности шесть столетий — с середины V в. до 1066 г. Его событийными границами служат adventus saxonum — переселение германских племен на Британские острова (легендарная традиция датирует его начало 449 г.) и нормандское завоевание, в результате которого на анг­лийский трон вступил нормандский герцог Вильгельм, а земли и титулы перешли в руки континентальных ба­ронов.

От англосаксонской Англии осталось множество памят­ников — грамоты, королевские указы, законы, письма, ре­шения церковных соборов и королевских советов, поми­нальные книги, жития святых, проповеди, лечебники, сочинения по грамматике, поэзия и др¹. Однако важней­шими источниками сведений о событиях этого периода яв­ляются сочинение англосаксонского книжника Беды Дос­топочтенного (ум. 735 г.) «Церковная история народа англов»² и Англосаксонская хроника, перевод которой представлен здесь. Практически все ключевые моменты англосаксонской истории так или иначе описаны в текстах, опубликованных в этой книге; тем не менее, мне показа­лось уместным дать во введении краткий очерк истории Англии V-XI вв., какой она видится современным иссле­дователям. Моей главной целью при этом было облегчить понимание публикуемого памятника, поэтому я сознатель­но ограничилась простым изложением фактов, не затраги­вая многих вопросов, ставших предметом исследования, а также научной полемики в последние годы³.

Считается, что представители германских племен появи­лись в Британии еще в период римского владычества, как наемники в составе римских легионов. Утверждение их вла­сти на острове (представленное в легендарной традиции как англосаксонское завоевание) происходило постепенно, в течение столетия, в результате военных бунтов, вторжений с континента и брачных союзов⁴. Беда Достопочтенный, рассказывая о переселении германских племен в Британию, пишет, что в «завоевании» участвовали англы (выходцы из нынешнего Ангельна), саксы (по имени которых полу­чила свое название Саксония) и юты (жившие на террито­рии Ютландии). Согласно его представлениям, англы за­селили северо-восточные и центральные области острова Великобритания, саксы — юго-западные территории, а юты — Кент и остров Уайт. Археологические данные в це­лом подтверждают эту схему, хотя, согласно современным представлениям, сами «три народа» Беды в этническом пла­не были неоднородны, а географические границы расселе­ния — не столь четки. Археологические находки и топони­мы указывают также на присутствие в Британии фризов, франков и норвежцев, хотя и в меньшем количестве⁵.

К середине VI в. на занятой пришельцами территории возникают англосаксонские королевства. Позднейшие ис­точники обычно называют семь из них: Дейра и Берниция (в дальнейшем объединившиеся в одно королевство — Нор- тумбрию), Мерсия, Восточная Англия, Суссекс, Эссекс, Кент, Уэссекс⁶. Но существовали и другие, например, Хвик- ке, Линдси, Магонсетан⁷: они были маленькими и посто­янно переходили из рук в руки, примыкая то к одному, то к другому из своих более могущественных соседей. Между более крупными королевствами шла постоянная борьба за территории и влияние. Перипетии этой борьбы достаточ­но сложно проследить, поскольку содержащиеся в источ­никах сведения отрывочны, а свидетельства не всегда бес­пристрастны⁸. Условно можно выделить три периода: период главенства правителей Нортумбрии и Кента (втор, пол. VII в.), период главенства Мерсии (ок. 730 — кон. VIII в.) и период главенства Уэссекса (с 820-х гг.).

Во времена главенства Нортумбрии и Кента в Англию пришло христианство⁹. Бритты, хотя и были сами христиа­нами, не пытались обращать своих завоевателей. Первые миссионеры прибыли в Англию в 597 г. из Рима по повеле­нию папы Григория Великого. Центром их деятельности стал Кент, где они пользовались покровительством короля Этельберта (ум. 616) и его преемников. На севере главную роль в распространении христианства сыграли ирландские монахи, выходцы из монастыря Иона, приглашенные нор- тумбрийским королем Освальдом. Вторая половина VII в. стала временем расцвета монастырской культуры в Нор­тумбрии¹⁰. Одним из условий процветания было покрови­тельство королевской власти — в тот период достаточно прочной¹¹. Но за расцветом последовал упадок. Кровавые усобицы и борьба за власть, подорвавшие силы Нортум­брии, не прекращались до середины IX в., когда королев­ство оказалось в руках викингов.

Во втором десятилетии VIII в. набирает силу мерсий­ская королевская династия. После смерти в 655 г. закоре­нелого язычника и могущественного воина Пенды, правив­шего в Мерсии более 20 лет, королевство переживает трудные времена и оказывается на три года под властью нортумбрийского короля Осви. Но уже в 731 г. король Этельбальд начинает именовать себя «правителем всей Южной Англии». Вершиной мерсийского могущества ста­ло правление Оффы (757-796)¹². После того как Этель­бальд был убит своими дружинниками, Оффа изгнал его преемника и захватил власть. В 770-780-е гг. он — непо­средственно или через своих ставленников — мог дикто­вать свою волю всем англосаксонским королевствам в юж­ной части Англии. Оффа первым из англосаксонских вла­стителей стал чеканить монеты со своим изображением¹³; он пытался участвовать в европейской политике и вел пе­реписку с Карлом Великим и папой римским. Однако его власть держалась исключительно военной силой, и сразу после его смерти созданная им держава распалась.

В первые десятилетия IX в. в жизнь англосаксов вторга­ется новая жестокая реальность — набеги викингов¹⁴. При­влеченные богатством и плодородием английских земель, викинги вскоре отказались от своей обычной тактики крат­ких грабительских рейдов и стали захватывать английские территории. Возвышение Уэссекса совпало с началом ви- кингских нашествий и связано с именами короля Эгберта (802-839), его сына Этельвульфа (839-858) и его внука Альфреда (871-900)¹⁵. Альфред, получивший в позднейшие времена прозвание Великий, был младшим сыном Этель­вульфа. К тому времени, когда он пришел к власти после смерти своего брата Этельреда, два крупных англосаксон­ских королевства — Нортумбрия и Восточная Англия — уже оказались в руках викингов, а Мерсия находилась на грани падения. Уэссекс, при Эгберте включивший в свой состав Эс­секс, Суссекс и Кент, в 871 г. выдержал девять больших сра­жений со скандинавами. Война шла с переменным успехом и закончилась заключением мирного соглашения. Однако натиск викингов не прекратился. В начале 878 г. они выну­дили Альфреда бежать. Несколько месяцев королевство на­ходилось под властью скандинавов. Однако в начале лета Альфред с объединенными силами Соммерсета, Дорсета и Гемпшира, нанес решительное поражение викингам у Эд- дингтона, после чего между ним и предводителем викингов Гутрумом был заключен мирный договор¹⁶. По этому дого­вору Англия была поделена на две части; граница пролегала по рекам Темзе и Ли, дальше вдоль воображаемой линии, соединявшей исток Ли и Бедфорд, а далее по Узу и древней римской дороге между Лондоном и Честером. Таким образом было положено начало существованию Области датского пра­ва (Дэнло)¹⁷. Гутрум принял крещение, и Альфред стал его крестным. В 886 г. Альфред, при неизвестных нам обстоятель­ствах, получил в свое распоряжение Лондон, после этого, как сказано в Англосаксонской хронике, «весь народ англов ему покорился, кроме тех, кто был под властью данов». Он пер­вым из английских королей стал называть себя «королем анг­лов и саксов», «королем англосаксов». В 880-е гг. Альфред принял ряд мер по укреплению английской обороны. Он рас­ширил систему прибрежных крепостей — бургов — и поста­вил в них гарнизоны¹⁸. Он также преобразовал систему сбора английского ополчения таким образом, что в распоряжении короля постоянно имелась действующая армия. Наглядным подтверждением действенности этих преобразований явля­ется тот факт, что вторая волна викингских нашествий (892­896 гг.) была успешно отбита.

Считается, что в своей государственной деятельности Альфред во многом вдохновлялся идеями Каролингского возрождения¹⁹. Он собрал вокруг себя группу образован­ных клириков, помогавших ему в его деятельности. Альфред потребовал, чтобы все мальчики благородного происхождения, «пока на них нельзя возложить иных дел», учились читать и писать на родном языке, и создал при дво­ре школу для сыновей своих приближенных. В его правле­ние были составлены свод законов, который открывался переводом Моисеева Десятисловия, и Англосаксонская хроника; выполнены переводы на древнеанглийский язык «Обязанностей пастыря» и «Диалогов» Григория Велико­го, «Церковной истории народа англов» Беды Достопоч­тенного, «Всемирной истории» Орозия, «Утешений Фило­софии» Боэция, «Монологов» Блаженного Августина, первых пятидесяти псалмов; составлен мартиролог на древ­неанглийском языке. Переводы Орозия, Боэция и Августи­на представляют собой, по сути, вольные переложения ла­тинских сочинений и могут рассматриваться как вполне самостоятельные произведения²⁰.

