Анотація

Исчерпывающий анализ ошибок и противоречий, содержа­щихся в теории ценности (стоимости) Маркса, Автор одкниы ш первых обратил внимания на противоречил между I и Ш томами «Капитала». Не ограничиваясь указанием на внутрен­нюю противоречивость теории Маркса, автор точно указывает тот пункт, в котором ошибка проникла в систему* а также те пущ по которым она распространилась и разветвилась.

Продемонстрировав несостоятельность разработанной Мар­ксом теории ценности и, иіедовйтсльж), теории прибавочной ценности, Б£м-Баверк разрушил экономический фундамент теории эксплуатации, лишив «научного» обоснования социа­листические политические лозунги.

Как писатель Карл Маркс был счастливым челове­ком, которому можно позавидовать. Никто не станет ут­верждать, что его произведения принадлежат к числу легко читаемых и легко понимаемых книг. Для большин­ства других книг значительно меньший балласт трудной диалектики и утомительных дедукций, оперирующих ма­тематическим снаряжением, явился бы непреодолимым препятствием на пути проникновения в широкую публи­ку-. Несмотря на это, Маркс стал апостолом для самых широких кругов, и как раз для таких кругов, призвани­ем котоых отнюдь не является чтение трудных книг. При этом его диалектическая аргументация отнюдь не обладала безусловно бесспорной силой и ясностью. На­против, люди, принадлежащие к числу серьезнейших и достойнейших мыслителей в нашей науке, как Карл Книс, уже с первого же момента выдвинули то, правда, не легко принимаемое, не подкрепленное солидными ар­гументами обвинение, что теория Маркса уже в самых своих основах отличается противоречиями всякого ро­да — как логическими, так и противоречиями с действи­тельностью. Поэтому, казалось бы, что труд Маркса не должен был найти никакого признания: он не мог найти его у широкой публики, так как она вообще ничего не по­няла в его трудной диалектике, ни у специалистов, так как они слишком хорошо поняли как эту диалектику, так и ее слабые места. Но в действительности получилось иное.

Влиянию труда Маркса не послужило помехой и то обстоятельство, что при жизни автора он так и остался одним лишь торсом. Иной раз, и не без основания, в особенности недоверчиво относятся к одним лишь пер­вым томам новых систем. Ведь в «общей части» общие принципы выглядят очень хорошо, но обладают ли они той силой, которую приписывает им автор и которая по­зволяет решить вопрос — это обнаруживается только при построении всей системы, если она только выстоит по отношению ко всем единичным фактам. И в истории науки далеко не редки случаи, когда за первым томом, выпущенным с большими надеждами и большими пре­тензиями, второй том так и не последовал, несмотря на полное здоровье его автора, так как данная новая идея при более пристальном рассмотрении ее самим автором не могла выдержать решающего испытания фактов. Но Маркс не страдал от такого недоверия. Масса его при­верженцев уже заранее оказала ему на основании перво­го тома безмерное доверие верующих также и по отно­шению к содержанию еще ненаписанных томов.