После смерти Альфреда до 1016 г. в Англии правили его потомки. Его сын Эдвард Старший (900-924) использовал новые силы, которые королевство обрело в результате про­веденных преобразований (в первую очередь, в военной сфере), для подчинения Дэнло. В военных кампаниях про­тив скандинавов вместе с Эдвардом участвовала его сест­ра — Этельфлед. Она была женой мерсийского элдормена²¹ Этельреда, а после смерти мужа в 911 г. в течение 7 лет бы­ла «госпожой Мерсии». Главной задачей Этельфлед было строительство и восстановление крепостей — бургов, ко­торые ее брат использовал в качестве баз для военных дей­ствий. Этельфлед умерла в 918 г. и не дожила до того мо­мента, когда Нортумбрия и Восточная Англия признали верховную власть англосаксонских королей²².

Сын Эдварда Этельстан (924-939), принял ряд мер, спо­собствовавших стиранию политических и социальных раз­личий между его англосаксонскими и скандинавскими под­данными, и довершил объединение страны²³. При нем Англия превратилась в могущественную державу, пользо­вавшуюся большим авторитетом в Европе, о чем свидетель­ствуют, в числе прочего, брачные союзы между сестрами Этельстана и представителями европейских правящих до­мов. Одна его сводная сестра стала женой сына германско­го короля Генриха Птицелова, будущего императора Отто- на Великого (она умерла еще до того, как Оттон получил императорскую корону), другая — женой Гуго Капета, ос­нователя династии французских королей. При дворе Этель­стана жил какое-то время в изгнании его племянник, сын последнего прямого потомка каролингской династии Лю­довик Заморский, а также Хакон Добрый — младший сын легендарного норвежского короля, объединителя Норве­гии Харальда Прекрасноволосого²⁴.

После Этельстана в Англии властвовали его сводные братья Эдмунд (939-946) и Эадред (946-955), а затем — сыновья Эдмунда Эдви (955-959) и Эдгар (959-975). Все это время страна наслаждалась покоем и миром. Эдгар активно занимался делами Церкви: при его непосредствен­ном участии были проведены преобразования, получившие название «бенедиктинской реформы»²⁵. Вдохновителями реформ стали влиятельные церковные иерархи, выходцы из высшей англосаксонской знати — Дунстан, настоятель Гластонбери, впоследствии — архиепископ Кентерберий- ский; Этельвольд, настоятель Абингдона, епископ Винче­стера; и Освальд, настоятель Рамси, епископ Вустера, архи­епископ Йорка. В своей деятельности они ориентировались на идеалы «золотого века» английской Церкви, описанно­го у Беды, и на идеи континентальных церковных реформа­торов. Основными направлениями реформы были упо­рядочивание жизни монахов и белого духовенства, уменьшение влияния светской знати в Церкви, унифика­ция литургии²⁶.

Но со смертью Эдгара начался упадок. Он проявился в первую очередь в политической сфере. Борьба за власть ме­жду могущественными группами знати завершилась убий­ством в 978 г. сына и преемника Эдгара — Эдварда («Му­ченика») и вступлением на трон его сводного брата Этельреда, которому в то время едва исполнилось восемь лет²⁷. Современные исследователи сильно расходятся в оценке качеств Этельреда как властителя²⁸, но по тем или иным причинам его правление оказалось неудачным.

Начиная с 990-х гг. на Англию обрушилась новая волна викингских нашествий. Однако многие местные правители предпочитали заниматься внутренними распрями, вместо то­го, чтобы защищать страну от врага. Кроме того, элдормены Этельреда в большинстве своем принадлежали к поколению, выросшему в мирные годы, у них не было того умения (и же­лания) воевать, которым отличались их деды. Этельред и его советники взяли на вооружение порочную тактику, ошибоч­ность которой наглядно подтверждал печальный опыт франк­ских королевств во второй половине IX в. Вместо того чтобы сражаться с викингами, король платил им огромные суммы с условием, что они покинут его земли. Постоянные поборы разоряли королевство, а враги на следующий год возвраща­лись вновь²⁹. Кроме того, Этельред приблизил к себе хитрого и жестокого магната — Эадрика Стреону («Жадного»), что отнюдь не способствовало установлению мира и единства сре­ди знати. В 1013 г., когда датский конунг Свейн Вилоборо- дый приплыл в Англию, многие влиятельные аристократы признали его королем и перешли на его сторону. Этельред с семьей бежал в Нормандию, на родину своей второй жены Эммы. Однако Свейн внезапно умер, а его юный сын Кнут в тот момент не был готов занять его место. Представители выс­шей знати, входившие в королевский совет, уитэногемот («со­вет мудрых»), предложили Этельреду вернуться. Он принял приглашение, но не учел прежних печальных уроков, и сумя­тица продолжалась еще полтора года. В1016 г. Этельред умер. На трон вступил его сын от первого брака Эдмунд Железный Бок. Под предводительством молодого короля англосаксы на­несли несколько поражений Кнуту, высадившемуся в Англии со своим войском. Однако решающее сражение Эдмунд про­играл³⁰, после чего они с Кнутом заключили соглашение и по­делили территории: Эдмунд должен был править в Уэссексе, Кнут — в Мерсии. Спустя два месяца Эдмунд умер, а Кнут стал королем всей Англии.

Кнут, получивший позднее прозвание Могучий, был спо­собным военачальником и умелым дипломатом и сумел на какое-то время объединить под своей властью Данию, Анг­лию и Норвегию³¹. Он подолгу жил в Англии, заботился о бла­ге своих английских подданных и покровительствовал Церк­ви. Через год после вступления на трон он взял в жены вдову Этельреда Эмму, и у них родился сын Хардакнут, которого Кнут объявил своим наследником. Однако со смертью Кнута Могучего (он умер в 1035 г. в возрасте 42 лет) началась смута. Хардакнут, правивший от имени своего отца в Дании, не решался оставить свои владения из-за угрозы со стороны Норвегии. Тем временем в Англии объявился другой претен­дент — сын наложницы Кнута Харальд Заячья Стопа. В от­сутствие Хардакнута ему удалось заручиться поддержкой мо­гущественных эрлов³², в том числе уэссекского эрла Годви­не³³, главного советника, помощника и соратника Кнута. Спус­тя пять лет, в течение которых Харальд правил в Англии как король, Хардакнут, уладив все дела в Дании, отправился в Анг­лию, чтобы отвоевать принадлежавшую ему по праву коро­ну. Но по пути он узнал о смерти сводного брата. Трон был свободен. Хардакнут властвовал два года, заслужив (в отли­чие от своего отца) единодушную нелюбовь подданных³⁴. В 1042 г., после смерти Хардакнута, корона перешла к предста­вителю древнего англосаксонского королевского рода, потом­ку Альфреда Великого, сыну Этельреда и Эммы, которого Хардакнут за полгода до этого пригласил в Англию в качест­ве соправителя. Он вошел в историю под именем Эдуард Ис­поведник³⁵. Эдуард, родившийся, судя по всему, в 1005 г., по­кинул Англию в 1013 г. и почти тридцать лет жил при дворе нормандских герцогов, его ближайших родичей по матери. Став королем, он взял в жены дочь эрла Годвине Эдит.

Эдуард вступил на трон уже немолодым, он был благо­честивым человеком и разумным властителем. В его прав­ление Англия жила благополучно и мирно. Но он умер, не оставив наследника. Единственным отпрыском королев­ской династии, остававшимся к тому времени в живых, был юный Эдгар Этелинг, внук Эдмунда Железный Бок. Одна­ко ему едва исполнилось четырнадцать лет, кроме того, он родился и воспитывался на континенте и не имел родст­венников или сторонников среди англосаксонской знати. Королевские советники предпочли избрать королем Ха- ральда, сына Годвине, королевского зятя, эрла Уэссекса. Ха­ральд, помимо богатства и могущества, прославился свои­ми военными успехами. Последнее обстоятельство было немаловажным, поскольку на английскую корону претен­довали два чужеземца — норвежский конунг Харальд Су­ровый и нормандский герцог Вильгельм. Новый англосак­сонский король с весны готовился к войне, однако решающие события разыгрались осенью. Харальд, сын Го­двине, разбил своего норвежского тезку, старого викинга и прославленного воина, в битве у Стамфордского моста, в окрестностях Йорка³⁶. Но пока он был на севере, герцог Вильгельм беспрепятственно высадился в Певенси. Ха- ральд поспешил туда со своим войском и дал бой Вильгель­му, но проиграл и сам пал на поле битвы. Там же погибли два его брата. Те немногие представители высшей англо­саксонской знати, которые уцелели после двух жестоких сражений (в основном церковные иерархи), избрали ко­ролем Эдгара Этелинга. Но у Эдгара не было ни достаточ­ного авторитета, ни боеспособного войска. Вильгельм по­дошел к Лондону и там принял капитуляцию от Эдгара, архиепископа Эалдреда и горожан. В рождество герцог Вильгельм был коронован в Лондоне³⁷.

В последующие несколько лет еще вспыхивали восста­ния: в основном, на севере, поскольку практически все знат­ные люди юга (а именно они составляли основную воен­ную силу) погибли в битве при Гастингсе. Но Вильгельм жестоко подавил эти выступления. Земли погибших и по­бежденных переходили в руки нового короля, и он разда­вал их нормандским баронам. Высшие церковные иерархи сохранили свои посты, но на место умерших епископов-анг­лосаксов Вильгельм назначал своих ставленников. Язык, культура, обычаи — все изменилось. Англосаксонский пе­риод английской истории закончился, и англосаксонский мир, казалось, навеки отошел в прошлое³⁸.

2. Англосаксонская хроника: рождение и судьба

2.1. Рукописи

«Англосаксонская хроника» — это группа летописей на древнеанглийском языке, охватывающих в общей сложно­сти период с 60 г. до н.э. по 1154 г. н.э. Записи Хроники велись с 890-х гг. (когда был создан первоначальный ее ва­риант) до середины XII в. До нас дошло 6 рукописей и два небольших фрагмента Англосаксонской хроники, которые принято обозначать латинскими буквами: «А» (рубеж IX-

X  вв., продолжается до 1070 г.), «В» (кон. X в.), «С» (сер.

XI в., продолжается до 1066 г.), «D» (1080-е гг.), «Е» (1120- е гг., продолжается до 1154 г.), «F» (рубеж XI-XII вв., до­ходит до 1054 г., содержит также перевод древнеанглий­ского текста на латынь), «G» (рубеж X-XI вв., пострадала во время пожара в 1731 г., поэтому от нее остались только фрагменты), «Н» (один лист летописи за XII в.)³⁹. Некото­рые большие отрывки в них практически полностью сов­падают. Например, «В» и «С» сходятся в части до 977 г. (записью этого года «В» заканчивается); «А», «В», «С» раз­личаются только на уровне разночтений вплоть до 900 г., а «D» отличается от них исключительно наличием дополни­тельных записей; «С», «Е» и «D» имеют общие записи за 993-1016 гг. и т.д. Однако другие фрагменты тех же руко­писей (особенно в части за XI в.) коренным образом раз- личиются (вплоть до разной трактовки одних и тех же со­бытий)⁴⁰.

Мнения исследователей по поводу истории создания Англосаксонской хроники существенно расходятся в дета­лях, хотя в целом следуют общей схеме, выстроенной еще в XIX в. выдающимся английским историком и публика­тором рукописей Чарльзом Пламмером на основании тек­стологического и палеографического анализа. Считается, что первоначальный текст Хроники, охватывавший пери­од с 60 г. до н.э. до 891 г., был составлен при дворе Альфре­да Великого в начале 890-х гг. Этот текст и его продолже­ния, также составленные при королевском дворе, тем или иным способом разошлись по другим летописным центрам (монастырям или епископским резиденциям) на террито­рии Англии⁴¹. В одном из таких центров (вероятно, на се­вере) первоначальный вариант Хроники дополнили сведе­ниями, почерпнутыми из «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного и северных (главным об­разом нортумбрийских) источников, в результате чего поя­вилась так называемая, «северная версия», к которой вос­ходят рукописи «D» и «Е». Кроме того, монахи или каноники, получив в свое распоряжение готовую летопись, пополняли ее новыми записями. Во второй половине X в. и в XI в. летописные центры обменивались сведениями и ру­кописями уже без участия королевского двора. Существо­вавшие рукописи и их фрагменты переписывались, иногда несколько разных отрывков сводились в единое целое. На­до отметить, что, хотя текстологические расхождения меж­ду имеющимися в нашем распоряжении рукописями слиш­ком существенны, чтобы говорить о них как о разных редакциях одного текста, различия не настолько велики, что­бы рассматривать эти рукописи как разные памятники.

Рукопись «А» (Corpus Christi College, Cambridge, MS. 173, ff. 1-32.) после закрытия (и, увы, часто разграбления) английских монастырей в правление Генриха VIII (1509­1547) оказалась в коллекции архиепископа Паркера (1504­1575), а после его смерти в числе прочих была передана в дар Корпус-Кристи Колледжу в Кембридже. Ее предваряет Пролог, представляющий собой перечень уэссекских коро­лей, предков Альфреда Великого; за текстом Хроники в том же кодексе помещены «Деяния Ланфранка», написанные на латыни, законы Ине и Альфреда (на древнеанглийском языке) и другие тексты. В рукописи выявляются почерки 13-ти (возможно, 14-ти) писцов, причем погодные статьи вплоть до 891 г. написаны одним почерком, который по характеру письма датируется концом X — началом XI в. Все рукописи Хроники, кроме «Е», до 915 г. практически идентичны, но статьи 915-920 гг. содержатся только в «А». В погодных статьях 893-920 гг. разные исследователи вы­деляют разное количество почерков, но, судя по характеру письма, эти погодные статьи копировались в период 924­927 гг. Далее половина страницы оставлена пустой. Немно­гочисленные погодные статьи 924-958 гг. написаны одним почерком. Их письмо — квадратный минускул, типичный для 940-950-х гг., в особенности для грамот королей Эад- реда и Эдви. По всей вероятности, эта серия погодных ста­тей была вписана единовременно около 960 г. Погодные статьи 958-971 гг. также написаны одним почерком, воз­можно, более или менее одновременно с событиями, о ко­торых в них сообщается⁴². Погодные статьи 973-1001 гг. написаны, судя по характеру письма, в начале XI в. В це­лом записи в этой рукописи Англосаксонской хроники, на­чиная с 924 г., кратки и немногочисленны. Самая подроб­ная из них — погодная статья 1001 г. — была последней из написанных в Винчестере, в соборе Святого Свизина (Олд- Минстер). По неизвестным причинам после 1001 г. кано­ники Винчестера ничего более не добавляли к Хронике. Позднее рукопись была передана в Кентербери, в собор Христа. Скудные погодные записи периода после 1001 г. и многочисленные вставки, касающиеся Кентербери, были, вероятно, сделаны в этот период.

Рукопись «В» (British Museum, Cotton Tiberius Avi, ff. 1­34), предположительно, предварял генеалогический пере­чень королей, подобный тому, который содержится в «А», но в какой-то момент он был изъят из манускрипта и сей­час находится в составе другого кодекса. В некоторых де­талях пролог «В» отличается от того, который содержится в «А». В нем генеалогия не кончается на Альфреде, а про­должается до Эдварда Мученика, причем срок правления этого короля не указан, хотя в рукописи для этого оставле­но место. На основании этого делается вывод, что рукопись либо ее протограф писались в 977 или 978 г., до того, как Эдвард был предательски убит. Рукопись написана одним почерком, письмо представляет собой квадратный мину­скул, характерный для второй половины X в., исходя из чего верхней границей датировки считается 1000 г. (в этот пе­риод меняется характер письма, и на смену квадратному минускулу приходит островной минускул). Писец, копиро­вавший «В», внес большое количество мелких исправле­ний в текст, свидетельствующих о том, что он относился очень внимательно к языку и стилю изложения. Он ста­рался удалить из текста повторы, заботился о том, чтобы фразы звучали гладко, а также в некоторых случаях заме­нял необычные слова оригинала на более привычные. С. Тейлор высказал предположение, что пропуски дат в не­которых фрагментах «В» объясняются тем, что писец со­бирался выверить хронологию летописи, но по каким-то причинам этого не сделал⁴³.

Рукопись «С» (British Museum, Cotton Tiberius Bi, ff. 115-164) в части до 977 г. практически идентична «В». Начальные листы того же кодекса (ff. 1-115) занимают древнеанглийский перевод «Всемирной истории» Орозия, несколько гномических стихов и Метрический календарь. Непосредственно за ними, на f. 115 v, следует текст погод­ной статьи, сообщающей о приходе Цезаря в Британию в 60 г. до н.э. (без даты). Погодные статьи до 490 г. написаны тем же почерком, что и Метрический календарь. Далее ра­ботал второй писец, и его почерком написаны погодные статьи до 1048 г. включительно. При этом погодные статьи до 1043 г. были написаны единовременно, а погодные ста­тьи 1044-1048 гг. писались, вероятно, из года в год. В от­рывке 1049-1066 гг. выявляются почерки еще 5 писцов⁴⁴. Рукопись «С» обрывается на погодной статье 1066 г., на середине описания битвы у Стамфордского моста, возмож­но, часть ее была утрачена. В середине XII в. другой писец закончил эту погодную статью.

Хотя до 915 г. тексты «С» и, соответственно, «В» очень близки к тексту «А», после погодной статьи 915 г. в них следует фрагмент летописи, известной ныне как «мерсий­ский регистр». Он начинается с 896 г. (896-902 гг. — пус­тые годы) и заканчивается 924 г. Основное содержание его составляет рассказ о борьбе Этельфлед, «леди Мер­сии», против данов. В той части, которая относится к прав­лению Этельстана и Эдгара, рукописи «В» и «С» также близки рукописи «А» (исключениями являются погодные статьи 971 г. и 977 г.).