Эта вера в кредит в одном случае должна была вы­держать особенно суровое испытание В своем первом томе Маркс учил, что всякая стоимость товаров основы­вается на овеществленном в них труде и что в силу «за­кона стоимости» они должны тем самым обмениваться в отношении овеществленного в них труда, что, далее, дос­тающаяся капиталистам прибыль, или прибавочная стоимость, является плодом эксплуатации рабочих и что величины прибавочной стоимости стоят в отношении не к величине всего затраченного капиталистом капитала, но только в отношении к величине «переменного», т.е. той части, которая идет на выплату заработной платы, в то время как «постоянный» капитал, затраченный на покупку средств производства, не может «принести при­бавочную стоимость». Но фактически в жизни прибыль на капитал находится в отношении ко всему инвестиро­ванному капиталу, с чем и связано в значительной сте­пени то обстоятельство, что товары в действительности обмениваются не в отношении овеществленного в них количества труда. Здесь, таким образом, налицо проти­воречие между системой и фактами, удовлетворительное объяснение которого едва ли возможно. Сам Маркс не мог уйти от этого противоречия. Он говорит об этом: «Этот закон (а именно что прибавочная стоимость нахо­дится в отношении только к переменной части капитала) явным образом противоречит всему опыту, основанному на внешней видимости явлений». Но вместе с тем он продолжает объявлять это противоречие только кажу­щимся, разрешение которого потребует многих промежу­точных звеньев, и отсылает к следующим томам своего труда. Компетентная критика, конечно, полагала, что она со всей определенностью может предсказать, что это свое обещание Маркс никогда не сможет выполнить, так как противоречие непримиримо, и стремилась это об­стоятельство доказать. Но на массу его приверженцев эти выводы не произвели никакого впечатления, голое обещание Маркса для них значило больше, чем все ло­гические доводы

Нетерпеливое ожидание возросло, когда изданный уже после смерти учителя второй том его труда не при­нес ни обещанного решения, которое по плану всего тру­да было отложено до третьего тома, ни хотя бы малей­шего указания на то, в каком направлении Маркс наме­ревался искать это решение. Напротив, предисловие из­дателя, Фридриха Энгельса, содержало, о одной сторо­ны, новое вполне определенное указание, что это реше­ние находится в оставленной Марксом рукописи, а, с другой стороны, оно содержало публичное приглашение, направленное по адресу приверженцев литературного соперника — Родбертуса — в этот промежуток времени, до появления третьего тома, найти собственными силами решение загадки, «как не только без нарушения закона стоимости но, наоборот, именно на основе последнего может и должна образоваться равная норма прибыли. Я считаю самым высшим проявлением уважения, которое только могло быть оказано мыслителю Марксу, что на данное приглашение отозвались многие, и притом из го­раздо более широких кругов, чем тот круг, к которому оно было прежде всего направлено. Не только сторонни­ки Родбертуса, но также и люди из собственного мар­ксистского лагеря и даже экономисты, не следовавшие ни за одним из этих двух вождей социалистической тео­рии и которые, по всей вероятности, были бы названы Марксом «вульгарными экономистами», состязались в том, чтобы проникнуть в загадочный, покрытый еще тайной ход мыслей Маркса. В промежуток времени с 1885 г. — года выхода в свет второго тома — и до 1894 г. — года выхода в свет третьего тома «Капитала» Маркса разви­валась целая литература, как будто бы написанная на соискание премии за разрешение загадки о «средней норме прибыли» и ее отношении к «закону о стоимо­сти». Разумеется, никто из соперников этой премии не получил, как это констатирует также уже скончавшийся Фридрих Энгельс в том приговоре, который он вынес ему в своем предисловии к третьему тому.

Вместе со столь замедлившимся выходом в свет этого заключительного тома системы Маркса дело, наконец, перешло в стадию окончательного решения. О голом обещании этого решения каждый может думать, что ему угодно. Обещание на одной стороне и доводы на другой стороне были до известной степени несоизмеримы. Так­же и результаты чужих попыток решения — хотя они по мысли и по стараниям их авторов и были даны вполне в духе теории Маркса, могли быть и не приняты сторон­никами последней; они всегда могли апеллировать от неудавшегося подражания к обещанному образцу. Те­перь, наконец, он появился на свет, и вместе с тем мы приобретаем надежное, точно и ясно ограниченное поле борьбы для решения тридцатилетнего спора, внутри ко­торого должны надлежащим образом держаться обе сто­роны, и решить вопрос, вместо того чтобы постоянно ссылаться на будущее разъяснение или обращаться к постоянно меняющимся, не аутентичным толкованиям. Решил ли сам Маркс свою загадку? Соответствует ли фактам его система в завершенном виде, или нет? Ис­следование этого и явится задачей следующих страниц.