Рукопись «D» (British Library, Cotton Tiberius Biv) в ран­ней своей части восходит к «северной версии» Хроники, создатели которой пополнили летопись, составленную при уэссекском дворе, материалами, заимствованными из «Цер­ковной истории народа англов» Беды Достопочтенного и нортумбрийских монастырских анналов. Генеалогический перечень, с которого начинается сейчас рукопись «А», был заменен другим прологом — описанием острова Британия, открывающим сочинение Беды.

Рукопись продолжается до 1080 г. Вплоть до погодной ста­тьи 1053 г. она написана единовременно и одним почерком, но в отрывке 1054-1080 гг. палеографических границ очень много, и они очень нечетко определяются. По поводу исто­рии создания рукописи «D» высказывались разные мнения. Д. Уайтлок предполагает, что при составлении «D» исполь­зовались, с одной стороны, протограф «Е», а с другой — не- сохранившиеся анналы, использованные и в «С»⁴⁵. Д.Дам- вилль считает, что «D» представляет собой свод, созданный на рубеже XI-XII вв. в Кентербери на основе «С», протогра­фа «Е» (кентерберийских анналов) и неизвестной северной летописи⁴⁶. К. Каббин⁴⁷ высказал предположение, что до 1016 г. «D» составлена на основе двух основных источников — общего с «С» и общего с «Е»; погодные статьи за 1017-1079 гг. созданы с использованием множества документов, часть из которых нашла свое отражение и в других рукописях; воз­можно, в этом фрагменте присутствуют и оригинальные за­писи. По мнению Т. Гимона⁴⁸, рукопись «D» представляет со­бой летописный свод, созданный единовременно в 1079 г. Он был составлен пятью писцами, причем последний из них, пи­савший погодные статьи с 1057 по 1079 г., возможно, копи­ровал особенности почерка используемых им протографов. Двумя основными источниками, использовавшимися при со­ставлении «D», были, по его мнению, Вустерские анналы (по­служившие также протографом «С») и «протограф Е» (восхо­дящий к «северной версии»). Погодные статьи 1078-1079 гг. оригинальны и написаны самим пятым писцом.

В рукописи «D» в том виде, в каком она до нас дошла, потеряна одна тетрадь, соответственно, в ней отсутствуют погодные статьи 262-692 гг. Погодная статья 693 г. начи­нается с середины.

Рукопись «Е» (Bodleian MS. Laud 636) писалась в раз­ное время на протяжении 1121-1154 гг. Первый писец ско­пировал погодные статьи до 1121 г. Погодные статьи 1122­1131 гг. составлены, предположительно, тем же писцом, однако писались, скорее всего, из года в год. Другой писец пополнил летопись погодными статьями 1132-1154 гг. еди­новременно, причем произошло это уже после коронации Генриха И. В 1116 г. монастырь Питерборо сильно постра­дал от пожара, и, возможно, для того, чтобы как-то вос­полнить потери, которые понесла монастырская библио­тека, была сделана копия с хроники, находившейся в монастыре Св. Августина в Кентербери. Писец, однако, ввел в текст материалы, почерпнутые из грамот Питерборо, краткие сообщения о местных событиях и отдельные пас­сажи на латыни, касающиеся общецерковных дел и поли­тических событий на континенте. Хотя «Е» в ранней части восходит к той же версии Хроники, что и «D», в ней отсут­ствуют погодные статьи с 892 по 924 г., а также поэма «Бит­ва при Брунанбурге».

Рукопись «F» (British Library, Cotton Domitian, Aviii, ff. 30-70) написана в Кентербери, одним почерком, в кон­це XI — начале XII в. Она обрывается на погодной статье 1058 г. на полуслове, возможно, конец ее потерян. За каж­дой погодной статьей на древнеанглийском языке следует ее перевод на латынь. Текст «F» практически совпадает с «Е», хотя в некоторых случаях довольно существенно со­кращен по сравнению с ним. В нем есть и заимствования из «А». Сравнение почерков позволяет установить, что пи­сец «F» был одним из тех, кто вносил исправления и до­бавления в «А» в Кентербери в конце XI в.

Рукопись «G» (British Library, Cotton Otto Bix) — копия «А», сделанная в начале XI в. в Винчестере, до того как «А» была передана в Кентербери. Она сильно пострадала во вре­мя пожара 1731 г., сохранились лишь ее фрагменты. Одна­ко имеется копия, сделанная с «G» в XVI в. Ценность этой рукописи заключается, помимо всего прочего, в том, что по ней восстанавливаются первоначальные чтения «А» в тех местах, где текст был изменен в процессе внесения ис­правлений в конце XI в. В частности, по «G» восстановле­ны генеалогические перечни в начальной части Хроники, которые в «А» были стерты.

Рукопись «Н» (British Library, Cotton Domitian Aix. f.9) представляет собой один лист, видимо, входивший в состав не дошедшей до нас летописи. Он содержит погодные ста­тьи на древнеанглийском языке за 1113-1114 гг., написан­ные, вероятно, в несколько приемов.

2.2. Создатели Англосаксонской хроники

К сожалению, история не сохранила имен ни одного из людей, создававших на протяжении почти трех столетий Англосаксонскую хронику. Они жили в разных местах и в разных обстоятельствах и имели разные взгляды на про­исходящее, на историю и на свое занятие. Кто-то из них написал длинные, охватывавшие много лет повествования, кто-то — поэмы, а кто-то — две-три строчки с сухим изло­жением фактов; были те, кто просто копировал имевшиеся тексты, исправлял или компилировал их. Ни о ком из них мы практически ничего не знаем.

Можно предположить, что над составлением начальной части Хроники трудились книжники, жившие при дворе ко­роля Альфреда. В Предисловии к переводу «Обязанностей пастыря» Григория Великого названы их имена: архиепи­скоп Плегмунд, епископ Ассер, священник Гримбальт, свя­щенник Иоанн. Наши сведения об этих людях скудны и не всегда достоверны. Их имена фигурируют в документах — королевских грамотах и епископских перечнях, — но это только имена и титулы. Главным источником сведений о них является «Жизнеописание короля Альфреда», состав­ленное Ассером, в котором он упоминает некоторые факты своей биографии и биографий своих соратников по уче­ным занятиям. Надо, однако, заметить, что к самому «Жиз­неописанию» историки долгое время относились (и про­должают относиться) с подозрением⁴⁹. Ассер⁵⁰ был родичем Нобиса, епископа и настоятеля монастыря Сент-Дэвиде (ум. 873/874), получил образование и принял постриг (ско­рее всего, вместе с рукоположением в сан) в этом монасты­ре. В 885 г. Альфред, король Уэссекса, предложил Ассеру стать его приближенным и жить при уэссекском дворе, по­обещав возместить с лихвой все те потери в собственности и доходах, к которым это приведет⁵¹. Ассер, однако, не за­хотел покидать свой монастырь и по договоренности пол­года находился при дворе Альфреда, а полгода — в Уэльсе. В конце своего первого пребывания в Англии (длившего­ся, по настоянию короля, не полгода, а восемь месяцев) Ас­сер получил от Альфреда в дар два монастыря, а впослед­ствии — епископскую кафедру в Шерборне. По его собственным словам, главной обязанностью Ассера при дворе было читать королю вслух книги, «какие ему хоте­лось и какие были под рукой», но, судя по его широкой ос­ведомленности об английских реалиях, он принимал ак­тивное участие в государственных делах и, возможно, исполнял обязанности королевского секретаря.

Плегмунд был выходцем из Мерсии и с 890 по 919 г. (год его смерти) занимал архиепископскую кафедру в Кентер­бери. Ассер называет его «мужем несомненно почтенным и исполненным мудрости». В латинской Хронике, состав­ленной в конце X в. знатным англосаксом Этельвердом, «властителем западных провинций», упоминается о том, что Плегмунд освятил «высокую колокольню» в Винчесте­ре в 908 г. Хронист XII в. Гервазий Кентерберийский ут­верждает, что Плегмунд, до того как король Альфред при­звал его к себе, жил отшельником в Чешире⁵².

Священник и монах Гримбальд, по словам Ассера, «очень почтенный человек, прекрасный певец, необыкно­венно сведущий в церковной доктрине и Священном Пи­сании, а также отличавшийся особым благонравием», приехал в Англию из Фландрии, из монастыря Сен-Бер- тен. О его жизни и занятиях в монастыре мы ничего не зна­ем, хотя он, по-видимому, славился как человек ученый — и не только в стенах своей обители. Сохранилось письмо архиепископа Реймсского Фулька королю Альфреду, в ко­тором архиепископ благодарит короля за подарок — собак- волкодавов — и пишет, что готов, по просьбе Альфреда, прислать ему священника и монаха Гримбальда, дабы тот охранял его народ от «духовных волков». Из письма сле­дует, что Альфред просил направить к нему именно Грим­бальда. Вероятно, сам король или его посланцы предвари­тельно навели справки о Гримбальде и заручились его согласием — так что оставалось только получить дозволе­ние архиепископа, который был одновременно и аббатом Сен-Бертен. По версии Ф. Гриерсона⁵³, у Гримбальда име­лись причины покинуть Сен-Бертен. Около 885 г. туда был приглашен книжник из монастыря Сен-Аманд по имени Хукбальд. Не исключено, что между двумя учеными, ока­завшимися в стенах одного монастыря, началось соперни­чество, и Гримбальд воспользовался возможностью разре­шить неприятную для него ситуацию. Точной даты появления Хукбальда, как и даты отъезда Гримбальда мы не знаем, так что, возможно, Хукбальд просто занял осво­бодившееся место. Гримбальд служил мессы в кафедраль­ном соборе Винчестера, однако, в отличие от остальных по­мощников Альфреда, так и не занял никакой церковной должности. Скорее всего, таково было его собственное же­лание. Одна из легенд гласит, что Альфред предлагал Грим- бальду архиепископскую кафедру Кентербери, но тот от­казался и архиепископом стал Плегмунд.

Священник и монах Иоанн был, как пишет Ассер, «че­ловеком острого ума, прекрасно осведомленным во всех ро­дах словесности и на удивление одаренным многими дру­гими умениями». В другом месте своего сочинения Ассер сообщает о том, что король Альфред назначил священни­ка и монаха Иоанна, «выходца из Старой Саксонии» (т. е. континентальной родины саксов, Саксонии), настоя­телем основанного им монастыря Этелни. Сохранился ак­ростих, написанный Иоанном и посвященный Этельстану, внуку Альфреда, а также два анонимных акростиха, посвя­щенные самому Альфреду, которые с вероятностью мож­но счесть творениями Иоанна из Саксонии⁵⁴.

Кроме этих людей, названных самим королем Альфре­дом, мы знаем имена еще трех его помощников. Вустер- ский епископ Верферт (которому адресовано Предисловие к переводу «Обязанностей пастыря»), по свидетельству Ас- сера, был автором перевода на древнеанглийский язык «Диалогов» Григория Великого. Согласно перечням епи­скопов, Верферт занимал вустерскую кафедру очень дол­го—с 872 по 915 г. Его имя названо в завещании короля Альфреда.

Имена «священников и капелланов» Этельстана и Вер- вольфа, «выходцев из Мерсии и ученых людей», упомя­нуты только у Ассера. Однако сохранились подписанные ими грамоты времен правления Альфреда и Эдварда Стар­шего. Возможно, именно этот Этельстан был назначен епископом Рамсбери в 909 г. Кроме того, сохранилась гра­мота 899 г., по которой епископ Верферт передавал поме­стье священнику Вервольфу «в память о наших давних со­вместных трудах и в благодарность за верную дружбу и послушание».

У нас нет сведений о том, кто из ученых помощников трудился над составлением Англосаксонской хроники, кто написал те или иные погодные статьи, какова была доля участия короля в этих трудах. Но о продолжателях Хрони­ки мы знаем еще меньше. В нашем распоряжении нет ни­чего, кроме предположений (порой весьма спорных) о том, в каком месте (Винчестер, Кентербери, Абингдон, Питер- боро) составлялась данная рукопись или писался фрагмент, который был в нее скопирован. Нам ничего не известно ни об авторе трагического повествования о временах правле­ния Этельреда Нерешительного, сохранившегося в соста­ве рукописей «С», «D» и «Е» (погодные статьи 991-1016), ни о создателе героической поэмы о битве при Брунанбур- ге (погодная статья 937 г. в «А», «В», «С»), не говоря уже о людях менее ярких и талантливых.

Но все они внесли свой вклад в создание Хроники. Без их трудов (с какими бы намерениями они за них не бра­лись) мы никогда не смогли бы увидеть историю англосак­сонской Англии такой, какой мы ее видим.

2.3. Продолжение истории

После нормандского завоевания в Англию пришли но­вые хозяева — нормандцы. Они говорили на нормандском диалекте старофранцузского языка, совсем не похожем на язык их подданных — англосаксов. На протяжении не­скольких столетий сформировался среднеанглийский язык, из которого в дальнейшем развился современный англий­ский. В конце XIII в. среднеанглийский уже использовался в качестве письменного языка, а в XIV в. Джеффри Чосер написал на нем прекрасные поэмы, но до этого в Англии писали на старофранцузском и на латыни, а древнеанглий­ский считался грубым языком простолюдинов. В середине XII в. еще были люди, которые могли на нем читать и даже писать, но во времена Чосера едва ли кто-нибудь смог бы прочесть англосаксонские манускрипты, хранившиеся в мо­настырских библиотеках. До начала XVI в. рукописи Анг­лосаксонской хроники лежали в сундуках и шкафах как не­понятный реликт далекого прошлого.

В 1536 г. английский король Генрих VIII, признанный за два года до этого единственным верховным главой анг­лийской Церкви, начал борьбу с английскими монастыря­ми. Сначала были закрыты небольшие и средние обители, спустя три года дошла очередь и до больших монастырей. Монастырская собственность перешла в руки короля, а за­тем — в руки новых владельцев. Это решение обернулось подлинной трагедией для монастырских библиотек. Неред­ко разъяренные толпы, радуясь возможности расквитать­ся с «дармоедами-монахами», врывались в монастырские здания, уносили все ценное, а книги — как ненужный, по их мнению, хлам — жгли или просто выбрасывали. Новые владельцы тоже не очень пеклись о судьбе книг: многие сот­ни рукописей были проданы как сырье для изготовления переплетов.

Эти потери невосполнимы, но они могли бы быть еще больше, если бы не усилия небольшой группы людей, для которых древние манускрипты представляли ценность. Од­ним из них был Мэтью Паркер (1504-1575), с 1558 г. архи­епископ Кентерберийский⁵⁵. Паркера особенно интересо­вали англосаксонские рукописи — он и его последователи надеялись найти в них подтверждения того, что Англикан­ская церковь является непосредственной преемницей ис­конной англосаксонской Церкви, чьи установления были позднее искажены⁵⁶. Паркер посвятил много сил поиску и спасению древних рукописей и собрал обширнейшую биб­лиотеку, которую завещал Корпус-Кристи Колледжу в Кем­бридже. Это собрание хранится в Кембридже по сей день; в числе прочего, в него входит рукопись «А» Англосаксон­ской хроники. В своей деятельности Паркер пользовался поддержкой сэра Уильяма Сесила, королевского секрета­ря, а потом Лорда Казначейства⁵⁷; его соратниками в деле описания и изучения англосаксонских рукописей были его секретарь Джон Джоселин⁵⁸ (1529-1603) и Лоуренс Но­вел (ум. 1569).

В следующем поколении эстафету принял человек, чье имя встречается, наверное, в любой работе, касающейся англосаксонских письменных памятников — коллекцио­нер, антикварий⁵⁹ сэр Роберт Коггон (1571-1631). Собран­ная им библиотека англосаксонских рукописей по разме­рам и значению поистине не имеет себе равных. Достаточно сказать, что в ней оказались, на разных этапах своей исто­рии, все рукописи Англосаксонской хроники кроме «А» и «Е». Уникальные рукописи «Жизнеописания короля Альф­реда» Ассера, Хроники Этельвеарда и знаменитого «Бео- вульфа» также находились в коллекции Коттона⁶⁰. Внук Ро­берта Коттона, Джон, передал собрание в дар Британскому музею. К несчастью, в 1731 г. в доме, где хранилась кол­лекция, начался пожар: часть рукописей сгорела полно­стью, от других остались только фрагменты, некоторые (в том числе рукопись «Беовульфа») серьезно пострадали. Этот пожар практически уничтожил рукопись «G» Англо­саксонской хроники, но «В», «С», «D», «F» и «Н», к сча­стью, остались целы.

Библиотека Коттона при его жизни была открыта для его коллег, и именно они стали первыми исследователями Англосаксонской хроники. Они, в частности, обратили вни­мание на то, что какие-то части рукописей совпадают, а дру­гие — отличаются. Но англосаксонские рукописи не так просто было прочесть, поскольку древнеанглийский язык, как уже говорилось, был забыт. К счастью, под руками име­лось подспорье. В библиотеке Коттона хранилась рукопись латинской грамматики Эльфрика, написанной на древне­английском языке, и антикварии, прекрасно знавшие ла­тынь, использовали ее, если можно так выразиться, «на­оборот» — как учебник древнеанглийского языка. В их распоряжении был также рукописный словарь, составлен­ный Джоселином.

Однако первая публикация Англосаксонской хроники была подготовлена не в Лондоне, где находилась Котто- новская библиотека, а в Кембридже. Это произошло в 1643 г.

Абрахам Уэлок (1593-1653), профессор Кембриджа, изучал и преподавал восточные языки (в первую очередь, арабский) и одновременно читал лекции по истории анг­лосаксонской Церкви и древнеанглийскому языку. Внут­ренние мотивы, приведшие его к этим двум занятиям, бы­ли сходными: глубоко верующий человек и убежденный англиканин Уэлок изучал арабский как язык, наиболее под­ходящий для проповеди христианства на Востоке и поле­мики с Кораном, а в древней англосаксонской Церкви ис­кал обоснование и истоки англиканства. Его издание Анг­лосаксонской хроники⁶¹ было выпущено в качестве приложения к изданию древнеанглийского перевода «Цер­ковной истории народа англов» Беды Достопочтенного и содержало оригинальный текст и латинский перевод. Ос­новой для публикации послужили рукопись «G» (тогда еще существовавшая в полном виде) и рукопись «А», очень к ней близкая⁶². Хотя впоследствии Уэлока критиковали за то, что он не использовал другие рукописи, на самом деле это очень помогло его коллегам более поздних времен. Он четко разграничивал фрагменты, взятые из разных ману­скриптов, что позволило, по сути, воссоздать рукопись «G», почти полностью сгоревшую при пожаре 1731 г. Тот факт, что в переводе Уэлока было много ошибок, нельзя ставить ему в вину — изучение древнеанглийского языка тогда только начиналось.

Важным шагом вперед в этом деле стало появление в 1659 г. первого словаря древнеанглийского языка⁶³, состав­ленного Уильямом Сомнером. Словарь был опубликован вместе «Грамматикой» Эльфрика. Спустя 30 лет появляет­ся первая грамматика древнанглийского языка⁶⁴, написан­ная кембриджским англосаксонистом Дж. Хиксом.

Спустя три года, в 1692 г., выходит новое издание Анг­лосаксонской хроники, подготовленное Эдмундом Гибсо- ном (1669-1748)⁶⁵. Гибсон, впоследствии прославивший­ся как церковный и государственный деятель и епископ Лондона, в молодые годы занимался изданием рукописей и каталогов, а также входил в кружок англосаксонистов, сформировавшийся в 1680-1690-х гг. в Квинс Колледже (Кембридж). Издание Англосаксонской хроники было вто­рой по счету его публикацией (первая включала «Polemo- Middinia» Уильяма Драммонда⁶⁶ и «Cantilena rustica» Яко­ва V⁶⁷). Огромное преимущество Гибсона заключалось в том, что в его распоряжении имелась грамматика Хикса, что позволило ему избежать при переводе многих ошибок, допущенных Уэлоком. Готовя свою публикацию, Гибсон пользовался книгой Уэлока (то есть текстом рукописей «G» и «А»), рукописью «Е», а также копиями рукописей «В» и «F». Однако он рассматривал их как списки (может быть, неточные) одного и того же «авторского» текста и объеди­нил погодные статьи из разных рукописей вместе, никак их не различая, что породило многочисленные неясности и противоречия. Тем не менее, издание Гибсона, охваты­вавшее большую часть рукописей и снабженное подроб­ными комментариями на латыни, было для своего време­ни очень основательным и более чем на сто лет стало самым авторитетным источником для тех, кто не имел возмож­ности познакомиться с Англосаксонской хроникой в руко­писях.

Именно по этой книге был сделан первый перевод Анг­лосаксонской хроники на английский язык⁶⁸. Его автором была женщина — Энн Гарни (1795-1857). В младенчестве у Энн отнялись ноги, так что она могла передвигаться толь­ко в инвалидном кресле. Но это не помешало ей воплотить в жизнь свои разносторонние интересы. Старшая сестра научила Энн латыни и греческому, с наставником она вы­учила древнееврейский, а потом — уже самостоятельно — древнеанглийский и древнеисландский. Она побывала в Ри­ме, Афинах, Аргосе, опубликовала две статьи в журнале «Археология»⁶⁹ и стала в 1845 г. членом Британского ар­хеологического общества. Одновременно она изучала дат­скую, шведскую и русскую литературу, переводила труды ботаника Даниэля Соландера. Перевод Англосаксонской хроники был одной из ее первых работ. Энн Гарни закон­чила его в 1819 г. и хотела издать, но узнала о том, что про­фессор Джеймс Инграм готовит в Оксфорде новое издание и перевод Хроники на основе всех рукописей. Энн Гарни напечатала свою книгу всего в нескольких экземплярах — для себя и друзей, — однако сейчас одна из этих книг хра­нится в Британской библиотеке.

«Саксонская хроника с английским переводом, пояс­нениями и критическими комментариями» Джеймса Ин- грама (1774-1850)⁷⁰ была опубликована в 1823 г. В пе­риод подготовки публикации Инграм занимал должность профессора древнеанглийского языка в Тринити Коллед­же в Оксфорде, главой которого он стал спустя год после выхода книги. Он был также членом общества антиква­риев, собрал обширную коллекцию древних монет, кото­рую завещал Музею Эшмола⁷¹, и написал труд о досто­примечательностях Оксфорда, увидевший свет в середине 1830-х гг.

В публикации Инграма впервые были представлены ру­кописи «С» и «D», однако при составлении своего издания он следовал тому же принципу «коллажа», что и Гибсон, и привлечение новых источников увеличило путаницу. Бла­годаря Джеймсу Инграму Англосаксонская хроника стала достоянием широкой публики. В его издании она была представлена не просто как древний памятник, имеющий академический интерес, а как важное для всех англичан «подлинное и достоверное свидетельство современников о важнейших деяниях наших прародителей на суше и на море...»⁷². По воспоминаниям учеников и коллег, Инграм был человеком горячим, а кроме того — искренним пат­риотом и убежденным англиканином. Все это нашло отра­жение в его живых и порой полемичных комментариях, составлявших разительный контраст с «книжными» ком­ментариями Гибсона.

В1848 г. вышел еще один перевод Англосаксонской хро­ники⁷³, выполненный Дж. Джайлсом, выпускником Окс­форда и владельцем собственной крохотной типографии, где он печатал многочисленные подготовленные им пере­воды и издания оригинальных текстов⁷⁴.

В том же году в составе первого тома «Monumenta Historica Britannica» были напечатаны фрагменты из руко­писей Хроники до 1066 г.⁷⁵ «Monumenta» задумывались как многотомное научное издание памятников английской истории; в 1821 г. проект был одобрен королем Георгом IV и финансировался из казны. Однако в 1834 г. работа была приостановлена. Причиной послужило то, что известный и авторитетный историк Френсис Палгрейв раскритиковал идею создателей ««Monumenta» публиковать фрагменты памятников, расставляя их в хронологическом порядке, и настаивал на публикации полных текстов. Большая часть работы по подготовке первого тома к тому моменту была уже выполнена Р. Прайсом (ум. 1833) и Генри Петри (ум. 1942). Только этот том — в который входила и Англо­саксонская хроника — и увидел свет. Его опубликовал То­мас Даффи Харди, ученик Петри. В качестве основного тек­ста Р. Прайс и Г. Петри взяли рукопись «А», а сообщения других рукописей, не согласующиеся с текстом «А», выне­сли в подстрочные примечания. В период между 1823 и 1833 гг. были сделаны важные открытия в области изуче­ния древнеанглийского языка, так что помещенный в кни­ге перевод стал существенным шагом вперед по сравнению с переводом Инграма.

Новый перевод Хроники был издан в 1853 г. библиоте­карем и архивистом, преподобным Дж. Стивенсоном (1806-1895)⁷⁶ в серии «Английские историки-клирики». Стивенсон перепечатал с позволения издателей текст, по­мещенный в «Monumenta Historica Britannica», дополнив его собственным переводом фрагментов «D» и «Е», отно­сящихся к периоду после нормандского завоевания.

Двухтомное издание «Англосаксонской хроники в со­ответствии с несколькими оригинальными рукописями», включавшее древнеанглийский текст (т. 1) и перевод (т. 2), было выпущено в 1861 г. известным специалистом в об­ласти германских языков и литературы, членом Королев­ской академии наук в Мюнхене Бенджамином Торпом (1781-1870)⁷⁷. Мы крайне мало знаем о жизни Торпа, по­скольку практически все свидетельства современников о нем сводятся к ссылкам на его работы. Известно, что ок. 1826 г. Торп уехал из Англии в Копенгаген, где учился у выдающегося филолога Расмуса Христиана Раска. Торп был, помимо прочего, ревностным и вдумчивым публи­катором рукописей: именно ему мы обязаны первыми из­даниями древнеанглийской поэзии и публикациями ис­ландских саг. Издавая Англосаксонскую хронику, он опубликовал тексты разных рукописей параллельно, от­дельными колонками, что было полезно не только «ис­следователям диалектов» (на что сам Торп ссылался в пре­дисловии), но и историкам, увидевшим, что разные рукописи, строго говоря, представляют собой разные ле­тописные традиции. Не менее важной его заслугой явля­ется то, что он первым выделил поэтические фрагменты, содержащиеся в Хронике, разбил их на строки и предло­жил правильный их перевод, учитывающий особенности поэтического языка.

В 1865 г. профессор Джон Эрл (1824-1903) выпустил свое издание Англосаксонской хроники. Дж. Эрл долгие го­ды преподавал древнеанглийский язык в Оксфорде; среди опубликованных им работ были «Учебник древнеанглий­ского языка для начинающих», «Филология английского языка», публикации «Жития св. Свитуна» и «Жития св. Ма­рии Египетской». По отзывам биографов, в нем «предан­ная любовь к научным изысканиям сочеталась с умением популяризировать их плоды...». Идея Эрла состояла в том, чтобы опубликовать параллельно тексты двух рукописей — самой древней («А») и самой длинной («Е»), дополнив их фрагментами других манускриптов в тех местах, где они существенно отличаются от этих двух. Публикацию пред­варяло введение, в котором Эрл рассуждал о жанре «хро­ники», к которому относится публикуемый им источник, в сопоставлении с «историей» — более высокой, по его мне­нию, ступенью развития историописания⁷⁸. Эрл напечатал только тексты рукописей, без переводов, но снабдил свою публикацию комментариями, в том числе исторического и лингвистического содержания, глоссарием и аннотирован­ным указателем имен и географических названий.

В 1890-х гг. коллега Эрла Чарльз Пламмер (1851-1827) по его просьбе начал готовить новое, переработанное из­дание книги. Пламмер долгие годы был членом Корпус- Кристи Колледжа в Оксфорде, преподавал историю и бо­гословие, в течение нескольких лет занимал должность вице-президента колледжа. Ученики Пламмера на всю жизнь сохранили воспоминания о его доброте и заботли­вости, намного превосходивших рамки обычного интере­са наставника к своим подопечным. Его и желание помочь и утешить было обращено не только к тем, за кого он был лично ответственен. Пламмер долгие годы входил в совет попечителей школы для мальчиков из бедных семей в со­седнем с Оксфордом городке Коули. В трагическом 1914 г. он составил и издал книгу «Молитвы из древних источни­ков, полезные в наших нынешних горестях»⁷⁹ для оксфорд­ских студентов. Помимо ставших классическими публика­ций Англосаксонской хроники и «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного Пламмер выпустил издания ирландских житий и исландских саг, выполнен­ные на высочайшем научном уровне.

Издание Англосаксонской хроники, подготовленное Ч. Палммером, в окончательном варианте увидело свет в 1899 г.⁸⁰ В первый его том вошел текст Хроники с краткими палеографическими комментариями, во второй — обширная (более 100 стр.) статья, исторические комментарии, древ­неанглийский глоссарий, аннотированные указатели имен и географических названий. Значение этой публикации для изучения Англосаксонской хроники и англосаксонской ис­тории и культуры в целом трудно переоценить. Как публи­кация текста, книга Пламмера до сих пор остается непре­взойденной; на его выводах, касающихся текстологических взаимоотношений разных рукописей, времени и места их создания, основывались и основываются все последующие исследования, так или иначе связанные с Англосаксонской хроникой, — будь то работы по источниковедению, литера­туроведению, истории. Его комментарии занимают более 300 страниц и составлены на основании не менее сотни раз­ных источников, среди которых мы находим, помимо ла­тинских хроник и древнеанглийских текстов, использовав­шихся всеми комментаторами, начиная с Э. Гибсона, грамоты, письма, материалы церковных соборов, пропове­ди, законы, ирландские и франкские анналы.

Ничего, сравнимого с изданием Дж. Эрла и Ч. Пламмера по глубине и детальности, не появлялось до конца 80-х гг. XX в., когда в Кембридже под руководством Д. Дамвилля и С. Кейнса было начато издание серии «The Anglo-Saxon Chronicle: A collaborative edition»⁸¹. В XX в., особенно во вто­рой его половине, внимание исследователей обратилось к другим вопросам, о которых мы поговорим далее.

2.4. Англосаксонская хроника как литературный

памятник

По форме Англосаксонская хроника представляет собой анналы, то есть последовательность погодных записей. За редким исключением, между погодными статьями нет внеш­ней связи; напротив, повторяющийся стандартный зачин вы­деляет каждую запись как самостоятельную единицу. Разные погодные статьи или группы погодных статей различаются по размеру и стилю; это могут быть и серии кратких записей в виде простых нераспространенных предложений, и раз­вернутые повествования с весьма сложным синтаксисом. Мы знаем, что в некоторых случаях автор мог выразить собст­венное отношение к событиям и людям, в них участвовав­шим, опустив какие-то мелкие детали или добавив другие, но его главной целью было изложение фактов⁸².

Но действительно ли содержание Англосаксонской хро­ники в целом сводится только к этому?

Во второй половине XX в. исследователи обратили вни­мание на то, что составители некоторых фрагментов Англо­саксонской хроники, и — по крайней мере — ее начальной, «альфредовской» части, отбирали материал и выстраивали повествование в расчете на то, чтобы создать у читателя оп­ределенное, цельное впечатление. Хотя между отдельными погодными статьями нет внешней связи (кроме хроноло­гии), все вместе они несут некое «послание»⁸³.

Кроме того, интерпретируя сообщения Англосаксонской хроники как историческое повествование, мы видим за ни­ми определенный сюжет, который можно, с некоей долей условности, назвать сюжетом англосаксонской истории⁸⁴. Этот сюжет — не единственно возможный. Излагая исто­рию англосаксонской Англии, мы вольны сделать стерж­нем повествования, скажем, процесс формирования фео­дальных отношений, становление английского государства, историю возникновения единой английской нации, исто­рию языка и т.п. Но волею судеб сюжетом Англосаксон­ской хроники оказалась борьба англосаксов с захватчика­ми, покушавшимися на их землю.

Главную роль здесь сыграли реальные обстоятельства. Англосаксонская хроника составлялась при дворе короля Альфреда в то самое время (880-890-е гг.), когда главной, жизненно важной задачей королевской власти была защи­та страны от викингских нашествий. Первая волна набегов была отбита, но едва ли у кого-то имелись сомнения в том, что захватчики появятся снова⁸⁵. Борьба с викингами и ут­верждение главенства англосаксонских королей в Дэнло ос­тавались самой насущной проблемой для королевской ди­настии вплоть до времен Этельстана. Соответственно, нет ничего удивительного в том, что война с викингами стано­вится центральной темой «придворной» хроники (а имен­но такой являлась Англосаксонская хроника в этот период).

При этом войны с викингами в погодных статьях IX — сер. X в. описаны, если можно так сказать, с двух разных то­чек зрения. На «высшем» плане они предстают как справед­ливая война за свою землю и «священная война» христиан с язычниками⁸⁶. В этой войне англосаксы могут и должны победить, даже если, несмотря на их победоносные усилия, враги порой «овладевают полем битвы». Однако подобные «отвлеченные» представления не определяли полностью то­го, как воспринимались викинги в конкретной повседнев­ности. Образ захватчиков в Хронике «двоится», поскольку реально захватчики-язычники не были такими уж чужими. Описания военных столкновений в первой части Англосак­сонской хроники порой напоминают состязание в силе и доб­лести. В отличие от тона континентальных или ирландских монастырских анналов этого периода, общий тон повество­вания в Англосаксонской хронике вполне жизнеутверждаю­щий. Когда язык, обычаи, тактика противников понятны и близки, сложно воспринимать их исключительно как «слуг зла» или «орудие Божественного гнева».

Случайно или не случайно, следующий фрагмент Анг­лосаксонской хроники, «озаренный светом гения и подни­мающиеся до уровня Истории»⁸⁷, также представляет со­бой рассказ о войнах с викингами, на этот раз в правление короля Этельреда Нерешительного. Речь идет о погодных статьях 991-1016 гг., содержащихся практически в одина­ковом виде в рукописях «С», «D» и «Е». Английский исто­рик С. Кейнс показал, что они были составлены одним ав­тором, по всей видимости, единовременно, в 1016-1023 гг.⁸⁸ В историографии последних лет не раз подчеркивалось, что взгляд «этельредовского хрониста» весьма далек от объ­ективности. Его восприятие событий, происходивших на протяжении четверти века, определялось, с одной сторо­ны, свершившимся горестным и унизительным фактом дат­ского завоевания, с другой — эсхатологическими ожида­ниями, характерными для той эпохи и выраженными в явном виде в проповедях Вульфстана и Эльфрика⁸⁹. Ода­ренный несомненным литературным талантом и хорошо знакомый с современной ему риторической и поэтической традицией автор рисует убедительную картину «последних времен» и связанных с ними упадка и отчаяния⁹⁰.

Главной чертой «последних времен» являются не обру­шившиеся на Англию нашествия, а нежелание и неспособ­ность англосаксов противостоять им. Викинги, в отличие от прежних описаний, предстают, скорее, в качестве без­ликой силы, действующей с неизбежной неотвратимо­стью⁹¹. Они — не столько носители зла сами по себе, сколь­ко инструмент, открывающий всю глубину морального падения народа англов, забывшего христианские и герои­ческие ценности. Бездействие и предательство являются главной темой риторических «сетований» автора. По его представлениям, в существующей ситуации основным дол­гом англосаксов является мужественное и стойкое сопро­тивление захватчикам; не случайно именно с таким пове­дением он связывает упоминания о Божественной помощи.

Можно заметить, что описания «ранних» и «поздних» ви- кингских нашествий объединяются в некий сюжет. В погод­ных статьях, повествующих о правлении уэссекской дина­стии — от Эгберта до Этельстана, — описан мир, в целом близкий миру героических песен⁹². В этом мире люди храбро и стойко сражаются, короли поступают, как положено коро­лям, элдормены и дружинники хранят верность своему пове­лителю, а доблестным врагам достается своя доля славы как достойным противникам, но не как кичливым победителям. В «этельредовском» фрагменте Англосаксонской хроники изображены «последние времена» этого «героического ми­ра». Повествование «этельредовского хрониста» может слу­жить наглядной иллюстрацией к мрачному пророчеству, ко­торое произносит старица, плача над Беовульфом: «о том, что страшное время близится — смерть, грабежи и битвы бесслав­ные»⁹³. Приходят на память и строки из «Прорицания Вёль- вы», в которых описываются последние времена перед «раг- нарёк» — гибелью богов: «Братья начнут биться друг с другом, родичи близкие в распрях погибнут; тягостно в мире, вели­кий блуд, век мечей и секир, треснут щиты, век бурь и волков до гибели мира; щадить человек человека не станет»⁹⁴.

Исходя из такого толкования, сюжет Англосаксонской хроники можно достроить. Начальная часть хроники, ко­торая несет на себе отсвет легендарной традиции — «ми­грационного мифа», героических песен и передававшихся в устной традиции генеалогий, — может рассматриваться как легенда о рождении «героического мира», который мы видим в расцвете в «альфредовских» и «эдвардовских» по­годных статьях.

«Этельредовский хронист» рисовал картину мира, в ко­тором попытки сопротивления чаще всего безрезультатны, но необходимы. В погодных статьях 1066 г., как и в погод­ных статьях 1070-х гг. всех рукописей присутствует, в яв­ном или неявном виде, мысль о том, что сопротивляться не имеет смысла и даже грешно. Хронист, составлявший погодную статью 1066 г., рукописи «D», объясняет причи­ну этого: «Господь ничего исправить не пожелал из-за на­ших грехов». Героический мир обречен на гибель. Надо по­кориться неизбежности и принять ее⁹⁵.

Разумеется, предложенная здесь схема ни в коей мере не может рассматриваться как отражение сознательного за­мысла кого-либо из авторов Хроники. Скорее, она являет­ся принадлежностью того, что Ч. Пламмер назвал Исто­рией. Интересно также заметить, что похожую схему: победы — благоденствие — поражение — гибель — мы ви­дим в величайшем произведении англосаксонской литера­туры, героической поэме «Беовульф».

3.О принципах перевода

Представленные в книге переводы выполнены по изда­ниям серии «The Anglo-Saxon Chronicle: A collaborative edition»: Vol. 3: MS A: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by J.M.Bately. 1986; Vol. 4: MS B: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by S. Taylor. 1983; Vol. 6: MS D: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by G.P.Cubbin. 1996; Vol. 7. MS E: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by S. Irvine. 2004. Я также пользовалась изда­нием Ч. Пламмера: Two of the Saxon Chronicles Parallel: A revised text. / Ed., with intr., notes, appendices and glossary by

Ch. Plummer; on the basis of an edition by J.Earle. Oxford. 1892-1899. Vol. 1-2.

Перевод Англосаксонской хроники на русский язык — задача достаточно простая и достаточно сложная. Про­стая — поскольку в работе над такой книгой можно опи­раться на богатейшее собрание английских изданий и пе­реводов. Сразу же отмечу, что при подготовке примечаний я широко использовала издание Пламмера, а также совре­менный комментированный английский перевод Англосак­сонской хроники, опубликованный М. Свантоном⁹⁶. К это­му переводу и к более раннему переводу Дж. Гармонсвея⁹⁷ я также обращалась в тех случаях, когда толкование древ­неанглийского текста вызывало у меня затруднения, хотя иногда я позволяла себе не соглашаться с мнением уважае­мых исследователей и давать свою интерпретацию.

Сложность состояла в том, что, имея за спиной столь авторитетную переводческую традицию, я, тем не менее, вынуждена была во многом от нее отказываться. Древне­английский и английский языки близки по лексике и грам­матическому строю, что создает возможность для практи­чески дословного (и пословного) перевода. Преимущество этого подхода заключается в том, что он, во-первых, позволяет в последствии использовать перевод в качестве справочного материала при работе с древнеанглийским тек­стом; во-вторых, сводит к минимуму возможность произ­вольного толкования («темные» места остаются «темны­ми»); в-третьих, позволяет передать многие формальные особенности данного памятника.

К сожалению, у этого метода перевода есть и свои не­достатки, которые в случае перевода на русский язык ста­новятся еще более очевидными. Стремление сделать пере­вод как можно более близким к оригиналу, на мой взгляд, даже в случае английского языка делает текст непонятным и трудным для чтения. Учитывая те цели, на которые рас­считано данное издание, я предпочла избрать иной путь и стремилась к тому, чтобы, во-первых, передать понятным языком содержание древнеанглийского текста, во-вторых, сделать перевод, по возможности, простым для чтения, и только при соблюдении этих двух условий сохраняла фор­мальные и стилистические характеристики источника.

В деле перевода Англосаксонской хроники на русский язык у меня также были предшественники. Хотелось бы назвать Наталью Юрьевну Гвоздецкую⁹⁸ и Тимофея Вален­тиновича Гимона" — на их опыт и добрые советы я посто­янно опиралась.

Переходя от общих рассуждений к конкретным прин­ципам, необходимо отметить следующие моменты.

1.           В тексте Англосаксонской хроники, как в любом сред­невековом летописном тексте, присутствуют в большом ко­личестве стандартные формульные выражения и целые фра­зы, повторяющиеся (с некоторыми вариациями) в рассказах о событиях определенного типа. Некоторые из формул упот­ребляются постоянно на протяжении всего текста Англосак­сонской хроники, другие являются исключительной принад­лежностью конкретного отрывка. Работая над переводом, я старалась по возможности сохранить эти «повторы», но не ставила своей целью передать грамматическую структуру и буквальный смысл формульного выражения. Например, словосочетания «feng to rice» (букв, «получил власть, коро­левство») и «feng to biscepdome» (букв, «получил епископ­ство») я переводила как «стал королем», «стал епископом». В тех случаях, когда сам факт использования определенно­го формульного выражения казался мне важным, я особо оговаривала это в примечаниях.

2.            Подавляющее большинство погодных статей начина­ется с особого стандартного зачина — «her». В древнеанг­лийском языке этим словом обозналась определенная точ­ка во времени и в пространстве, то есть его можно перевести как «тогда», «здесь», «в этом месте», «в это время». Во временном значении это слово встречается почти исключи­тельно в Англосаксонской хронике и в названном выше кон­тексте. Однако для упрощения чтения при его передаче я ис­пользую просто слово «тогда», как и при передаче другой временной связки — <фа» — внутри погодных статей.

3.           Англосаксонские имена приводятся в древнеанглий­ской форме, независимо от того, существуют ли их анало­ги в современном английском языке или нет, а также неза­висимо от традиции передачи этих имен в российской исторической и художественной литературе.

4.          Имена исторических лиц из других стран (библейских персонажей, церковных деятелей, римских и германских императоров и пр.) переданы в форме, привычной для рос­сийского читателя.

5.          Названия морей, островов, рек, а также городов и дру­гих населенных пунктов, существовавших в англосаксон­ский период и существующих по сей день, переданы в со­временном английском написании.

6.           Неидентифицируемые топонимы даны в древнеанг­лийском написании; то же касается «говорящих» топони­мов, например «Берег Кердика», «Курган Водена» и пр.

7.          Особенности передачи англосаксонских титулов и тер­минов оговорены в примечаниях.

* * *

Переводчица хотела бы от всей души поблагодарить Ольгу Владимировну Дмитриеву, Елену Александровну Мельникову, Наталью Юрьевну Гвоздецкую, Веру Ива­новну Матузову, Галину Васильевну Глазырину, Татьяну Николаевну Джаксон, Тимофея Валентиновича Гимона, прочитавших книгу в рукописи и сделавших ценные за­мечания, своих коллег из Отдела истории ИНИОН РАН, поддерживавших ее во время долгой работы над перево­дом, студентов и заинтересованных слушателей, вдохнов­лявших ее на этот труд, а также Айри Маэда, оказавшего неоценимую техническую помощь при подготовке руко­писи к изданию.